В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Владон cтр.№ 186

И никакие "дзиннннь… пшшшш" не помогают, даже если ты запустишь их в своем сознании зациклившейся мелодией. Он их обязательно перебьет, заглушит, переключит твой рассудок и тело только на угодную ему волну приема.

Ты же меня ждала все это время? Да, моя девочка? Ты ждешь моего возвращения? Не смотря ни на что…

Не смотря ни на что? На страхи, боль и безысходность? Они были порождением только твоего безумия или вашего совместного? И от кого тогда больше?

Ты снова обернулась, словно и правда услышала его голос — ласковый звучный шепот на недосягаемой глубине своего сомлевшего сознания… Нет. Всего лишь едва различимую вибрацию его шагов в окружающем склепе мертвой тишины. В сотрясающих аккордах немой симфонии. Ты же не забыла, в вакууме космоса абсолютно ничего не слышно. Можно только чувствовать. И особенно в окружающем воздухе, как он тяжелеет под накалом разряда сгущающейся тени. Кожа моментально покрывается стягивающими мурашками, будто в каждую из них вогнали по невидимой ледяной игле, а волоски на них встали дыбом, притянутые тем самым статическим напряжением усилившейся близости чужого электромагнитного биополя. И кто после этого рискнет сказать, что ваша связь — всего лишь бурная фантазия твоего воспаленного воображения? Дотронься до тебя сейчас голой рукой и ее тут же долбанет искрой пропитавшего тебя насквозь психосоматического тока защитной тени твоего Хозяина и Владельца.

Он змеился по сплетениям кашемира и остальным тканям одежды, словно невидимые струйки воды, наливаясь реальной физической силой и сбивая гудящими разрядами дыхание и сердцебиение. А может он вливался в тебя по призрачной сети капельниц твоей системы жизнеобеспечения? Шаг… другой… громче, четче. Бум-бум, с внутренними ударами надрывного пульса о горло, превысившим его размеренную скорость раза в три или четыре. Конечно он знает, что с тобой сейчас происходит и как ты реагируешь на все, что он делает — как открывает дверь, как входит в фойе, как соприкасается с твоим напряженным взглядом острейшими клинками своих бездушных глаз.

А вот это самообман, Эллис. Ты прекрасно видишь в них ее. Просто боишься сознаться себе в этом. Поэтому и позволяешь ЕМУ погружаться ею в тебя через взгляд, а не наоборот. Если тебя затянет в его глаза, в их угольную бездну, в нее — в засасывающую тьму его черной души, ты уже никогда не сможешь вернуться обратно. Никогда.

И что страшнее? Отвести взгляд первой или навсегда потерять эту возможность — видеть и смотреть в его лицо?

— Заходи в лифт.

Наверное, фойе слишком маленькое. Всего несколько шагов от противоположных к лифту дверям, тем более если это его шаги. Да… Несколько шагов, за которые ты успеваешь увидеть приближение Дэниэла Мэндэлла-младшего, практически уже не думая, что когда-то этот незнакомец был твоим Дэнни, что грань, разделявшая этих абсолютно разных людей, рано или поздно начнет стираться, вытесняясь его реальным и всеразрушающим образом поглощающей тебя живой тьмы.

Черное брендовое пальто (Вриони или Вогги) только по фигуре и без единого намека на мятую складку или же скатавшийся на ткани узелок. Черная мужская сумка-портфель из натуральной кожи (без сомнения только Виллионаире) в левой руке, обтянутой черной кожаной перчаткой… Всего несколько шагов, слитых с несколькими превышенными ударами твоего сердца и тебе уже хочется закрыть глаза и услышать спасительное "дзиннннь… пшшшш". Да, ты его знаешь, и тебе хочется смотреть на него, как никогда, рассматривать те детали и отличия, которых в нем раньше никогда не было, но иногда это бывает и не нужным. Ты способна его видеть и тем более ощущать с закрытыми глазами, разве забыла?

