В бой идут 2 - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Нестеров cтр.№ 15

— Так вот, если Патрик пошла в команду по бедности, то Пара — из-за лени. Петька — феноменальный, я бы даже сказал — паталогический лентяй. По-хорошему, его уже сто раз должны были выгнать из колледжа, несколько подобных лодырей уже вылетели, но этот, как видите, дотянул до выпуска. Причина проста — как я уже сказал, учится он вполне прилично. Здесь, кстати, у каждого ученика своя история, некоторые вполне на роман потянут, а у Петьки история — получше чем у многих. У него нормальная семья, папе палец в рот не клади, он свое всегда урвет. Урвал, прорвался, и поднялся весьма высоко. В отличие от многих коллег-олигархов, старую жену не бросил. Жена — классическая филологиня, удачно вышедшая замуж. В жизни ни дня не работала, всю жизнь у мужа за спиной, обеспечивала тыл. Петька — поздний и единственный ребенок, оба родителя на него, естественно, не надышатся. Сынок сызмальства ни в чем отказа не знал, все ему позволяли, что хотел — вот и упустили пацана. Потому что хотел он одного — лежать и спать. Хорошо, что мама-филологиня привычки молодости не утратила, и сынишку тоже на книжки подсадила. Вот и получается, что все, чего Петька хочет в жизни — это лежать, при этом спать или читать. Он и учится только потому, что от скуки учебники читает. Как маньяк — пока хотя бы несколько страниц глазами не перемелет, не заснет.

А так — и семья нормальная, и сам он парень неплохой. Добрый, веселый, никому зла не желает, но лодырь — невообразимый. Его и в классе любят, хоть и дразнят, конечно. Петьку, я думаю, именно на лени наши королевны и подловили, денег-то у папы хватает. Объяснили ему, что бесплатный тренер всяко его гонять меньше будет, чем персональный, которому большие деньги плачены. Тот-то уж, чтобы за деньги отчитаться, спокойной жизни Петьке точно не даст!

— С Петькой понятно, — перебила учителя Сергеевна. — А последнего наши девицы-заговорщицы на чем завербовали? Неужели на нежных чувствах сыграли?

Педагог включил на экране портрет ушастого задохлика и рассеянно ответил:

— Господь с вами, Тарасик — и любовь? Это даже не смешно. Плюху на жадности завербовали. Плюха — это ведь сокращенное от «Плюшкин».

— Гы-гы, а я думал — плюхи он часто получает, — заржал Митрич. — Рожа у пацана такая… Специфическая. Кирпича просит, как в народе говорят, гы-гы.

— Случается и такое, врать не буду. Но в целом — прошу любить и жаловать, известный всему колледжу экономист-монетарист Плюха, он же Тарас Либерман. Либерман, правда, только последние три года, а до этого был Приходько. Паталогической жадности человек, из тех, что тонуть будет, но на крик «Давай руку!» не прореагирует. Ничего никогда никому не даст!

Тоже, надо сказать, по-своему несчастный пацан. История, в общем-то, обычная, житейская. Мама его тяжелым поведением никогда не отличалась, в эскорт-услугах работала, ну и залетела от богатого клиента. Подумала — и оставила ребенка, решила, что богатый папенька никак не даст родной кровиночке с голоду умереть, ну и она при ребенке свой бутерброд с икрой иметь будет. Вот только папа у Тарасика оказался скупердяем тем еще — у сыночка это генный набор играет. Сразу послал маменьку на три буквы, заявил, что на такой тупой развод он никогда не поведется, быть-то он был, не отрицает, но кого там в тот вечер в кокаиновом угаре только не было! В общем, сына категорически признавать не хотел, генетическую экспертизу оплачивать — тем более. Ну маменька и начала сама на экспертизу копить. Вот только копить эта попрыгунья-стрекоза никогда не умела, работать — тем более, а Лондон — город очень дорогой. Как они там вдвоем жили — даже не догадываюсь, но нехитрую истину «Бедность — это отвратительно» наш Тарасик выучил на пять баллов. Хорошо еще, на лето его дедушка с бабушкой в Винницу забирали, потому и язык не забыл, и витаминами хоть иногда подпитывался. Но все равно с голодухи только метр с кепкой и вырос. В общем, как мне его мама рассказывала, рачительность в Тарасике проснулась лет в пять. К восьми он уже знал, где что подешевле купить можно и восхищал всех владеющих окрестными магазинчиками арабов и пакистанцев непревзойденным умением торговаться. К десяти семейный бюджет де-факто вел уже он, а к двенадцати Тарасик скопил не экспертизу.

