Страсти и скорби Жозефины Богарне - читать онлайн книгу. Автор: Сандра Галланд cтр.№ 56

28 апреля

Утром, вернувшись после завтрака (опять селедка), ^[67] услышала лай. Вдруг у моих ног завертелся наш пес.

— Какая удача! — Я взяла пса на руки. Должно быть, он проскочил мимо стражников.

— Кто это? Собака? — с тревогой в голосе спросила моя соседка по келье.

На шее у пса к ошейнику была прикреплена широкая черная лента. Не без труда мне удалось успокоить его, чтобы ее расправить. Тут я заметила под ошейником сложенный клочок бумаги.

Я быстро вытащила его и спрятала в складках юбки.

— Что за уродливая собака! Похожа на крысу, вам не кажется? — Я поставила пса на землю и подтолкнула к воротам. Сердце у меня бешено колотилось. — Домой, иди домой!

Только когда мы встретились с Александром в частной комнате, у меня хватило мужества прочесть. Это было письмо от Эжена. У них все в порядке, шлют привет. Я заплакала.

Без даты

Мы с Александром примирились.

30 апреля 1794 года

— Бойс Кюстин! — выкрикнул сегодня стражник.

Дельфина, услышав, упала в обморок на каменный пол. Мы перенесли ее на тюфяк. Я клала ей на лоб смоченные водой полотенца. Она открыла глаза и стала кричать. Других это раздражало. Проявления горя считаются здесь демонстрацией эгоизма.

Ходила в ректорат искать Александра.

— Дельфина сама не своя, — сказала я. — Расстраивает других. Я подумала, может быть, стоит отвести ее в отдельную комнату?

Когда я вернулась, Эми обнимала Дельфину, не давая ей двигаться.

— Она билась о стену, — сказала Эми.

— Идемте.

Оказавшись в отдельной комнате, Дельфина постепенно успокоилась. Я, не переставая плакать, укачивала ее, как ребенка.

4 мая

— Мне нужно черное, — сказала сегодня утром Дельфина и написала записку своей работнице. После полудня у нее было красивое черное платье, которое очень шло к ее золотым волосам и голубым глазам.

— Вы как принцесса, — заметила я.

— Предпочитаю сравнение с богиней.

Глядя в ведро с водой, она завила себе волосы.

Я так понимаю, что время ее скорби подошло к концу.

9 мая

Днем, когда я вошла в сад, Дельфина и Александр отпрянули друг от друга. Движение было кратчайшим, не более шага, но по улыбке Дельфины я поняла, что этому предшествовало что-то еще. Я все поняла.

11 мая, жаркий день

Александр следит за каждым движением Дельфины, а я, одинокая немолодая жена, должна сидеть и праздно наблюдать за тем, как разворачивается их роман, эта большая любовь. Прижимаюсь лбом к влажной каменной ограде. Что ж, ему нужно быть любимым. А я умру нелюбимой. В одиночестве.

13 мая

Сегодня в тюрьму доставили двух новеньких: английскую даму мадам Эллиот (любовницу герцога Орлеанского и, как утверждает Эми, английскую шпионку) и генерала Лазара Гоша — героя революции. Могу понять, за что арестовали мадам Эллиот, но генерала Гоша?.. Бывший конюх, он проявил блестящий полководческий дар на поле сражения. Все якобинцы пели ему хвалы.

— Когда не выигрываешь сражений… — Генерал сделал хорошо знакомый всем нам жест: быстрое движение кистью поперек горла.

Он чрезвычайно миловидный молодой человек — худощавый, высокий, с густыми черными волосами и правильными чертами лица. При виде него женщины падают в обморок. Чтобы попасть к себе, он должен проходить через нашу спальню.

Сегодня вечером, когда я вслух читала газету, Эми сделала вид, будто падает в обморок. Я оторвалась от чтения и подняла глаза. На лестничной площадке стоял генерал Гош, глядя на меня сверху вниз. Шрам от удара сабли придает его лицу насмешливое выражение.

14 мая

Вечером, проходя через нашу спальню, Лазар Гош посмотрел на меня и приглашающе кивнул головой.

Я посмотрела на мадам Эллиот.

— Зайдете с визитом? — спросила она по-английски, улыбнулась и с притворной скромностью отвернулась.

Я призвала все свое мужество, чтобы подняться на ноги. Щеки у меня горели. Я быстро поднялась по каменной лестнице.

Наверху узкий коридор вел к двери, запертой на засов. Лазар Гош распахнул ее.

Его вытянутая келья была мала, с маленьким окошком под потолком.

— Моя темница, — сказал генерал, зажигая свечу. Растянул покрывало на соломенном тюфяке. На доске стояла бутылка виски.

— У вас отдельная комната, — заметила я.

— Генералам дозволяются определенные привилегии, даже в тюрьме.

— Даже и в том, как умереть…

Зачем я это сказала?

Он взял из деревянного ящика металлическую походную чашку, плеснул в нее из бутылки и предложил мне.

— Вы позволите называть вас Розой? — спросил он.

Я отпила и закашлялась. Жидкость обожгла мне горло.

— Я старше вас, — напряглась я. Какая глупость! Я вдруг задумалась: сколько ему вообще лет? Двадцать четыре, двадцать пять? Что он успел повидать в жизни, этот мальчишка? А я? Мне казалось, что я стара как мир.

Он допил из чашки и поставил ее на доску.

— Я бы хотел, чтобы вы остались.

Я не отвечала. Он подошел ко мне уверенно и спокойно, как к лошади, которая может шарахнуться в сторону. Кожа у него грубая, но его прикосновение нежно.

Без даты

Каждую ночь кого-то из нас вызывают. Мы обнимаемся, будто в последний раз. Это и есть последний. Раскладываю карты. Они говорят: это — рай, а это — ад. Все едино…

16 мая

Я стала животным, ведущим ночной образ жизни. Днем сплю. Не ем, исхудала, льну к любимому, исчезаю в звездах, проползающих в оконце за металлической решеткой.

Лазар, обними меня!

Ибо я умираю.

17 мая

Вечером пошла к нему. Дверь была открыта; одеяло и подушка, завязанные в узел, брошены на пол.

К двери подошел гражданин Вироль.

— Можете зайти ко мне.

— Где Лазар?

— Среди избранных, — сказал, шепелявя, Вироль. Он был пьян.

— Разве Лазара вызывали? — Меня вырвало на каменный пол.