История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 95

Затем приносят одежду покойного и надевают ее на палки. Сделанное таким образом чучело олицетворяет покойника, и осетины верят, что в это время в куклу переселяется его душа. Чучело ставят на приготовленную для этого скамейку и раскладывают вокруг любимые покойным вещи: винтовку, шашку, трубку с табаком, фандир, или балалайку с металлическими струнами, и кубган, медный кувшин, если он был мусульманин и совершал омовения. Перед скамьей ставится каша и бутылка араки для угощения покойного.

Собравшиеся вокруг этой скамьи – мужчины по одну сторону, женщины по другую, – начинают плакать и причитать.

– Мы лишились одежды, – начинает старшая по возрасту женщина, обращаясь к родственникам, – и теперь наги, у нас отняты пища и питье, и теперь чахнем от голода и жажды, зашло наше солнце, и мы томимся и будем томиться во мраке, ибо чем он был для нас, как не солнцем, которое светило и согревало нас, как не одеждой, служившей нам покровом и защитой, как не пищей, которая утоляла голод и жажду.

– Веу! Веу! (Увы, увы!), – слышатся жалобные восклицания присутствующих, время от времени прерывающие речь старухи.

Принимающие печаль близко к сердцу при восклицаниях бьют себя по голове, рвут волосы и царапают лицо.

– И вы не без горя! – восклицает старуха, обращаясь к оружию. – Отныне вам остается только ржаветь, участь ваша тление и прах, вас уже некому употреблять… он уже не станет носить вас на охоту, не возьмет, отправляясь в наезд. Овцы и стада наши жалобно стонут: некому призреть их, некому накормить, напоить… ищут своего хозяина и не находят – труды их тщетны, напрасно ищут его, его уже нет здесь, он похищен Азраилом, вома-бон — о, жизнь моя!

Вопли и рыдания при последних словах сливаются в один отчаянный крик.

Совершив обряд оплакивания, осетины развлекаются сказкой барда, которую тот сопровождает аккомпанементом на двухструнной скрипке, затем пьют, едят и так коротают время до утра.

На следующий день происходит скачка, необходимая, по мнению осетин, для спасения души покойного, которая до тех пор будет находиться в джегенеме (аду) в нестерпимых муках, пока не будет выкуплена устроенною на земле в ее честь скачкой. Последняя начинается за 15 или 40 верст в зависимости от значимости усопшего. Охотники скачут к дому, где правили тризну, и первый прискакавший получает коня умершего, второй – корову, третий – чуху (папаху) и т. д. ^[148]

Осетины соблюдают посты: Великий (мархо), Успенский (майрам-мархо) и две недели перед Рождеством (шанурс-мархо). В день заговенья перед Великим постом они собирают золу с очагов, просеивают, чтобы в ней не оставалось костей, и всю посуду перемывают и перетирают. Первые три дня Великого поста днем ничего не едят, а ночью пируют, в остальное же время питаются хлебом, рыбой, жидким киселем, бобами и другой растительной пищей.

Понедельник и вторник первой недели Великого поста многие осетины посвящают исполнению обряда кеенобы, причем и название праздника, и обряд заимствованы ими от грузин.

Все праздники осетин обычно совершаются на одной из гор, окружающих аул, которая часто получает название от имени того святого, в честь которого на ней приносятся жертвы. Выбирая гору для молитвы и праздничной церемонии, осетины руководствуются убеждением, что чем выше поднимется молящийся, тем скорее дойдет его молитва.

На однажды избранной горе устраивают жертвенник или капище, к которому и собираются в день праздника все жители аула. Каждый жертвенник имел в прежнее время своего деканоза, нечто вроде древнего жреца. В день праздника только его рука, вооруженная священным ножом, могла коснуться животных, приведенных на заклание. Он окроплял кровью жертв стены и преддверия храмов. Деканоз принимал скудные подношения народа, обязан был хранить их, и, наконец, громогласно испрашивал жертвующим небесное благословение.

Некоторые капища славятся до сих пор, в праздник к таким капищам приходят жители соседних и даже отдаленных аулов. Каждая семья припасает к этому дню все, что есть лучшего в доме: варит пиво, араку, готовит мясо и блюда из овощей. Пищу, приготовленную заранее, берут с собой на гору. После положенной молитвы происходит общая трапеза.

Некоторые по обету приносят при этом жертвы, обычно это деньги, металлические сосуды, часто специально отлитые в честь святого, и другие вещи. Они считаются неприкосновенными и сохраняются или при жертвеннике или в пещере, сделанной на горе. Такие места считаются священными, и никто не посещает их иначе, как в праздники. Жрецы стараются поддерживать суеверие, что поднявшегося на гору в обычный день непременно ждут разные несчастья: он умрет или ослепнет или рот у него скривится на сторону и т. п.

В пятницу первой недели Великого поста осетины празднуют Туту-роба в честь святого Феодора Тирона.

В полдень фидиваги (глашатаи) ходят по аулу и громко сзывают народ к пыхасу — постоянному месту сбора, где происходят совещания по каждому вопросу общественной жизни. Жители со всех сторон спешат к месту сбора, причем каждый несет с собой кувшин бузы, три чурека и куски сушеной рыбы (доши). Сложив все съестное в одно место, наговорившись и нашумевшись, собравшиеся садятся кругом, чинно в ряд, один подле другого. На середину круга выходят урдигстаг — те, кто добровольно принял на себя обязанность прислужников на угощении. Один из них, указывая палкой, считает присутствующих, чтобы поровну разделить пищу и питье, до которых никто не может дотронуться без разрешения.

Глава селения встает со своего места и берет в одну руку чурек, в другую коппу — небольшую деревянную чашечку, наполненную бузой, за ним поднимаются все остальные участники праздника.

– Слушай, народ, умолкните, щенки, и внимайте молитве! – кричит блюститель порядка, грозя дубиной мальчишкам, шумящим около и старающимся прорваться туда, где сложено угощение.

– Бог богов! – произносит старейшина, выждав, когда настанет тишина. – Благодарим и хвалим тебя, что опять удостоил нас этого праздника. Благодарим и вас, святой Тутор и Тбав-Вацила (святой Илья) – хранители нашей земли, что вы постоянно благоволите к нам. Надеемся, что вы и впредь не оставите нас своей милостью и защитой, перед которой ничего не значат ни сила врага, ни неприязнь шайтана. Молим вас, не оставляйте нас никогда, дайте нам в доме мир, вне дома – храбрость, умножьте стада наши, чтобы мы почаще приносили во имя ваше жертвы. Святой Бацилла! В твоей власти гром и молнии, град, дождь и снег, пошли же на наши нивы дождь в свое время, дай изобилие просу и ячменю, чтобы побольше гнали из них араку и веселились в вашу честь. Истреби раз и навсегда наших врагов, сохрани нашего государя и дай ему благоденствие, а нам его милость и награду, также всех наших начальников и добрых людей защити от всякого худа.

– Оммен хуцау! Оммен хуцау! (Аминь Боже!) – говорит народ хором при каждом восклицании произносящего молитву.

По окончании молитвы старшина осушает коппу и принимается за пищу. Его примеру следуют остальные, и скоро веселье и пир делаются общими.