Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории - читать онлайн книгу. Автор: Уильям М. Макговерн cтр.№ 86

Как только Бань Чао услышал об этом, он и оставшиеся члены его маленького отряда немедленно поскакали в Кашгар и сразу же выпустили обращение, где говорилось, что они прибыли только для того, чтобы освободить жителей от гнета Кучи и гуннов. По их наущению на трон был посажен племянник прежнего местного царя Кашгара (которого сместили кучайцы). Местные жители обрадовались новому положению дел, а новый царь, конечно, с полной готовностью присягнул хозяину Бань Чао – китайскому императору.

Затем встал вопрос, что делать со свергнутым и взятым в плен Даути. Новый правитель и большинство обитателей Кашгара выступали за то, чтобы предать его смерти. Однако Бань Чао, который, вероятно, уже задумывался о будущих отношениях с Кучей, заявил, что смерть Даути нисколько не поможет делу, и приказал освободить свергнутого монарха и отправить его на родину.

Захват Кашгара ознаменовал собой высшую точку в карьере Бань Чао этого периода. На тот момент сам Бань Чао не предпринимал никаких попыток расширить китайское господство на Кучу, Карашар или какое-то еще государство Северной Кашгарии, но несомненно, что благодаря его впечатляющему успеху на юге и западе Китай смог позже, в 74 г., назначить другого человека наместником всей Кашгарии. Именно этот человек впервые пошел на государства северной части Таримского бассейна и восстановил там сюзеренитет Китая.

В начале 75 г. казалось, что Китай занимает очень выгодное положение в отношении народов Центральной Азии.

Западная Маньчжурия и Восточная и Западная Монголия находились либо в руках дружественных китаю ухуаней и сяньби, либо в подчинении южных гуннов. Северные гунны потерпели существенное поражение; стратегически важные царства Гуши были вырваны из их рук, а господство гуннов в Кашгарии сменилось почти повсеместным признанием верховенства Китая.

Однако тот же год показал, что, хотя гунны потерпели поражение, они были далеко не разгромлены, и уже очень скоро смогли продемонстрировать впечатляющее возвращение. В результате их возобновившихся нападений китайцы за несколько месяцев лишились почти всех плодов своих недавних побед.

Нас не должно удивлять, что, возобновив военные действия, гунны нанесли первые серьезные удары по родственным царствам Гуши на северо-востоке Кашгарии, и эти удары были прежде всего направлены против китайских гарнизонов, расквартированных в этих двух государствах. Оба этих гарнизона защищались блестяще, и хотя они сражались в проигранной битве, отголоски истории их героизма эхом прокатились сквозь века. Особенно героически сражался гарнизон, находившийся к северу от Небесных гор, в Северном Гуши, которым командовал Гэн Гун.

Гэн Гун (двоюродный брат упоминавшегося выше Гэн Бина) принимал активное участие в кампании против Гуши в 74 г., и после того, как основная армия вернулась домой, его в награду за службу поставили руководить китайскими военными и политическими делами в этом районе. Помимо поддержания Северного Гуши в подчинении Поднебесной империи, Гэн Гун вступил в переговоры с сильным народом усуней, которые по-прежнему жили на несколько сотен миль дальше к западу, в Юго-Западной Джунгарии. Не будем забывать, что веком раньше усуни были вассалами китайцев, но после падения династии Ранняя (Старшая) Хань они оказались совершенно вне орбиты китайской политики, так что переговоры, которые вел с ними Гэн Гун, представляли особый интерес.

Гэн Гун не делал попыток завоевать и даже угрожать усуньскому правителю (кунми), но полностью полагался на правильные слова и заманчивые обещания. Переговоры шли с неизменным успехом. Усуни были рады возобновить свои связи с Китаем и по собственной воле отправили в китайскую столицу «дань» в виде лошадей и заложников. Успех этих переговоров, без сомнения, убедил Гэн Гуна в том, что ему суждено стать великим строителем империи. Но в начале следующего 75 г. он получил ощутимый удар, когда северные гунны внезапно вторглись в Северный Гуши – страну, за которую он нес непосредственную ответственность и которую обязан был защитить.

Первой целью гуннов стал не китайский гарнизон, а столица царства Гуши. Однако Гэн Гун должен был отправить своим союзникам подкрепление. Учитывая, как мало у него было людей, он смог послать только три сотни, но даже это количество уменьшило его гарнизон настолько, что у него осталась лишь горстка солдат. К несчастью, гунны перехватили те три сотни китайцев раньше, чем они успели добраться до столицы Гуши, и перебили всех. В результате подкрепление не пришло, и вскоре столица Гуши сдалась под напором гуннов, а царь Гуши был схвачен и убит.

Покончив с этим, гунны могли свободно переключить свое внимание на китайский форт и его самым печальным образом поредевший гарнизон. Многочисленное гуннское войско подошло к стенам форта и попыталось взять его штурмом. Сознавая свою отчаянную ситуацию, Гэн Гун решил, что нужно смазать стрелы воинов ядовитым веществом, благодаря которому рана, нанесенная стрелой, воспалялась и начинала гноиться. Гунны не были знакомы с отравленными стрелами, поэтому использование этого оружия вызвало панику среди осаждающих, большинство из которых готовы были поверить в россказни китайцев о том, что эти стрелы обладают магической силой. Воспользовавшись замешательством в рядах врага, Гэн Гун со своим отрядом вышел за стены и так неожиданно и яростно напал на гуннов, что те сняли осаду и ушли из этого района.

Однако Гэн Гун понимал, что скоро гунны быстро оправятся от шока. Пройдет совсем немного времени, и они вернутся, чтобы завершить начатое наступление. Поэтому он снялся с места и перевел свой отряд на другую позицию, находившуюся на некотором расстоянии от их прежнего лагеря, в надежде, что там они смогут выдержать более длительную осаду. Главное преимущество новой позиции заключалось в том, что она располагалась возле ручья, и таким образом китайцы были обеспечены необходимым количеством воды.

Как и ожидалось, прошло немного времени, и в том же году (75 г. н. э.) гунны появились, чтобы снова осадить маленький китайский форт. На этот раз они сделали лишь несколько попыток взять его штурмом, но потом ограничились тем, что отрезали его от поставок пищи и воды. Воде они уделили особое внимание. Приложив немного инженерной смекалки, они смогли изменить русло ручья, протекавшего через китайский форт, так что вскоре китайский отряд оказался в отчаянной ситуации. Китайцы пытались рыть колодцы в разных местах форта, но копатели так и не смогли найти воду, и страдавшим от жажды воинам приходилось выжимать жидкость из лошадиного навоза.

В этот критический момент Гэн Гун снова решил прибегнуть к силе суеверий. «Воистину, провидение не покинет нас в трудный час», – воскликнул он и, облачившись в одежды священнослужителя, принес торжественную жертву богам, в то время как воинам было приказано копать. Случилось так, что молитвы Гэн Гуна, видимо, были услышаны, потому что не успело закончиться жертвоприношение, как воины наткнулись на воду. Весь гарнизон разразился криками безумной радости. Наполнив свои бадьи водой, солдаты выставляли их напоказ противнику, чтобы он понял, что его попытка уморить китайских воинов жаждой провалилась. Когда гунны увидели, что, несмотря на все их усилия, у китайцев полно воды, они снова прекратили осаду и ушли. На тот момент казалось, что Гэн Гуна и его храбрый отряд, выстоявший в двух осадах, наконец оставят в покое, но вскоре выяснилось, что это заблуждение.