Но ты не можешь… только на время отвернуться, чтобы увидеть куда сделать собственный шаг, а не врезаться не глядя в угол ниши. Даже в кабинке лифта ты не смогла, обернулась практически сразу же, будто его чернота в любую секунду могла наброситься на тебя со спины (серьезно, Эллис? Ты действительно пропустила через свое больное воображение подобную картинку?). Накрыть, стянуть черными бинтами и сделать что-то невообразимо ужасное.

А он всего-то остановился у стены перед открытыми дверьми лифта и с бесчувственным выражением лица набирал на сенсорном экране электронной системы безопасности кодовые команды по закрытию квартиры. Знал ли он, о чем ты только что подумала и как бы отреагировал, если бы прочел по твоему взгляду твои безумные фантазии? Посмеялся бы или разочарованно покачал головой?

Эллис, твое воображение до добра тебя не доведет.

Шаг к тебе, на тебя. Но ты не в состоянии сдвинуться с места, потому что он слишком резко перехватил твой взгляд. И не важно, что здесь с легкостью поместится еще человек десять, тебя все равно непреодолимо тянет в ближайший угол, уступить ему центральную позицию… спрятаться, раствориться в его тени, а не стоять так близко, в самый притык, будто вас уже теснят со всех сторон эти самые гипотетические десять человек.

"Пшшш… дзиннннь" — кто нажал на кнопку спуска лифта? Уж точно не ты. Но и не он, не могла же ты не заметить, как он это сделал? Или он запрограммировал его из квартиры? Да и какая теперь разница, когда бег крови по твоим венам ускоряет свой бешеный ток, стоит вам опять соприкоснуться физически, стоит тебе снова очутиться под силой напряжения его высоковольтной клетки. И не ты дотрагиваешься до его наэлектризованных до максимума прутьев, его взгляд и его руки вливают в твою кожу и сосуды десять тысяч вольт его пульсирующей тьмы. Или ты опять ошиблась? Он только поправил на тебе воротник пальто и выглядывающие концы красного шарфа.

— Ты не наложила макияж. — обычная констатация факта под давлением пальцев в холодной перчатке на твой подбородок снизу (ты уже никогда не привыкнешь к этому ощущению и жесту, будешь вздрагивать от него даже во сне… особенно во сне). Но давят не фаланги в мертвой черной коже, а его глаза и намного осязаемей. И тебя вспарывает беспричинным приступом необъяснимой дрожи не осознание, как ты ужасно должно быть выглядишь без яркой косметики на лице (бледная, как смерть, с голубоватыми прожилками проступающих под чувственной кожей вен и сухими, не менее бесцветными губками)… тебя кроет его взглядом, практически режет и сжигает кислотой то ли снаружи, то ли изнутри. А он всего лишь смотрит. Нет, не любуются, не оценивает и не взвешивает возможные варианты будущих последствий, обдумывая, как тебя воспримут твои же коллеги по рабочему цеху, когда увидят такой. Просто смотрит, просто скользит по твоим чертам и расширенным до предела глазкам густыми мазками своей мертвой тьмы.

— Я не успела… Попрошу у Робби ее помаду и тушь… мне не в первой. — ты пытаешься улыбнуться, мол, Дэнни, ты что, забыл, кто перед тобой — заядлая суфражистка, не признающая силы пропаганды косметической рекламы и отстаивающая права естественной красоты?

Но сердце все равно замирает или немеет под легким сжатием прохладных пальцев. Конечно он знает, а ты знаешь, что он все равно тебя не поцелует. Так не смотрят, когда хотят поцеловать (пусть и сминают ленивым движением большого пальца нижнюю губу, словно стирая с ее тонкой кожицы налет сухого инея).

— Ты работаешь в крупнейшей в стране рекламной компании, набитой под завязку лучшими стилистами, костюмерами, гримерами и фотографами с мировой известностью. И собираешься просить помаду и тушь у своей секретарши?