Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - читать онлайн книгу. Автор: Рут Гудман cтр.№ 53

Эта сцена определенно напомнила зрителям, особенно королеве и ее двору, не Генриха V, а Генриха VIII.

В 1530-х годах сэр Томас Элиот, который находился на несколько ступеней ниже на социальной лестнице, рекомендовал теннис как хорошее времяпровождение для молодых джентльменов, к которому можно обращаться «время от времени». Роджер Эшем, чемпион по стрельбе из лука, также одобрял теннис и считал его «не только подходящим и приличествующим, но и необходимым для светского джентльмена». Разумеется, полноценный теннисный корт был роскошью и имелся в основном в королевских дворцах и в домах верхушки аристократии, так что можно подумать, что обычным людям эта игра была недоступна. Но это не совсем так. Во французских дворах возникает игра в теннис без ракетки — гандбол, и вся французская промышленность начала заниматься изготовлением теннисных мячей и ракеток. В бухгалтерских книгах лондонского порта зафиксировано, что в город ввозили огромное количество теннисных мячей. Например, Джордж Коллимор в октябре 1567 года ввез 4000 теннисных мячей на борту «Прайм Роуз» и еще 8000 на другом корабле «Джон». Однако существовало и местное производство мячей. Королевские мячи были сделаны в Лондоне слесарной компанией. Таким образом, это была популярная игра, и людям не мешало то, что полноценных площадок было немного. Даже у королевских особ теннисные корты не стали стандартизированными. Различались их размеры и внутренняя архитектура — галереи и окна для зрителей, перемежавшиеся со стенами. Все остальные люди использовали для игры любой удобный двор или даже улицу, а систему подсчета очков адаптировали к местным условиям.

Теннисные мячи, которые попадали в страну в таких больших количествах, сильно отличались от своих современных прыгучих собратьев — в тюдоровской Англии еще не было резины. Теннисные мячи были тверже и немного тяжелее. Их делали из туго спрессованной шерсти, переплетенной тесьмой, и покрывали сверху плотным чехлом из шерсти, из-за чего они сильно вращались и отскакивали от стен. В 1461 году французскому королю Людовику XI пришлось вмешаться и помешать недобросовестным производителям теннисных мячей набивать их более дешевыми материалами — мелом, песком, золой или опилками, из-за чего они становились мучительно твердыми и тяжелыми. Шекспир в «Много шума из ничего» (Much Ado about Nothing, 1598–1599) шутит о теннисном мяче, набитом человеческими волосами: «…но цирюльника у него видели, и то, что было украшением его щек, пошло на набивку теннисных мячей» ^[36]. В 1920 году в Вестминстер-холле на крыше был найден кожаный мяч, набитый собачьей шерстью, что доказывает, что даже при дворе в теннис играли не только на предназначенном для этого корте. Число ввозимых в страну ракеток было несопоставимо меньше числа мячей, так что на английских улицах, вероятно, играли в старинные разновидности гандбола. Возможно, настоящие теннисные корты и были достоянием богатых, но игры с мячом в свободной форме были распространены повсеместно.

Сэр Томас Элиот в своей книге «Правитель» (Boke Named the Governour, 1531) пишет о том, что футбол — неподходящее занятие для джентльмена: «…в нем нет ничего, кроме зверской ярости и чрезвычайных проявлений насилия, которые приносят вред». Эту игру продолжают осуждать на протяжении всего столетия, особенно если в нее играют в воскресенье, и часто связывают ее с пьянством и танцами, считая таким же праздничным увеселением. Игра в футбол в «Жирный вторник» похоже, была давней традицией во многих частях страны, но ее пришлось запретить в Честере в 1540 году из-за «больших неудобств», в которых обвинили небольшую группу плохо ведущих себя хулиганов, которые портили праздник всем остальным. Правила бросались в глаза только из-за своего отсутствия. Элита тем не менее не отказалась полностью от популярных игр с мячом: у Генриха VIII была одна пара обуви «для футбола», а под альтернативным названием «кемпинг» игра получила одобрение в книге Томасса Тассера «Пятьсот советов для хорошего хозяйства» (1573) в качестве отличного способа улучшения травы:

