Три дочери Льва Толстого - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Михновец cтр.№ 53

Революционные события захватывали Россию, беда была рядом. 28 октября 1905 года тревога, по-видимому, охватила все существо Татьяны. Она внимательно всматривалась в происходящее и словно заранее готовила свою душу к новому потрясению, утешая саму себя: «Везде резня, зверская расправа между черносотенцами и революционерами. Акушерку, которая теперь у меня живет, на улице ударили нагайкой. Одна ее сестра избита была так, что лежала в больнице, у другой пуля в плече, которая до сих пор не извлечена. 23-го приехал сюда Илья с семьей, бежавший из Калуги от погрома. Искали убить его и доктора Дубенского. Он говорит, что чувство было отвратительное: ехать на вокзал на извозчике с Верочкой на руках и ежеминутно чувствовать опасность быть растерзанным толпой. Нельзя описать всего, что делалось и делается эти дни. В одной Одессе погибло около 5000 человек. И вся Россия захвачена этим зверством. Каково в такое время родить дитя». Но чудо свершилось: у Татьяны Львовны впервые родился живой ребенок. В спешке она приписала к этой октябрьской записи: «6 ноября 1905 г. родилась Танюшка» ^[534].

Через несколько дней Татьяна, уже поверив в свое счастье, написала брату Льву: «Ну, теперь о моей дочери: она сильная, энергичная, но худенькая. Вес 7 ф. 1/3. Похожа всем на отца, кроме носа, кот. в дедушку, так что ты можешь судить о ее красоте. Назвали ее Татьяной по желанию папá, кот. накануне ее рождения видел во сне Татьяну Александровну ^[535]. Я ее зову Танюшкой, так как так никто меня не зовет» ^[536].

Через две недели Саша Толстая сообщала брату Льву: «Таничка здорова, и девочка тоже. Таню только беспокоит, что иногда молока не хватает. Вообще, она все беспокоится: то поносик у девочки, то она худа и т. д., а доктора и все говорят, что хотя девочка худенькая, но здоровенькая» ^[537].

К концу декабря мало что изменилось: «Грустно то, что Танина девочка плохо поправляется, все желудок плохой. А Таня плачет. Но она (девочка) уже улыбается» ^[538].

В дневнике Татьяны Львовны за 1906 год всего две записи:

«13 января 1906. Сегодня уехали за границу Миша, Маша и Коля Оболенские и Саша.

У Танюшки третий день усилился ее хронический понос, и она бледненькая, вялая и грустная. От Миши скрыла свое беспокойство за нее: он и так плакал, прощаясь с ней.

23 ноября 1906. Умерла сестра Маша от воспаления легких» ^[539].

Почти за три месяца до этого печального события смерть уже попыталась войти в яснополянский дом: в конце августа – начале сентября в плохом состоянии была его хозяйка – Софья Андреевна. 31 августа Мария писала Льву в Швецию о матери: «Сегодня она причащалась, они говорили долго с папá и оба плакали. Настроение ее необыкновенно серьезное, торжественное и хорошее. Так она трогательна, что мы все обревелись на нее» ^[540]. К концу сентября после успешно проведенной операции Софья Андреевна стала поправляться. 20 сентября Мария сообщала из Ясной Поляны брату о планах своей семьи: «Мы на днях думаем ехать домой, я устала все-таки за все это время, хочется тишины и одиночества. И здоровье довольно плохо, очень болят руки и ноги, может, оттого, что сама немного ослабела. В райском Пирогово надеюсь отдохнуть». А в завершающей части послания пометила: «Танина дочка очень мила и здорова» ^[541]. По-видимому, это было последнее письмо Марии брату.

Запись от 13 декабря 1932 года в дневнике самой Татьяны Львовны, лежавшей на лечении в римском госпитале, содержит в себе важное признание:

«Я прожила невероятно, незаслуженно счастливую и интересную жизнь. И удачливую. И так продолжается.

Самое большое мое счастье теперь – это Таня. И пусть она знает, если эти строки попадут ей в руки, что я это счастье ценила и ценю каждую минуту моей жизни. Я никогда не умею ей этого показать. Не умею показать ей своей огромной любви и благодарности за всю незаслуженную любовь, ту заботу, которую она мне показывает» ^[542]. Татьяне Львовне было суждено прожить еще несколько лет, и счастье не оставило ее.

В нашем повествовании о любви и замужестве двух дочерей Толстого, к сожалению, преобладает минорное настроение. И у этого есть свои причины. О несчастье и разнообразных жизненных сложностях рассказывать легче, чем о счастье. Несчастье прежде всего событийно, и оно в большей или меньшей степени обращено к внешнему миру, к окружающим людям, оно нуждается в сочувствии, в сопереживании и в отклике. К сложному и драматичному в жизни Татьяны и Марии Толстых были направлены взоры многих людей, и они активно освещали события. В счастье же человек как будто сокрыт от внешнего мира, счастье интимно.

Татьяна Львовна с дочерью Таней

Л. Н. Толстой с внучкой Таней Сухотиной

И Сухотины, и Оболенские в отведенных им судьбою временных пределах семейной жизни были счастливы. Ни Татьяна, ни Мария не писали о своем счастье, рефлексия в этом случае была бы излишней.

Татьяна и Мария оставались, выйдя замуж, верны своему отцу. Отошлем к двум свидетельствам конца 1900-х годов. Т. Фохт-Ларионова вспоминала о поездках в Кочеты: «Тетя Таня Сухотина была прекрасным человеком, и все дети Михаила Сергеевича ее любили и уважали. Я никогда не видела ее раздраженной, я никогда не слышала ее повышенного голоса. Ежедневно она занималась добрыми делами. Почти каждый день приходили из деревень просить помощи. Часто она брала Танечку и меня с собой, и мы шли, а иной раз и ехали, если это было далеко, и несли с собой одежду и продукты нуждающимся. Приходили погорельцы, и дядя Миша помогал им заново отстраиваться. Хорошим рукодельницам давали заработок, отправляя их вышивки в Москву, в „Кустарь“» ^[543]. Татьяне Львовне, по-видимому, не раз приходилось придерживаться линии компромисса в своих решениях, что порой вызывало раздражение со стороны детей Сухотина. Однажды у дочери Толстого возник спор с Еленой, женой пасынка Льва, о церкви. Татьяна придерживалась критического отношения Льва Толстого. Сергей Сухотин отметил в своих «Заметках» этот спор, сопроводив его случаем из жизни мачехи: экономка Вера повесила в ее комнате образок, в ответ Татьяна Львовна перевесила его в другую комнату. Сергей увидел в этом ее желание сохранить хорошие отношения с экономкой и задался вопросом: «Где тут убеждение?» ^[544] В глазах представителей большой семьи Сухотиных Татьяна Львовна прежде всего оставалась дочерью Толстого, и требования, предъявляемые к ней, были высоки. Сергей ни на минуту не задумался, на каком основании экономка вторгается в духовную жизнь Татьяны Львовны, он не отметил мягкость и твердость последней в сопротивлении подобному давлению. В своем дневнике Татьяна Львовна не освещала подобных ситуаций из своей семейной жизни, она стойко придерживалась позиции душевного равновесия и дружеского внимания к окружающим.