Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов - читать онлайн книгу. Автор: Марк Моффетт cтр.№ 29

Но мне пришлось это сделать. Изучать муравья-мародера, не заглянув в его гнездо, имело бы столько же смысла, как изучать людей, не заглядывая в их дома. Я также знал, что муравьи вряд ли легко согласятся с моей попыткой шпионить за их домашней жизнью. Продумывая заранее все это дело, я выбрал себе боевое снаряжение: длинные штаны, футболка с длинными рукавами, пара плотных вязаных носков и прочные ботинки. Придя в Сингапурский ботанический сад, я заправил футболку в штаны, а штаны в носки и двинулся к гнезду с остро наточенной лопатой. Зависнув над муравейником, я глубоко вдохнул, прежде чем вонзить лопату в землю, затем подцепил маленький кусочек почвы, и немедленно наружу полилась масса раздраженных муравьев. Я откинул почву в сторону и копнул снова. И снова. Мне удалось сделать всего несколько движений, прежде чем рабочие всех размеров набежали на мои ботинки и носки, вверх по штанам и футболке до первого участка открытой кожи, который смогли найти: до моей шеи и запястий.

Когда не смог дольше терпеть сотни укусов, я отбежал туда, где меня не могли достать нападающие, и отряхнул муравьев с кожи и одежды. Затем снова схватил лопату и бросился обратно в бой.

Повторив этот цикл несколько раз, я обнаружил, что орда мелких рабочих, изливающихся из расширяющейся бреши в земле, продвинулась в стороны на много метров. К проблеме добавилось то, что муравьи, которых я стряхнул с себя, заняли безопасные участки, использованные мною раньше. В конце концов мне приходилось отбегать от гнезда, чтобы немного отдохнуть от отчаянных защитников.

Азарт раскопок заключается в поиске самки. Самка мародеров хорошо бегает, и за то время, что нужно для выкапывания гнезда, она вполне может куда-нибудь переместиться, поэтому трудно ее найти. При моей первой попытке она была покрыта свитой из рабочих, и в результате – ох! – ее до боли трудно было поймать.

Вот еще один пример ценности средних рабочих и солдат: сражения между семьями ведутся только мелкими рабочими, а более крупные муравьи – тяжелая артиллерия – переходят в полный боевой режим лишь в самый отчаянный час, когда под угрозой оказывается гнездо. Это разделение труда имеет смысл в военное время. В 1914 году британский инженер и военный теоретик Фредерик Ланчестер обосновал преимущество численного превосходства над противником даже при условии использования в бою отрядов низкой квалификации, если сражение идет в больших масштабах. Следовательно, мелкие рабочие, требующие небольших затрат ресурсов для их выращивания и содержания, образуют некую «расходную касту» и для сражений, и для охоты. Во время межсемейных конфликтов бои ведутся один на один, битва идет на измор, в ней победитель давит количеством, а не качеством ^[118].

Став свидетелем раскопок, Падди Мерфи заявил, что восхищен моей терпимостью к укусам мародеров. Награда за укусы оплатила все: я увидел изнутри домашнюю жизнь мародеров. Их гнезда часто располагаются у комля дерева, где семья занимает доступные пустоты, такие как заброшенные норы грызунов, полости, оставшиеся от сгнивших корней, а то и закопанные кувшины – любое пространство под землей им сгодится. В этих пустотах среди толп рабочих размещаются яйца, личинки, куколки и пищевые запасы, такие как семена и безногие тела животных. Также в состав муравейника входят меньшие, отдаленные камеры, вырытые самими муравьями, деятельность которых приводит к появлению красноречивых груд почвы вокруг основания дерева. Они находятся рядом (но обычно отделены) с мусорными кучами семьи муравьев – семенной шелухи и выброшенных останков насекомых.

В этих отдаленных камерах находится бледная молодь – взрослые муравьи, но такие юные, что их экзоскелеты еще не совсем затвердели. Здесь молодые мелкие рабочие играют роль нянек, заботясь о расплоде. Также эти камеры набиты рабочими-«бочками» (replets) среднего и крупного размерного класса – это особая субкаста мародеров, отличающаяся от прочих средних рабочих и солдат. «Бочки» служат живыми кладовыми, набирая в раздутые брюшки и затем отрыгивая жидкую пищу для остальных членов семьи. (Пища эта маслянистая, поскольку «бочки» наедаются богатых маслами семян.) Раскапывая первое гнездо, я рассматривал «бочки» как некое подобие жировых клеток в человеческом теле и задумывался над тем, какое их количество необходимо для семьи, чтобы она оставалась здоровой. Этот вопрос все еще без ответа. Жидкие запасы в «бочках» лишь часть накопленных ими резервов: рабочие также запасают семена и мясо недавно пойманных насекомых. Поскольку запасы в «бочках» не портятся, возможно, что их опорожняют в самые голодные времена.

Неясно, каким образом выбирают мародеров, которые будут вести ленивую жизнь «бочки», предоставив другим работать снаружи муравейника, но их жизнь максимально отличается от жизни рабочих особей. Ремонтируя дороги и терзая добычу, обычные рабочие среднего размера и солдаты высоко поднимаются на ногах при ходьбе. Во тьме гнезда их сородичи-«бочки» ползают, таща брюшко по земле, или закапываются посреди расплода, сцепившись вытянутыми ногами с отдыхающими мелкими рабочими.

Определение численности мародеров в гнезде – обычно в пределах между 80 000 и 250 000 рабочих особей – может тоже стать приключением. Для раскопок в Таиланде, например, я поехал к северу от Бангкока в национальный парк Там Дао в компании приматолога Уоррена Брокелмена, изучавшего обезьяну-брахиатора гиббона. На станции внутри парка мы слышали истории о местном тигре, который так обнаглел, что запрыгивал в открытые окна и вытаскивал тела своих жертв. В первую же ночь на открытой веранде Уоррена я был разбужен звуком урчания в темноте. На рассвете Уоррен показал мне тигриные следы в грязи.

Позже тем же утром я пошел вместе с Уорреном посмотреть на пару кампучийских гиббонов, поющих дуэтом в маленькой долине. Заметив поблизости тропу мародеров, почти невидимую в толстом слое листового опада, я опустился на колени и около часа понемногу продвигался по тропе, с удовольствием забыв о всех этих позвоночных, чье простое поведение типа прыжков в окна делало суперорганизованные толпы муравьев еще более впечатляющими, крохотные они или нет. Забыв о времени, я продвигался вперед, пока не обнаружил себя около вершины какого-то холма. На гребне возвышался колонноподобный ствол диптерокарпового дерева, а у основания дерева, помеченное выброшенной почвой и раскиданным вокруг извилистых корней муравьиным мусором, наконец-то обнаружилось гнездо! В течение нескольких безрассудных секунд я продвигался вокруг дерева на четвереньках в классической «компрометирующей позе». Затем что-то заставило меня посмотреть вверх, и там, всего в двух метрах от меня, был слон. Морщинистый и серый, он стоял абсолютно неподвижно и молча, приподняв правую ногу, как будто собирался шагнуть вперед. В тот момент двигались только его глаза, ресницы поднимались и падали при моргании. Когда же он повернулся и двинулся в лес, все, о чем я смог подумать, это насколько же неизмеримо больше, чем слон, я должен выглядеть с точки зрения муравья.