Представляете?! Два года мальчишка зажимал каждый цент, а экспертиза в итоге так и не понадобилась. Когда они с мамой явились к биологическому родителю за биологическим материалом для экспертизы, выяснилось что папаша и сынуля — одно лицо. В самом прямом смысле, близнецы-братья плюс-минус разница в возрасте, как Ленин и партия ^[52]. А когда папенька с сыночкам пообщался и выяснил все особенности сыночкиного мировоззрения, которое у наследника давным-давно сформировалось — так просто пришел в восторг! Расчувствовался и, несмотря на всю свою скупердяистость, дал сыночку свою фамилию и назначил неплохой пансион. Плюс, отдельным пунктом, оплату обучения в нашем колледже.

Я так понял — годы бегут, Либерман-старший не молодеет, бизнес-империю все равно кому-то оставлять рано или поздно придется, а кроме Тарасика, других кандидатов-то и нет. Остальные дети — оторви да брось, если им отдавать, лучше сразу все заводы и пароходы напрямую в казино отнести, да на фишки обменять. Так что Тарасик с мамой теперь у отца в поместье в отдельном доме живут, пацан у нас учится, плюс отец его потихоньку к делам подтягивает.

— Ну прям рождественская сказка про сироту получилась, — расчувствовалась Семеновна.

— Это не сказка, это жизнь, к сожалению. Плюха — один из самых проблемных моих учеников, — покачал головой Константин Сергеевич. — Нет, отношения с отцом он, конечно, поддерживает, делами бизнеса искренне интересуется, пансион получает, «спасибо» отцу говорит, другие теплые слова. Вот только эти годы нищеты он отцу не простил, и не простит никогда. И когда придет время — как тот богомол, откусит папашке голову без малейших эмоций. Он очень умный парень, очень хорошо учится, вряд ли кто из этого выпуска взял от обучения в колледже больше, чем он. Вот только…

Его не любят. И правильно делают, потому что и он не любит никого. И не любил никогда. Он предельно рационален, я думаю, что процентов семьдесят со своего пансиона он откладывает на стартовый капитал. Знаете, люди, пережившие сильный голод, до смерти не могут наесться и прячут сухари под подушку. Вот у него та же история с деньгами. Я более чем уверен, что он и с отца деньги на тренера получил, и с Ольги за вступление в их команду взял.

— Но погодите, вы же сами говорите, что победа в Турнире — это огромный неформальный капитал, который все жаждут получить. А теперь вдруг самому жадному студенту этот капитал и даром не нужен, он его разменял на не такие уж и большие, думаю, деньги. Что-то не сходится у вас! — вдруг встряла Светлана.

— Никакого противоречия! — мгновенно откликнулся классный руководитель. — Тот капитал, который дает победа в Турнире, нашему Плюшкину и даром не нужен, это не интересующие его активы. Высокое место в Турнире дает престиж, возможность неформальных отношений с сильными мира сего, а Тарасику на это, по большому счету, наплевать. Он все очень адекватно оценивает, и прекрасно понимает, что душой компании ему не быть никогда. С его характером у него никогда не будет друзей, его никто никогда не будет любить, в лучшем случае — будут терпеть. Поэтому на всяких вечерах встречи выпускников ему делать нечего, и первый, кто это понимает — он сам. Вот он и «взял деньгами ^[53]». Небольшими? Ну, во-первых, не такими и небольшими, а во-вторых, даже небольшие деньги лучше чем ничего. Именно так Тарасик и мыслит — предельно рационально. Иногда мне кажется, что он и родился таким вот старичком и никогда не был ребенком.