В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 142

Да… смотреть, затаив дыхание в столь исключительные мгновения в его сминающие глаза своими широко раскрытыми от смешанных эмоций и сладких страхов глазками… Разве ты способна сейчас вообразить, что он чувствует, запрокидывая твою головку затылком на себя пока его пальцы обхватывают под твоими скулами и подбородком твое прохладное горлышко, впитывая через пальцы дикую пульсацию твоего трепыхающегося сердечка? Что это на самом деле значит для него? И что доводит уровень его утренней эрекции едва не до крайней точки самопроизвольной эякуляции. Оплетать твою нежную шейку плотной полосой ошейника абсолютной принадлежности своему хозяину. Прописывать по твоему очищенному разуму слова смертельной клятвы вашего нерушимого и столь противоестественного союза.

Сейчас для тебя это слишком дико, где-то за гранью здравого понимания, но даже в эти мгновения ты не в состоянии игнорировать первые проблески совершенно новых для тебя ощущений, смешанных с его мощной ментальной волной, выбивающей на хрен все былые представления (или вернее, ощущения) о естественных нормах жизни.

Да, моя девочка. Сейчас тебе страшно, сейчас ты не понимаешь ровным счетом ничего и тем более столь шокирующие импульсы собственного тела. Но поверь… совсем и очень даже скоро по твоим опухшим складочкам возбужденной киски будут стекать обильными выделениями твои греховные соки только при воспоминании об этом ошейнике. Ты сама будешь рваться сюда, к рукам своего хозяина, млея и спуская при соприкосновении его пальцев и холодной бездушной полоски дубленой кожи к твоему горлышку и надрывному пульсу. Подобные ощущения и желания испытывать их снова и снова прописываются очень быстро. Сумасшедшая, одержимая жажда принадлежать своему Хозяину, чувствовать свою принадлежность ему постоянно и везде на собственной шейке… на скрытых под одеждами метках его телесных ран, в глубине растертой его членом воспаленной вагины, горящей и истекающей все 24 часа в сутки не спадающим возбуждением. Обоюдное, слитое в единое безумие. Чистейшая мания и неизлечимая зависимость. Всегда, где бы ты ни была, о чем бы не думала и чтобы не делала…

Он и сам не ожидал, что это утро закончится почти идеально. Даже момент с твоей рвотой не смог до конца омрачить последние минуты вашего первого совместного дня.

Ты хоть немного об этом задумывалась, Эллис? То, что это было ваше самое первое утро по прошествии целых десяти лет, когда вы просыпались практически вместе в квартире, где кроме вас больше никого не было? Разве что в разных комнатах и постелях. Но кто тебе в этом был виноват, милая? Прошедшие годы не вернуть, как и все те дни, которые ты могла начинать с пробуждения в его объятиях. Сколько их должно было быть? Сотни? Тысячи?.. И какой самый первый? В Эшвилле?..

Было время, когда только за одно то утро он готов был перерезать себе сонную артерию. Отдать все что у него тогда было и что могло бы быть только за эту ничтожную возможность — проснуться с тобой в своих руках…

Ты же понимаешь, что этот день был утерян навсегда и что уже ничто его не сможет вернуть. Никакие возможные будущие симуляции "похожих" дней. Ничто и никогда…

— Я тебе противен, Эллис?

— Нет…

— Тогда, думаю, все вопросы не по теме на сегодня исчерпаны?

Ему даже не надо было спрашивать тебя об этом, он прекрасно знал любой твой ответ наперед, как и последующую реакцию твоего тела на его прикосновения… на давление его безапелляционного взгляда и ровного голоса. Сейчас ты была настолько шокирована, слаба и напугана происходящим, что готова была сделать все, что угодно лишь бы получить ничтожную порцию его тепла, нежности и защитного присутствия. Даже послушно выпить таблетку сильнейшего успокоительного, не имея никакого представления от чего она и как отреагирует твой организм на ее ближайшее действие. Главное, чтобы он был рядом. Не отходил ни на шаг и защищал тебя от собственного безумия.

— Постарайся успокоиться. Дыши и не думай сейчас ни о чем. Скоро все пройдет… — он не понял, как и почему положил успокаивающим жестом свою ладонь на твой напряженный живот поверх покрывала. Скорее спонтанный жест, выработанный за долгие дни и вечера проведенные у постели сына, без какого-либо конкретного умысла.

И все равно это было совсем иное действие, которое невозможно проигнорировать и не почувствовать и тем более тебе. Ты даже попыталась на время закрыть глаза, будто хотела ощутить воздействие таблетки прямо сейчас, чтобы она перекрыла тепло его ладони — горячие волны его живой энергии, проникающей вглубь мышечной полости под кожу и согревающей твой разболевшийся животик.

Почему ты тогда промолчала? Почему не сказала, что тебя не просто стошнило? И почему он сам не догадался спросить, не болит ли у тебя что-нибудь еще, кроме вчерашних следов от стека?

Наверное, это было необычно даже для тебя: безропотно лежать, пока его пальцы смазывали на тебе гематомы и "ссадины". Ты так старалась не смотреть на него или делать вид, что его прикосновения на самых чувствительных участках кожи, включая воспаленные соски и складки припухшей вульвы, не вызывают в тебе никакого ответного волнения с неожиданной дрожью смешанных ощущений. Вот только он прекрасно знал, что это были не интуитивные попытки сжаться от острых вспышек болевой рези по свежим "ранам". Да, частично это была физическая боль, но он намеренно расслаблял пальцы, скользил их подушечками невесомым трением, растягивая тонкий слой мази поверх собственных меток на твоем дрожащем теле. И тебе приходилось принимать эту ласку, в который раз балансируя на острых гранях противоречивых чувств и блокируемых тобою желаний. Ты не могла не чувствовать его, как и не возбуждаться в который раз за это утро. Как и скрывать собственной реакции.

Ему пришлось использовать гигиенические салфетки, чтобы промокнуть все твои выделения, перед тем, как смазать твою киску другим противовоспалительным кремом. И ты явно закрывала глазки, сдержанно поджимала губки и так стыдливо краснела, будто мечтала провалиться в эти минуты сквозь землю, лишь бы он не видел, как ты текла под его пальцами до сих пор, как хотела его и ненавидела себя за столь очевидную слабость.

Не стоит, моя девочка. Теперь тебе придется привыкать к данному состоянию практически на постоянной основе. Оно станет частью твоей новой жизни, ее ведущим смыслом. Быть готовой и возбуждаться за считанные мгновения только от его присутствия, от любой мысли о своем любимом Хозяине. В этом нет ничего постыдного и аморального. Это твое естество, то, что отныне принадлежит только твоему Мастеру. То, что стимулируют его пальцы вместе с взволнованным биением твоего сердечка.

Он снова накрыл тебя покрывалом и вышел на несколько минут в ванную, чтобы вымыть руки. Он итак старался не спешить, чтобы действие таблетки наконец-то достигло нужных зон твоей нервной системы. В какой-то момент он даже это почувствовал. Ты перестала сильно вздрагивать и постоянно дрожать. Дыхание тоже выровнялось, зрачки слегка сузились. Не самое из желанных состояний, но по крайней мере, теперь ты могла спокойно воспринимать происходящее и не дергаться зашуганным котенком при любом самом незначительном звуке его шагов или произнесенном его ровным голосом приказе. И тебя не должно было больше тошнить. Пусть ты и осилила всего несколько кусочков пирога, где-то после трети съеденного капризно скорчив рожицу и едва не хныкая, отворачиваясь от вилки с очередной порцией чизкейка, но все, что ты проглотила в этот раз осталось на дне твоего желудка.