История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 188

Среди разнообразных толков и пересуд грузины встретили новый, 1802 год.

Генерал-майор Лазарев, начальник нашего военного отряда, явившийся в Грузию в звании полкового командира еще при жизни Георгия XII, знал об обнародовании манифеста в Москве и Петербурге, но, не имея никаких официальных распоряжений, оставался в нерешимости и затруднении.

Осаждаемый со всех сторон вопросами грузин о своей участи и в ожидании прибытия Кнорринга в Тифлис, Лазарев отговаривался полным незнанием и употреблял все усилия только к тому, чтобы страна оставалась спокойною до введения нового правления. Главная забота состояла в воспрепятствовании царевичам и их родственникам волновать народ. Удерживая их в покорности, связывая произвол, уничтожая на каждом шагу значение и власть, Лазарев, очень естественно, навлек на себя нерасположение царевичей и всех вообще членов царского дома.

Вдовствующая царица Мария была одна из тех, которая питала наибольшее неудовольствие на Лазарева. Вдова-царица жаловалась Кноррингу, что ни она, ни дети ее не получают жалованья, назначенного ей по 500 руб., а детям по 100 руб. в месяц каждому; что данные ей покойным мужем имения у нее отобраны, точно так же отобраны имения, принадлежащия ее детям; что, наконец, от отца ее князя Цицианова отобрано моуравство (земское начальство). Мария просила о возвращении имений ей и детям и моуравства отцу.

Жалобы царицы были несправедливы. Лазарев, на запрос Кнорринга, отвечал, что царица и дети ее получали жалованье аккуратно до сентября 1801 года. В сентябре же были написаны бараты (указы), чтобы она получила следуемые ей деньги от казахов; но Мария, не желая почему-то получать с них, сама уничтожила те бараты. Лазарев не отрицал справедливости того, что родственник царицы князь Цицианов был удален от управления Памбакскою провинцией), но говорил, что это сделано по необходимости.

Возвратившиеся из Эривани памбакские агалары объявили, что причиною ухода их в Эривань было то, что князь Цицианов, на время своего отсутствия, поручил управление ими зятю своему князю Аслану Орбелиани, который, бывши моуравом Шамшадыльским, совершенно разорил жителей. Памбакские агалары просили избавить и их от его управления. Оставив звание моурава и все доходы, присвоенные этому званию, за князем Цициановым, Лазарев запретил только князю Орбелиани вмешиваться в их дела и касаться их управления.

Претензии царствовавшей фамилии, их недовольство причиняли Лазареву частые огорчения.

Он писал Кноррингу о своем безвыходном положении и, не получая никакого удовлетворительного ответа, должен был вести свои дела по русской пословице так, чтобы «и овцы были целы, и волки сыты»; недостатка же в последних не было.

Царевич Давид, на увольнение которого в отставку император Александр не изъявил согласия, вошел в сношение со своими дядями и переговаривался с ними о мерах к удержанию престола в руках царствовавшего в Грузии дома.

Давид, Дарья и Вахтанг, жившие в Тифлисе, имели частые ночные свидания.

Царевич Александр поручил сказать Лазареву, что, пока в Грузии нет царя, до тех пор его ноги не будет в этой стране.

Царица Дарья в Тифлисе, а царевич Юлой в Имеретин были двумя главными руководителями, от которых гонцы ежедневно доставляли письма друг другу. Давид, Юлой, Александр и Вахтанг, бывшие противниками, стали теперь друзьями и единомышленниками. Они поклялись между собою удержать царское достоинство в роде Багратионов и избрать царем того из царевичей, кого назначит Дарья. С этою целью союзники завели переписку с окружными ханами, прося их помощи, и решились просить о допущении одного из членов царского дома в состав правления, чтобы затем под рукою «работать о восстановлении царского достоинства».

Царевич Александр уверял Давида, что во всякое время готов оказывать ему услуги, какие от него потребуют, а царице Дарье поручил передать, «что русские обманывают ее, подобно царю Георгию, и чтобы она ничему не верила».

Дарью не нужно было предупреждать в этом; она была гораздо опытнее Александра во всякого рода интригах. Имея большое влияние над умами народа, царица, по выражению Лазарева, сама управляла всею машиною. Обещая всем милости, прося помощи как внутри, так и вне царства, Дарья не теряла надежды на успех и, переписываясь с ханами и горскими владельцами, не забывала наставлять и своих детей.

Один из сыновей ее, Вахтанг, живя в Тифлисе, задавал пиры, приглашал на них князей и старался привлечь их на свою сторону. Царевич разглашал, что с устройством русской губернии грузины обязаны будут платить особые подати, поставлять рекрутов и нести другие повинности. В присутствии же преданных нам говорил, что «их дом разорен от несогласия и что нужно быть всем согласным, дабы получить милость великого Государя».

Двуличное поведение его не было тайной. Никто не полагался на искренность последних слов царевича. Известно было, что Юлон, Вахтанг, Александр, Парнаоз, Давид и царица Дарья – все вместе отправили в Персию за печатями письмо к Баба-хану, прося его защиты, покровительства войска. При содействии лиц, им преданных, царевичи успели взволновать осетин, на усмирение которых были посланы войска. Подговоренный народ отказался повиноваться постановленному правительством пацвалу (управляющему), несмотря на то что за три месяца перед этим сам одобрял его. Грузины ожидали прибытия Кнорринга для того, чтобы просить об отмене податей, рекрутской повинности и о назначении царя из дома Багратионов.

Кнорринг спешил отъездом в Грузию. В марте собрались на Кавказской линии все русские чиновники, назначенные в состав нового правления страны. 30 марта Кнорринг выехал в Тифлис для скорейшего открытия правления и уничтожения волнений и беспорядков, производимых осетинами. Жившие по рекам Паце и Большой Лиахве в ущельях Кавказских гор осетины с древних времен находились в подданстве Грузии и имели начальников, наследственных в фамилии грузинских князей Мочабеловых.

В последние дни жизни Георгия XII, при слабости тогдашнего грузинского правления, осетины пришли в такое неповиновение и буйство, что, умертвив одного из своих князей, производили набеги на грузинские селения, похищали имущество жителей, уводили их в плен и продавали соседним жителям Кавказских гор.

Подстрекаемые царевичами, жившими в Имеретин, осетины еще более усилили свои вторжения и хищничества, так что Кнорринг вынужден был унять их силою.

Две роты 16-го егерского и три роты Кавказского гренадерского полков, два легких полевых орудия и 77 казаков назначены в состав отряда под командою Кавказского гренадерского полка подполковника Симоновича, долженствовавшего усмирить осетин и привести их к покорности ^[532].

19 февраля отряд выступил из грузинского селения Цхинвал и в тот же день прибыл к урочищу Суерисхеви. Отсюда Симонович отправил к осетинам двух парламентеров с письменным объявлением о причине его движения внутрь их жилищ. Отряд перешел между тем в осетинскую деревню Джавы. Устрашенный народ, не ожидавший прихода наших войск в свои жилища, прислал старшин в Джавы с просьбою о помиловании и с заявлением, что осетины, живущие по рекам Паце и Большой Лиахве, будут спокойными и покорными русскому правительству. Симонович привел их к присяге, взял аманатов из лучших фамилий и, оставив здесь одно орудие с надежным прикрытием, сам двинулся далее к другим селениям. Повсюду жители приходили к нему с покорностию, присягали на верность и давали аманатов по выбору.