Двадцать пять лет на Кавказе (1842–1867) - читать онлайн книгу. Автор: Арнольд Зиссерман cтр.№ 55

Отец, узнав о рождении сына, стыдится изъявить свою радость даже между приближенными и друзьями, а напротив, должен казаться серьезнее обыкновенного. Родственники и соседи поздравляют друг друга с рождением ребенка и приносят разные подарки.

По истечении срока отдаления матери дают особые домашние праздники.

Сватовство у тушин совершается между родителями жениха и невесты, нередко без ведома и согласия их, так что молодые не всегда знают друг друга лично. Видеть лицо невесты не позволено ни в коем случае, о ее достоинствах можно судить только по рассказам знакомых.

Впрочем, любопытная молодежь находит много средств выбирать себе невест: или на праздниках, во время народных увеселений, или на зимних посиделках.

Но все это делается весьма осторожно, потому что женщина и девица при мужчинах должны закрываться, в противном случае могут породить в народе дурное мнение о себе и даже довести до кровавой ссоры; а на посиделках девушки в кругу своих подруг, не замечая присутствия мужчин, не закрываются и свободно разговаривают, так что в окошко или дверную щель можно разглядеть суженую. Понравилась – хорошо; нет – жених может отказаться даже от сосватанной родителями. Но девицы остаются немыми жертвами и не могут подать никакого мнения о своем замужестве.

Сваты жениха с хлебом и солью приходят к родителям невесты, которые в случае согласия принимают их в дом и вместе преломляют хлеб, что заменяет обручальный обряд.

У тушин более обращают внимание на происхождение соединяющихся, на доблестные качества или недостатки предков, нежели на наружность. Давать приданое не в обыкновении. Жених вовсе не заботится о состоянии родителей невесты, а последние, в свою очередь, предпочитают всякому богатству личную храбрость, происхождение и хорошее мнение народа о женихе.

Когда невеста уже сосватана, то родители жениха посылают ей обыкновенно в день нового года треугольный пирог (цип) и еще что-нибудь, а те угощают и одаривают посланницу.

Свадьба всегда сопровождается следующим торжеством. Ввечеру назначенного дня жених в сопровождении вооруженной толпы всадников скачет к дому невесты и при ружейной пальбе отводит ее в церковь под венец. Веселый шум и песни молодежи не умолкают даже в храме. При выходе оттуда жених переступает лезвие шашки, при переправе через реку все стреляют. К приезду новобрачных во дворе жениха зажигают на длинном шесте род маяка; искусные стрелки должны сбросить или потушить его пулями, отличившемуся метким выстрелом делают подарок. Родители или кто-нибудь из ближайших родственников жениха при входе молодых, переломив палку, подносят невесте лакомства. Потом жениха с невестой сажают на тахте (нары), устланной коврами, за ним садятся все гости: женщины – на стороне невесты, а мужчины – на стороне жениха. Перед новобрачными ставится деревянный крест, обвешанный фруктами и разными подарками гостей. Девушки пленяют зрителей грациозными плясками и унылым напевом горских песен.

Новобрачным в вечер свадьбы не только не прилично петь и танцевать, но не позволяется ни пить, ни есть, ни даже разговаривать с кем-нибудь; невеста не должна показывать своего лица. Свадебное веселье продолжается иногда до самого утра, но молодых не заставляют ждать конца. После всех обычных церемоний гости едва на третий день расходятся, а молодые все еще долго после того стыдятся разговаривать между собой. Вообще, даже в преклонных летах приличие не допускает при других нежностей между супругами, родителями и детьми, особенно между отцом и сыном.

В течение года тушины совершают весьма много поминок по умершим, это нередко ведет семью к совершенному разорению.

На похороны стекаются родные, знакомые и незнакомые из ближайших деревень. Мужчины плачут недолго, но женщины во все продолжение похоронной церемонии воплями и рыданиями оглашают печальный обряд. Некоторые из них отличаются умением говорить весьма искусные панегирики усопшим, в которых они обыкновенно стараются придавать оплакиваемому все доблести героя.

В прежние времена, когда в Тушетии не было священников, обряд венчания ограничивался тем, что шафер обменивал новобрачным кольца, а похороны совершали сами, зарывали мертвого в землю и воздвигали над ним насыпи без крестов и надписей.

Между тушинами доселе сохраняется суеверное обыкновение избегать прикосновения к покойникам. Поэтому никого не допускают умереть дома. Едва заметят приближение смерти, тотчас выносят его в сени и, наплакавшись над ним вдоволь, стараются похоронить как можно скорее. Прикасавшиеся к мертвому не должны ни с кем иметь сообщения и в течение месяца жить отдельно. Все это делается, по мнению их, для большей чистоты и в угодность цейдрой (святым).

Тушины верят в бессмертие души и даже имеют понятие, весьма темное, о будущей жизни. Одни думают, что люди на том свете живут такой же материальной жизнью – бедно или богато, и чем больше пожертвований покойнику от живых, тем душе его будет лучше, чем больше закалывают на его поминках животных, тем и у него их будет больше. Другие полагают, что тени душ всех умерших обитают в каком-то царстве полумрака, в ожидании будущего решения своей участи.

Бывали примеры, что тушинские наездники хладнокровно бросались в самые жаркие сечи и умирали с восторгом при мысли, что они будут оплакиваемы, как герои, что песни об их деяниях зазвучат на устах красавиц (и женщины у них действительно большей частью красавицы) и воспламенят соревнование храбрых, что память о них дойдет до позднего потомства и имена их будут причислены к сонму тех, о которых рассказы с таким благоговением ходят по разным селам.

Поминки по умершим производятся в следующем порядке:

а) Кортмакая – тризна при самом погребении;

б) Швидае – поминовение через семь дней;

в) Долуйлое – надевание траура (при этом мужчины отпускают бороду и длинные волосы на голове). Траур надевают на несколько дней, на год и даже на три года, смотря по желанию и близости родства. В продолжение этого времени избегают присутствия в публичных увеселительных собраниях, не носят без особенной нужды оружия и не скачут верхом, что считается у тушин, да и у всех кавказцев, одним из первых удовольствий. Женщины в трауре привешивают на плечи шерстяные кисточки и лоскутки железного панциря;

г) Корт-башуйлое – бритье бороды и снятие траура у мужчин;

д) Айрчейрон-далуйлое – снятие траура у женщин;

е) Петей-датадуйлое – приглашение плакальщиц над одеждой умершего;

наконец, ж) Вег – эта годичная и последняя тризна по умершем совершается всегда с особенной пышностью, сопровождаемая скачкой (дог) и ружейной пальбой в цель (дабаг), она привлекает множество зрителей. В собрание гостей, на площадь, выносят одежду покойного для раздачи ее, также оружия и лошади бедным, и затем все пожертвования и поминки прекращаются. Лошадей, назначенных для скачки, подводят поодиночке к одежде и дают им понемногу рассыпанного на ковре ячменя, а одна из плачущих женщин обливает колена каждой лошади молоком. Вокруг одежды ставят огромные ушаты с пивом и до двадцати пяти круглых хлебов, в которые воткнуты небольшие значки из красной и белой материи; на эти же хлебы кладут бараньи ножки, кусочки сыра и т. п., вслед за тем всадники, держа такие же круглые хлебы со значками, подъезжают к одежде. В ожидании трогательной сцены все присутствующие обступают их кругом. Наконец, на лошади покойника въезжает в круг известный певец и громким, величественно-печальным голосом начинает импровизировать песнь «Далай», заключающую в себе трогательное похвальное слово усопшему; она сопровождается припевом хора всадников.