История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 41

В 1781 году его дядя, Садык-хан, восстал против племянника, похитил у него власть, а самого заключил под стражу. В Персии произошло всеобщее волнение. Ханы и правители разных областей разделились на два враждебных лагеря: одни подчинились Садык-хану, другие не признавали его власти. Беспорядки с каждым днем усиливались, и каждый, кто имел силу, старался подчинить себе более слабого соседа или погубить его, чтобы воспользоваться его имением и сокровищами. Одни по праву искали возвращения утраченного, другие, отнимая власть у соседей и уничтожая соперников, стремились к обладанию всем Ираном. В числе последних был властолюбивый правитель Астрабадский и Мазендеранский Ага-Магомет-хан. Стремясь подчинить своей власти всю Персию, он первым делом напал на гилянского Гедает-хана. Последний, выходя с войсками навстречу неприятелю, отправил своих жен и семейство в Энзелинский порт и письмом передал управление гилянской провинцией русскому консулу Тумановскому по особому доверию к нему. Разбитый затем Ага-Магомет-ханом, Гедает бежал в Энзели, откуда отправил письмо астраханскому губернатору Жукову, прося оказать помощь русскими войсками ^[245].

«Гилянская провинция, – писал Гедает-хан, – всегда находившаяся в подданстве России, уступлена была российскою державою Надыр-шаху единственно из дружелюбия, как то и в обоюдных трактатах явствует, с тем что, если кроме наследников персидского престола другие какие владельцы будут оную провинцию к себе присваивать, то бы Россия имела долгом своим оборонять оную, как собственную свою землю и паки принять под свою защиту».

На основании этого заявления Гедает-хан просил оказать помощь не только ему, но и его родственнику Абул-Фет-хану, сыну Керима, для восстановления его прав и тем избавить Персию от конечного разорения. Астраханский губернатор не имел ни полномочий, ни средств удовлетворить просьбу гилянского владельца, и бегство Гедаета в Энзели не спасло его от преследования Ага-Магомет-хана. Получив известие о приближении противника к Энзели и не надеясь его остановить, Гедает решил оставить Гилянскую провинцию. Объявив об этом консулу Тумановскому, хан погрузил на суда свои вещи, посадил жен и семейство и вместе с Тумановским вышел на рейд, имея намерение заехать в Сальяны, чтобы оставить там некоторых людей, а затем отплыть в Астрахань.

Покинутый владельцем Энзели, точно так же, как и другие города, был занят Ага-Магомет-ханом, просившим консула Тумановского вернуться на берег и вступить в отправление своей должности. Тумановский вернулся в Энзели, а Гедает отплыл в Сальяны, а оттуда в Баку по приглашению хана, обещавшего ему помощь и содействие в возвращении потерянных владений.

Между тем Али-Мурат-хан Исхафанский, опасаясь возрастающего влияния Ага-Магомет-хана, отправил 12 000 войск для изгнания похитителя из Гилянской провинции. Войска Али-Мурата очистили провинцию от неприятеля, и Ага-Магомет-хан вынужден был до времени уступить противнику.

В самый разгар борьбы двух соперников Ага-Магомет-хан получил письмо графа Войновича, в котором тот объяснял причину и цель прибытия эскадры в Астрабад. Начать прямые контакты с русским правительством в том положении, в котором находился Ага-Магомет, было для него неожиданным подарком. Астрабадский хан прислал графу Войновичу ответ в самых «ласкательнейших выражениях». Он писал, что с удовольствием принимает дружественный союз с Россией, что охотно соглашается на уступку части земли для постройки города и готов предоставить необходимые материалы и рабочих ^[246]. Хан сам перечислял все выгоды, которые могут произойти от учреждения русскими торгового пункта в его владениях. Граф Войнович избрал город Ашреф, лучшее место на всем берегу Каспийского моря, как по живописности положения, так и по богатству природы. Ашреф хотя и назывался городом, но в сущности был увеселительным местом, где еще шахом Аббасом были построены дворцы, тонувшие в зелени садов с редкими породами деревьев. Здесь было возведено укрепление и поселено 300 семейств персиян. Вблизи Ашрефа жило много грузин, выведенных в Персию шахом Аббасом.

