В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 119

Интересно, твоя супруга знает об этой "холостяцкой" квартирке своего дражайшего супруга и о всех твоих "тайных" увлечениях? И сколько подобных мне запуганных и зашуганных дурочек успело побывать тут до меня?

— Эллис, кажется мы уже проходили данную тему, и при чем не один раз, — нет, тональность твоего голоса не изменилась, не похолодела ниже абсолютного нуля и не усилилась до неподъемного титанового пресса.

Но мне реально сдавило легкие, и кожа едва не покрылась тонкими изломами-порезами как снаружи так и изнутри. Захотелось не просто прикусить язык, а в буквальном смысле надавать себе по губам, при чем до крови.

— Я прекрасно осведомлен о том, что ты можешь, а что нет. И ставить меня об этом в известность в подобные моменты — в открытую проявлять неуважение к действиям и решениям своего Мастера, — казалось, внутренний жидкий азот, разлившийся по моим внутренностям и кровеносной системе, уже впитывался в кости и подступал к эпидермису, намереваясь заморозить горячую воду через мое погруженное в нее тело, пока я наблюдала и… вбирала рецепторами каждое из твоих следующих действий. Как ты шевельнул второй рукой, приподнимая надо мной правую кисть… как слегка напряглись твои мускулы: целая сеть из упругих волокон — клетка-каркас живых переминающихся мышц, пока ты невозмутимо наливал на губку прозрачную жидкость моющего средства, неспешно вспенивая ее прямо перед моими глазами демонстрационным жестом. И как меня ударило очередным высоковольтным разрядом, стоило фалангам твоей свободной ладони скользнуть под мои волосы, обхватывая под затылком шею нежными и ощутимо властными тисками.

— Здесь, в любое время дня и ночи, только я решаю, что мне делать с тобой, как это делать, когда и как долго, — и у меня мгновенно останавливается сердце, дыхание, мысли… еще шире расширяются глаза и зрачки, едва нажим твоих пальцев на уязвимые точки моего оцепеневшего тела заставили меня потянуться за их давлением затылком к твоему бедру. Вновь соприкоснуться с твоим осязаемым взглядом, с живой тьмой твоих нереально глубоких глаз… с червонным золотом моей вечной агонии, вливающейся в мои вены, сердце и сознание через твои беспощадные клинки. Боже… как же близко. И невыносимо глубоко. В одно незримое мгновение. Я снова внутри тебя, и это уже твои клетки, твой выедающий токсин наполняют мою кровь, нейроны, костную ткань и парализованную сущность смертельным вирусом моментального действия.

Мне только и остается — жалобно всхлипывать или немощно глотать ничтожные молекулы кислорода из твоих губ, дыхания и бесчувственного голоса, пока пальцы твоей второй руки обхватывают пористой поверхностью мягкой губки мое горло под подбородком. Я все равно не могу сдержаться, чтобы не вздрогнуть и не дать тебе это почувствовать: как меня накрывают импульсные волны твоих касаний, выбивая по телу эрогенную дрожь с неосознанной реакцией сжаться, сомкнуть бедра, зажать меж половыми губами пульсирующий клитор, пропустить режущую вспышку блаженной боли вглубь воспаленного влагалища. А ты и не думаешь останавливаться, нет. Ты же только начал… меня купать. Вести скользкой губкой по шее, ключицам, медленно, с завышенной заботой и показательной нежностью, лишь слегка усиливая давление, когда тебе хочется, чтобы я острее и глубже прочувствовала твои движения на определенных участках тела.

— И ты не просто обязана принимать мою волю беспрекословно, молча и как диктует твой нынешний статус, ты будешь воспринимать все мои слова и действия с настоящей, искренней благодарностью и радостью преданной сучки, поскольку только от твоего должного поведения будут зависеть границы моей ответной щедрости и воздаяния, — твои пальцы как раз обрисовывали губкой полушарие моей левой груди, чуть надавливая у основания и растирая по горящей коже нестерпимые приливы болезненной истомы.

И я совершенно не понимаю, почему меня еще острее режет нереальным возбуждением, практически впивается вглубь эрогенных узлов в теле, в мозгу, парализуя позвоночник и затягивая в горле петлю сладкого удушья, когда твои безжалостные слова под принуждением твоего непреклонного голоса загоняют в мой разум раскаленные спицы твоей непримиримой воли. Почему не ощущаю ни малейшего порыва к сопротивлению, почему умираю под твоим ласковым скальпелем, словно хочу навечно раствориться в этой вожделенной боли и чистейшего безумия, лишь бы никогда не возвращаться в беспощадную реальность, поджидающую за стенами этой квартиры.

Снова всхлипываю и вздрагиваю, как только твоя ладонь обхватывает и сжимает всю грудку, пропустив-вогнав в чувствительный сосок глубокий укол сладчайшей рези до самого клитора и импульсивно сократившихся стенок вагины.

Сучка?.. Должна? Обязана?..

Я должна была впиться в твое лицо ногтями что дури, а не… умирать, теряя остатки здравого разума и себя самой под скольжением твоей ладони по моему телу, в затягивающихся сетях твоей гребаной сущности, просачивающегося голоса и психофизической силы.

— И никогда, — господи, кажется звучная вибрация твоего низкого баритона отозвалась в нервных узлах всего позвоночного столба, стянув весь кожный покров острыми кристаллами эротического онемения. — Никогда не смей говорить, чего хочешь ТЫ. Единственное, что ты можешь и обязана хотеть — это подчиняться воле своего хозяина, выполнять его приказы, делая все от тебя зависящее, чтобы удовлетворить все его ведущие физические и моральные потребности. Смысл твоего существования теперь держится лишь на твоем стремлении доставлять ему максимум удовольствия, как и радовать своей готовностью ждать его, слушаться и жить только ради него и ради его желаний. Так что в следующий раз, если вдруг решишься или попытаешься озвучить вслух без моего на то разрешения какое-либо возникшее в твоей чудесной головке слово, подумай раз десять — стоит ли оно того и к чему оно вообще может тебя привести… А теперь отсядь от стенки к центру… можешь обхватить руками коленки для удобства.

Не думаю, что я смогла бы отреагировать на твой последний приказ сразу же, беспрекословно и тем более под прессом физического и психического шока, если бы не твои пальцы на моей шее под затылком. Наверное, только благодаря их давлению, а может частично и твоей осязаемой силе (или ее скрытой угрозе) меня не до конца парализовало и не припечатало намертво ко дну ванны. Я и сама не поняла, как у меня получилось это сделать — привстать, согнуться, подтянуть коленки к груди… неосознанно обхватить и вцепиться в них дрожащими пальцами, пока меня крыло и раздирало изнутри смыслом твоих последних фраз. Я даже не заметила, что потеряла с тобой зрительный контакт… а может ни хрена я его и не теряла. Они стояли передо мной, твои треклятые глаза: шлифованный оникс смертельной бездны из бесконечных граней острейших лезвий моей персональной агонии. Я могла зажмуриться, могла не оборачиваться и не смотреть в твое лицо, но… я не могла не видеть их и не ощущать их взгляда на себе, в себе. Как и ощущать тебя, твоей близости, то, что ты продолжал со мной делать и что заставлял меня при этом чувствовать.

— Эллис, ты же умная и сообразительная девочка. Конечно, для твоего разума все это ново и необычно, но поверь… многое в тебе заложено самой природой. Твое тело и подсознательные инстинкты знают, как реагировать и отвечать. Перестань этому сопротивляться и поймешь, насколько это легко… насколько ты сама этого хочешь и готова этому раскрыться, принять в себя…