История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 11

Потемкин так описывал членов грузинского царского дома.

В лице царя Ираклия он встретил шестидесятидвухлетнего старца среднего роста, несколько согбенного, но бодрого. Ираклий еще сохранял пылкость характера и остроту взгляда, который устремлял исподлобья при всяком разговоре, делая это, по замечанию Потемкина, «может быть, для того, чтобы приметить движение лица того, с кем говорит». Человек умный и опытный, Ираклий был один из тех, кто может отвечать двусмысленно ^[63] и вполне усвоил все особенности азиатской политики. В молодости и в зрелые годы он был необыкновенно деятелен, вспыльчив, нетерпелив и сам занимался всеми делами государства. Любя свое отечество, он стремился к улучшению быта подданных и старался дать им европейское образование. Человек в высшей степени набожный, он не только не пропускал ни одной церковной службы, но сверх того ежедневно часа по два молился в своем кабинете, и никакое происшествие не могло прервать его молитвы.

Удрученный годами и ощущая бремя в правлении, года за четыре до приезда П.С. Потемкина в Тифлис Ираклий стал вводить в дела свою супругу царицу Дарью, женщину с трезвым умом, но хитрую и суровую. Происходя из рода князей Тархановых, царица Дарья была третьей супругой Ираклия, ей было тогда около сорока пяти лет. До крайности властолюбивая, она, пользуясь расположением мужа и преклонностью его лет, мало-помалу забирала власть в свои руки, входила во все дела, участвовала в царских советах и, внушив Ираклию неограниченное доверие к себе, скоро сумела поставить себя так, что все делалось не иначе как с ее согласия. Слепое доверие царя, передача власти в руки жены имели впоследствии самое гибельное влияние на судьбу Грузии. Они стали поводом к раздорам в царском семействе, едва не приведшим Грузию к гибели. Покровительствуя своим детям и ненавидя родившихся от прежних жен, Дарья была источником всех раздоров, неурядиц и многих бедствий в стране, достойной лучшей участи.

Происки царицы Дарьи были причиной, что Ираклий совершенно устранил от дел своего старшего сына царевича Георгия, родившегося от второго брака Ираклия с Анной, княжной Абашидзе, которому было тогда около тридцати пяти лет. Георгий был чрезвычайно тучен, несколько апатичен, но отнюдь не глуп. Он имел лицо доброе, душу откровенную и подобно отцу отличался набожностью, был сведущ в Священном Писании и постоянно окружен духовными. Георгий не искал военной славы, был миролюбив и склонен к благоустройству. Женатый на княжне Андронниковой, он имел четырех сыновей, из коих старший, Давид, был любим Ираклием за остроту ума, находчивость, смелость, а впоследствии и за военные способности.

Второй сын Ираклия и первый от царицы Дарьи, царевич Юлой, пользовался ее особенным покровительством, но был скрытен, имел лицо притворное и, не отличаясь умом, любил пощеголять.

Царевича Вахтанга, третьего сына Ираклия, в бытность Потемкина в Тифлисе там не было. Он отправился в Имеретию сочетаться браком с княжной Цилукидзе. Остальные дети Ираклия были несовершеннолетние.

За недолгое пребывание в Грузии генерал-поручик Потемкин вынес убеждение, что все члены царского дома «привязаны к России, все учатся русской грамоте и несколько уже объясняться могут».

«Двор царский, – доносил он ^[64], – в рассуждении положения земли не без великолепия, по обычаю персиян. Чиноначальники, яко все азиятцы, горды и низки, взирая с кем имеют дело; раболепны пред царем и худо исполняют его повеления. Неустройство в управлении велико; все доходы и расходы царства на откупу. Бояре обкрадывают царя; народ низкий утеснен».

Что касается соседних ханов, то с переходом Грузии под покровительство России все оказались союзниками ей, все прислали в Тифлис своих представителей, чтобы поздравить Ираклия с произошедшим событием. Ханы Хойский и Шекинский клялись в преданности России, причем последний просил Ираклия в знак союза и дружбы разрешить ему вывоз хлеба из Грузии, так как его подданные крайне нуждались в этом. Ираклий II не отказал в просьбе, но, чтобы придать себе большее значение в глазах хана ^[65], объявил его посланному, что многого дать не может, ибо заготовляет продовольствие для русских войск, которые скоро вступят в Грузию.

Хойский Ахмет-хан искал покровительства России, и в июле 1784 года князь Потемкин писал хану, что если он по примеру шамхала Тарковского пришлет письменное прошение, то будет принят под защиту России, утвержден в ханском достоинстве и получит многие милости от императрицы ^[66]. Вмешательство Порты и ее тайные происки отклонили хана от преданности к России. Зная, что из-за предприимчивости и богатства Ахмет-хан пользуется большим уважением во всем Азербайджане, Порта пожаловала ему титул сераскира и передала в управление часть Азербайджана ^[67]. Надеясь сделаться независимым от властителей Персии, Ахмет-хан прервал переговоры о покровительстве России.

Ближайшие соседи Грузии ханы Эриванский и Ганжинский считались зависимыми от царя Ираклия. Когда в конце 1783 года скончался Хусейн-Али-хан Эриванский, жители ханства отправили в Тифлис армянского архиерея, двух сыновей хана и нескольких знатных лиц с просьбой утвердить на ханстве старшего сына умершего. Царь утвердил этот выбор и по обычаю послал подарки вновь избранному Хусейн-Али-Гулам-Али-хану ^[68].

Ганжинское ханство не имело тогда хана, который был ослеплен и находился в заточении у Ибраим-хана Шушинского. Зверские поступки Мегмет-хана Ганжинского со своими подданными и неисполнение данных им обязательств заставили царя Ираклия и Ибраим-хана Шушинского, соединившись, двинуться в Ганжу и силой принудить хана признать над собою власть царя Грузии. Мегмет хотел сопротивляться, но был взят в плен, ослеплен и брошен в заточение. Ганжа поступила в управление союзников, имевших там своих представителей или губернаторов. Совместное управление шло удовлетворительно, но, когда Ираклий стал искать покровительства России, шушинский Ибраим-хан начал склонять ганжинских жителей на свою сторону. Он образовал несколько партий, произвел волнение в народе, кончившееся, однако же, тем, что в конце 1788 года ганжинцы выгнали из города обоих правителей. Ираклий не хотел отказываться от обладания Ганжинским ханством и для подчинения его своей власти просил содействия русских войск. Князь Потемкин считал притязания Ираклия на Ганжу справедливыми и писал, что царь во всяком случае должен иметь преимущество пред шушинским Ибраим-ханом ^[69].