Ага-Магомет-хан отвечал Войновичу, что Ашрефа уступить не может, но предлагает ему избрать какое-то другое место на берегу Каспийского моря. Таким местом было избрано Городовинское урочище на берегу Астрабадского залива. Построив несколько домов и батарею для защиты от нападений туркмен, Войнович отправил в Петербург план и описание Астрабадского залива, где и остался зимовать. В ноябре укрепление было готово и оснащено 18 морскими орудиями. Вскоре были возведены из тростника госпиталь, казарма, провиантский склад, несколько домов и пристань, выдававшаяся в море на 50 сажен. Оставалось только поднять на батарее русский флаг, но граф Войнович ожидал повеления князя Потемкина и разрешения на подписание с Ага-Магомет-ханом трактата об уступке России этого урочища. Для заселения этого пункта предполагалось вызвать из Баку по добровольному желанию несколько семейств армян, и, по словам Буткова, у князя Потемкина был уже готов и герб для нового селения.

Так прошло четыре месяца. За это время вступление Ага-Магомет-хана в прямые отношения с Россией возбудило зависть прочих персидских ханов и опасение, что Россия будет содействовать его усилению и подчинению Персии его власти.

Внешне друзья, а на самом деле враги, соседние ханы стали уверять Ага-Магомет-хана, что намерение русских не ограничивается развитием одной торговли, но что в Астрахани собирается значительный корпус русских войск для овладения частью провинций Персии и что Ага-Магомет прежде других подвергнется их нападению. По легковерию, свойственному всем азиатам, Ага-Магомет стал беспокоиться и, не зная, как расторгнуть отношения с Россией, прибег к обычному восточному методу – коварству. Он приказал захватить при удобном случае самого графа Войновича.

В декабре приглашенный на обед одним из персидских начальников, граф Войнович отправился в его деревню верстах в десяти от берега и, не подозревая об измене, пригласил с собой нескольких офицеров. Едва он приехал в деревню и зашел во двор пригласившего его хозяина, как был окружен толпой вооруженных людей и арестован вместе со всеми лицами, кто с ним прибыл. Пленные были брошены «в грязную и мерзкую хижину», на ноги им набили деревянные колодки. «Тягость их не дозволяла ни встать, ни двигаться; а боль от тесного ущемления через несколько часов причиняла на ногах вид совершенного антонова огня». От графа Войновича требовали увезти с берега весь экипаж на суда, а укрепления и постройки уничтожить.

«Я не сам собой, а с дозволения хана расположился на берегу, – отвечал граф Войнович, – команда без начальников не может того сделать сама собою».

Он просил, чтобы освободили хотя одного офицера, который мог бы распорядиться командой. Персияне долго колебались, но наконец согласились освободить капитан-лейтенанта Баскакова, которому и поручено было исполнить требование персиян. Команда перебралась на суда, орудия были отправлены туда же, но граф Войнович не был освобожден из плена. Сняв колодки и заковав в цепи, пленников отвезли в Сари – резденцию Ага-Магомета. Хан принял графа Войновича весьма ласково, угощал, возил с собою на охоту и оправдывался в вероломном поступке с ним. Ага-Магомет уверял, что на такой поступок его вынудили все ханы, грозившие напасть объединенными силами на правителя Астрабада. Он уверял, что не только ханы, но и его собственные подданные роптали на тесные отношения с Россией, которые, по их понятию, могли принести лишь вред. Только по прошествии двух недель, и именно 1 января 1782 года, Ага-Магомет-хан отпустил Войновича на эскадру. Покрытые льдом устья Волги были причиной, что Войнович только в конце марта смог сообщить о случившемся с ним нашему правительству. Простояв до июля в Астрабадском заливе, Войнович с эскадрой отправился к Балханскому заливу.