От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 47 | pharmateka.ru

Большое внимание уделялось вопросу пополнения механизированных соединений танками и бронемашинами. В связи с удаленностью Дальневосточного ТВД и необходимостью разгрузки Транссибирской магистрали от крупных перебросок бронетанковой техники на восток в случае начала военных действий было решено создать соответствующие мобилизационные запасы танков и бронемашин в Забайкалье и Приморье. К 1 января 1936 года этот запас в ОКДВА составлял уже 337 боевых машин, а в Забайкальском военном округе – 468^[350].

Аналогичные запасы создавались и по другим видам военной техники, боеприпасам, продовольствию и фуражу.

В связи с увеличением численности японской авиации и количества аэродромов в Северной Маньчжурии (в районах Харбина и Цицикара) советскому военному руководству приходилось активно наращивать группировку военно-воздушных сил в Забайкалье, Приамурье и Приморье. Усиливалась также авиация Тихоокеанского флота. К 1937 году численность ВВС Дальнего Востока увеличилась до двух с лишним тысяч машин при значительном усилении тяжелобомбардировочной авиации.

Наращивание группировки советских Вооруженных сил на Дальнем Востоке заставило военно-политические круги Японии скорректировать планы агрессии и начать активный поиск подходящего союзника, который мог бы сковать советские силы на западе. Таким союзником им виделась прежде всего нацистская Германия.

Не случайно, как только власть в Германии оказалась в руках нацистов, правящие круги Японии стали добиваться сближения с ней. Сразу же после объявления в марте 1933 года на заседании Совета Лиги наций о выходе Японии из этой организации глава японской делегации Ё. Мацуока поспешил нанести официальный визит в Берлин. Правители фашистской Германии в свою очередь увидели в Японии своего потенциального союзника, способного в случае войны с СССР открыть второй фронт на Дальнем Востоке. Поэтому Гитлер и его окружение также стали изучать возможности союза с Японией на антисоветской основе.

Как отмечалось в документах Разведывательного управления РККА, именно к тому периоду относились первые результаты в области германо-японского сближения^[351]. Были предприняты попытки сколотить новый антисоветский блок в составе Японии, Германии и Польши, а также привлечь к участию в этом блоке Англию, Швецию, Венгрию, другие соседние с СССР страны на Западе, а также на Среднем Востоке^[352].

Предпринимались также попытки препятствовать советско-французскому сближению. После того, как 26 января 1934 года была опубликована германо-польская Декларация о необращении к силе, Ю. Пилсудский предпринял нажим на японское руководство, чтобы оно «провоцировало СССР возможно скорее и активнее, однако не для того, чтобы немедленно, еще в этом году вызвать войну между Японией и СССР, а для того, чтобы ослабить просоветские настроения во Франции, напугать Францию возможностью войны на Дальнем Востоке и показать ей, что СССР для Франции не союзник»^[353]. 27 июля 1934 года между Пилсудским и Гитлером было заключено новое «джентльменское соглашение». Одним из пунктов этого соглашения была договоренность: «В случае заключения франко-советского военного союза или в случае франко-советского военного сотрудничества Польша и Германия заключают с Японией военно-оборонительные союзы»^[354].

Начиная с января 1934 года руководители Германии начали активно добиваться политического сближения Японии с Германией на антисоветской основе. Первоначально эти попытки не имели особого успеха. Однако когда в 1935 году германское руководство выступило с официальным предложением о заключении японо-германского союза, это предложение сразу же нашло горячую поддержку в руководящих японских кругах, особенно у руководства генштаба сухопутных войск и военного министерства. Большое влияние оказывали также рвавшиеся к вершинам военной власти молодые офицеры из общества «Сакуракай», мечтавшие о реванше. В 1935 году провокации, инциденты на советско-маньчжурской границе, военные столкновения на монголо-маньчжурской границе, иногда переходившие в настоящие сражения, показывали, что руководство армии взяло курс на конфронтацию со своим северным соседом.

Событием, которое свидетельствовало о начале качественно нового этапа в антисоветской политике Японии, явилось заключение 25 ноября 1936 года японо-германского Антикоминтерновского пакта. Произошло образование союза двух антикоммунистических партнеров, к которому спустя год присоединился третий – фашистская Италия. Антикоминтерновский пакт обеспечил регулярную координацию Японией и Германией своих внешнеполитических действий и стал первым шагом к заключению военно-политического союза держав складывавшегося фашистско-милитаристского блока. На заседании тайного совета, в тот же день одобрившего подписание пакта, министр иностранных дел Японии X. Арита заявил: «Отныне Россия должна понимать, что ей придется стоять лицом к лицу с Германией и Японией»^[355]. В том же году японское правительство утвердило программу своих действий «Основные принципы национальной политики», которой предусматривалось наряду с полным захватом Китая наступление на территорию МНР и СССР. Токио явно рассчитывал на то, что его политика на Дальнем Востоке ускорит развязывание Германией войны против Советского Союза. В подтверждение тесных связей с Японией Германия 20 февраля 1938 года признала марионеточное государство Маньчжоу-го, которое в свою очередь в следующем году присоединилось к Антикоминтерновскому пакту.

Японская дипломатия испытывала большое удовлетворение: Антикоминтерновский пакт должен был служить хорошей маскировкой и для разрабатывавшихся параллельно планов аннексии Китая, и для вытеснения западных конкурентов из Азии.

С учетом складывавшейся новой обстановки усиливались военные приготовления Японии. В 1937 году штаб Квантунской армии составил пятилетний план экономического развития Маньчжоу-го. По этому плану Маньчжурии предстояло обеспечивать японские монополии, производящие оружие, сырьем и материалами из расчета их годовой потребности 2,4 млн т стали и стального проката, 48 млн т угля, 2,5 млн т нефти^[356]. Резко усилилось строительство стратегических дорог в северо-восточной части Маньчжурии, откуда японское командование планировало с началом войны наносить основные удары по советскому Дальнему Востоку^[357]. Для переброски войск из метрополии на континент в Корее строились новые морские порты и расширялись старые, такие как Юки (Унги), Расин (Наджин) и Сейсин (Чхонджин), где создавались японские военно-морские базы.