Игра в стулбол, для которой, вероятно, использовались все те же теннисные мячи, была немного похожа на английскую лапту или крикет: для нее нужны были две команды, стул, мяч и иногда бита. Считалось, что эта игра больше подходит для женщин, а теннис и другие игры с мячом имеют более маскулинный характер. Сэр Филипп Сидни так пишет о стулболе в «Диалоге между двумя пастухами» (A Dialogue between Two Shepherds, ок. 1580):

Однако еще популярнее, чем теннис, стулбол и футбол вместе взятые, вероятно, были танцы. Многое из того, что мы знаем о народных танцах, связано с жалобами на шумные, буйные танцы в пивных и на молодежь, танцующую по воскресеньям во время богослужений — в особенности в течение вечерней молитвы, или вечерни, которая происходила в конце дня. Танцы нарушали социальные и сексуальные границы, объединяя группы людей в общественных и частных пространствах. Чтобы танцевать, не нужны деньги, и такой вид развлечений предпочитала молодежь. В июне 1606 года один владелец пивной в Йоркшире попал в неприятности из-за того, что проводил воскресные танцы, которые привлекали больше сотни молодых людей, приходивших потанцевать под музыку работавших там волынщика и барабанщика. Церковные дворы были хорошо ухоженными, открытыми общественными пространствами, и в то время еще не было принято устраивать там могилы. Эти дворы хорошо подходили для танцев и часто использовались для этой цели. Однако их близость к церкви заставляла некоторых прихожан переживать из-за осквернения священного дня отдохновения, что приводило к конфликтам, о которых мы знаем из судебных протоколов. Суть таких конфликтов часто сводилась не к самим танцам, а к тому, что молодежь танцевала во время церковных служб. Многие из тех, кто настаивал на изменениях, явно ничего не имел против танцев самих по себе или даже танцев в церковных дворах в подходящее время.

Судя по количеству жалоб писателей «благочестивой» литературы в поздний период правления Елизаветы, когда зарождалась пуританская протестантская мысль, восторженными приверженцами танцевального искусства были большие группы энергичной молодежи обоих полов. Хотя неодобрительная «благочестивая» литература в основном происходит из Лондона, танцы фигурируют в источниках повсюду в Англии и Уэльсе. Танцы на свежем воздухе были летним развлечением и часто упоминались в числе мероприятий на День Святой Троицы и «майских игр», которые проводились в мае и июне. Майские деревья, похоже, были идеальным местом проведения танцев: люди танцевали вокруг них и рядом с ними, однако нет свидетельств того, что кто-то танцевал, держась за ленты, прикрепленные к майскому дереву, — похоже, эту школьную забаву придумали викторианцы. В «Орхезографии» (Orchesographie) Туано Арбо — учебнике танцев, опубликованном во Франции в 1589 году, — содержатся описания нескольких довольно простых танцев, которые исполняли в хороводе, держась за руки. Такие танцы легко было исполнять вокруг майского дерева, и они были достаточно простыми для того, чтобы любой мог быстро освоить их и получать удовольствие, несмотря даже на тяжелую обувь, которую носили сельскохозяйственные рабочие. В качестве музыкального сопровождения танцев часто упоминаются волынки. Это были не знаменитые современные шотландские высокогорные трубы, а простые распространенные во всей Европе версии этих инструментов с одиночной басовой трубой, издающей аккомпанирующий гул, сумкой, обеспечивающей давление воздуха, и мелодической трубкой с отверстиями для пальцев, на которой можно было играть мелодию, достаточно громкую для того, чтобы ее было слышно в большой толпе на открытом воздухе. Стивен Госсон в своей «Школе злоупотребления» (Schoole of Abuse, 1579), преувеличенно возмущается музыкой и танцами: «…в Лондоне так много невостребованных волынщиков и уличных скрипачей, что скоро человек не сможет зайти в таверну без того, чтобы двое или трое из их рода не прицепились к нему, чтобы сыграть ему, пока он не ушел».