Лорд Галифакс: Святой Лис - читать онлайн книгу. Автор: Моргана Девлин cтр.№ 32

Индийские политики видели, какой ошеломляющий эффект смелое заявление вице-короля произвело в метрополии. Лорд Рединг, чье мнение для многих в Индии имело большое значение, в Палате лордов камня на камне не оставил от слова Ирвина. Бывший министр Биркенхед вторил ему и выпускал разгромные статьи в прессе. Очнувшийся от гипноза вице-короля Болдуин, отчасти и для восстановления собственной партийной репутации, также пошел на попятный. В начале ноября он пригласил Остина Чемберлена и других бунтарей для переговоров по этому вопросу.

Такая позиция вывела из себя Ирвина: «Мне в самом деле просто хочется плакать, когда я вижу, что Стенли Болдуин должен слушать рассуждения Остина, чей контакт с Индией давно потерян и который мыслит всегда как бревно» ²²⁷. Остин Чемберлен сетовал на дружеские отношения С. Б. и вице-короля: «Я не могу думать, что как только Ирвин приехал, началось использование такого опасного термина (статус доминиона. – М. Д.), и я сожалею, что Болдуин должен находиться под таким влиянием своей дружбы и восхищения Ирвином, чтобы дать ему даже предварительное и условное согласие» ²²⁸.

В обеих палатах британского Парламента не утихали дебаты по индийскому вопросу. После всех внутрипартийных осложнений Болдуин заявил, что его тори не имеют никакого отношения к этому заявлению. Ото всех нападок в Палате общин защищался министр по делам Индии Бенн, и, хотя он делал это довольно убедительно, индийские политики чувствовали, что все благородные слова Ирвина в один момент могут быть просто нивелированы британским правительством. Граф Галифакс записывал в мемуарах: «Декларация от 31 октября появилась, чтобы заверить и индуиста, и мусульманина в либеральных взглядах вице-короля, влияние которого в последнее время было распространено, но, видимо, не было очевидно всем. Но был также и фон позади этого заявления: многие самые известные имена британской политической сферы говорили об Индии с признанной властью и действовали как один, чтобы подвергнуть критике и осудить то, что только что заявил вице-король» ²²⁹.

Сам Ирвин был убежден в том, что поступил верно, о чем писал отцу 3 декабря 1929 г.: «Я не думаю, что что-либо из сказанного в Англии может принудить меня изменить точку зрения на то, что сделать такое заявление было правильным. <…> Экстремисты находятся в значительно затрудненном положении, и хотя я, как сказал тебе прежде, не буду удивлен, если многие из них не прекратят сопротивления, но они, вероятно, утратят бóльшую часть поддержки и вынуждены будут бороться на плохом тактическом поле. В целом я удовлетворен путем, по которому пошли события» ²³⁰.

Пока перед Парламентом отчитывался Бенн, Ирвин из-за всего поднявшегося скандала («Я никогда не был в состоянии понять того сильного политического взрыва в Парламенте, который немедленно последовал») отчитывался перед королем Георгом V: «Правда, сэр, заключается в том, что есть действительно большое различие мысли между индийским и английским понимаем этой очень обсуждаемой фразы “Статус доминиона”. <…> Для них фраза “Статус доминиона” намного больше соответствует положению, признания которого они хотят, чем достигнутое конституционное государство, как это звучит для английского понимания» ²³¹.

Помимо собственного монарха, Ирвину приходилось уговаривать Ганди на принятие участия в будущей конференции круглого стола. Вице-король понимал, что без этого индийского лидера такая конференция невозможна, но понимал он также, что тот, скорее всего, будет выдвигать свои особые требования и капризничать. Самым подходящим условием для Ганди была бы телеграмма МакДональда, в которой бы тот приказал вице-королю немедленно объявить Индию свободной страной. Естественно, такой сценарий был нереалистичен, поэтому Ирвин готовился к предварительным переговорам с Ганди без какого-либо энтузиазма, о чем информировал министра Бенна: «Хотя я, как Вы знаете, и пацифист по своей природе, но я не расположен тратить всего себя на встречи с людьми, которые, кажется, ведут себя чрезвычайно глупо» ²³².

Встреча с Ганди, а также другими представителями индийской политической элиты – старшим Неру, Сапрой, Джинной и Пателем должна была состояться 23 декабря, и эта дата на тридцать лет ранее могла бы стать днем смерти лорда Ирвина. Никакие вице-королевские убеждения о том, что статус доминиона будет все-таки гарантирован Индии, не повлияли на террористов, которые решили взорвать вице-королевский поезд, прибывающий в Дели. Они заложили два самодельных взрывных устройства под рельсы, но из-за сильного тумана не рассчитали, когда их точно следует привести в исполнение, поэтому очередная террористическая атака на вице-короля окончилась неудачей. Ирвин писал отцу об этом инциденте: «Я не могу притвориться, что сам лично был в этот момент значительно взволнован. Я услышал шум и подумал: “это, должно быть, бомба”, я стал прислушиваться, что там вообще происходит. Тогда я почуял дым, который стал проникать в поезд… но поскольку ничего не происходило, я продолжил читать Челлонера, пока кто-то не пришел и не сказал мне, что это был взрыв. Тогда я пошел, чтобы посмотреть повреждения. <…> Действительно удивительно, что существуют люди, которые искренне думают о том, что подобные вещи могут принести пользу в продвижении их политики. Я ожидаю, что результатом будет скорейшее укрепление общего мнения и в Англии, и в Индии, которое усилит мое собственное положение» ²³³.

Несмотря на то, что сам Ирвин встретил очередное покушение на собственную жизнь с великим спокойствием, он предполагал, что подобные новости встряхнут индийское общество: «У меня была небольшая надежда, что инцидент с бомбой тем утром, возможно, сделает их более послушными, но эта надежда не была оправдана, и очень скоро стало очевидно, что ситуация ухудшилась под воздействием недружелюбных дебатов в Парламенте» ²³⁴. В первую очередь на Ганди, известного своим миролюбием, весть о том, что вице-короля чуть было не взорвали его же миролюбивые индусы, не произвела никакого впечатления. Он заявил, что будущее Индии должна решать сама Индия, а не британский Парламент, а также добавил, что если статус доминиона будет конечной целью конференции круглого стола, то тогда он примет в ней участие.

Вторил ему и старший Неру, индийские политики сомневались в искренности британских заявлений, чем привели в бешенство Ирвина, и так уже пошедшего на беспрецедентные уговоры. Он писал министру Бенну: «Они действительно были невозможны. <…> Я не могу сдержать чувства, что их главная идея в том, что внутренние индийские различия слишком укоренились в обществе, они не могут быть забыты или преодолены на какой бы то ни было конференции. Поэтому их участие в конференции круглого стола просто раскололо бы их силы до неспособного к реконструкции состояния. Из-за этого им подумалось куда лучшим изобрести причину, почему они не принимают участия в конференции. Таким образом, они сохраняют свое положение и могут сказать, что лишь нежелание Великобритании удовлетворить все их требования сразу снова ответственно за все трудности правительства и жизни Индии» ²³⁵.