История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 42

Все время пребывания эскадры в Астрабаде Ага-Магомет-хан часто присылал гонцов с заверениями о преданности России и обещаниями загладить свой опрометчивый поступок. «При производимых здесь, – писал он графу Войновичу ^[247], – прежде торгах между персиянами и россиянами всегда были согласие и дружба. Потом прибыли вы сюда, и хотя разные об вас слухи до меня дошли, но я ни на что не смотрел, потому что некоторые злобные люди хотели препятствовать нашему союзу и расславили про вас, что вы не инако как неприятели сюда пришли. Но как сие и прежде никогда не было, то я и уважил все оное и по желанию вашему отдал вам Городовин, что и ныне утверждаю, и вы делайте на оном или владейте им, как вам угодно. А как я раб Божий иду теперь в поход в Яраг, то от сего числа 15 июня через два месяца возвратясь назад, не премину с моей стороны помогать вам строиться, и не только в Городовине, но и в другом месте, где пожелаете, всякую помощь сделаю».

Граф Войнович хотя и не верил словам астрабадского владыки, но не мог отказать в просьбе Ага-Магомет-хану отправить посла в Петербург к высочайшему двору, для доставки которого в Астрахань и оставил один бот в Астрабаде.

Зайдя в Баку, наша эскадра в сентябре достигла Астрахани, а затем, взяв с собой посла Ага-Магомет-хана, граф Войнович отправился в Петербург. На первый раз русское правительство считало себя удовлетворенным извинениями Ага-Магомет-хана и считало неудобным прерывать отношения с ним. В октябре 1782 года для защиты наших поселенцев и торговых судов был отправлен к Городовинскому урочищу капитан-лейтенант Баскаков с одним фрегатом и двумя ботами. Баскакову было поручено помимо прочего позаботиться о разведении садов, постройке домов и амбаров для склада продовольствия и товаров и наблюдать за тем, чтобы на Каспийском море не было персидских судов ^[248]. С Баскаковым были посланы в подарок Ага-Магомет-хану большие настенные часы, два больших зеркала в золотых рамах, одно хрустальное паникадило и 12 штофов сладкой водки ^[249].

1 декабря Баскаков со своими судами прибыл к Городовинскому урочищу, где был принят весьма дружелюбно. Ага-Магомет-хан приказал построить за свой счет шесть домов, наша судовая команда построила кузницу, баню, хлебопекарню – все из плетня виноградных лоз и камыша. Затем была построена пристань в 40 сажен длиной и посажено 196 разного рода деревьев.

«Прибытие ее императорского величества военных судов в Астрабадский залив, – доносил Баскаков ^[250], – Ага-Магомет-хана и его подданных несказанно обрадовало, ибо сия провинция притеснена была пред нашим приходом туркменами от происходящих большими партиями набегов, грабительства и увоза персиян. К будущей весне непременно ожидают нападения Али-Мурат-хана, а пребывание вышеупомянутых военных судов на заливе доставило поблизости к Городовинскому урочищу живущим в деревнях персиянам совершенную тишину и покой».

Приняв присланные подарки и обещая быть верным слугой императрицы, Ага-Магомет-хан надеялся на помощь России в борьбе с Али-Мурат-ханом, стремившимся завладеть всей Персией.

Собрав войско, Али-Мурат-хан двинулся против узурпатора Садык-хана. Али-Мурат объявил, что поднял оружие с единственной целью возвести на престол Абул-Фет-хана, законного наследника, и наказать его противников, но, овладев Ширазом, обнаружил свое истинное намерение и присвоил верховную власть над всей Персией. Абул-Фет-хан не был возведен на престол, Садык-хану приказано было выколоть глаза, 18 его сыновей были убиты, сокровища захвачены и отправлены в Гамадан.

Покидая Шираз, Али-Мурат-хан объявил, что противники его власти будут жестоко наказаны. Это восстановило всех ханов против него, и они стали готовиться к обороне. Никто не желал подчиняться посторонней власти, все враждовали между собой, в Персии разгорелась междоусобная война.

Дербентский хан просил нашей защиты от Омар-хана Аварского и в то же время собирал войска, чтобы двинуться на выручку хана Ганжинского, захваченного в плен и ослепленного царем Ираклием и его союзником Ибраим-ханом Шушинским (Карабахским). Генерал-поручик Потемкин советовал Фет-Али-хану Дербентскому не только не предпринимать никаких действий против Грузии, но и оставить свои враждебные намерения вообще против всего христианского населения Закавказья. Ираклий II в то время уже искал покровительства России, тогда как Фет-Али-хан только двуличничал. «Вашей светлости известно, – доносил П.С. Потемкин князю Потемкину ^[251], – что сей хан всегда ищет ознаменить себя услугами, которые ему ничего не стоят, дарить всегда приезжающих тем, чего взять не можно, и старается уступать то, чего удержать никогда не мыслил». Хитрый и коварный, он принадлежал к числу людей, которым чужды понятия чести и достоинства и нарушение спокойствия соседей составляет истинное наслаждение. Прикидываясь преданным России, дербентский хан в то же самое время вел переписку с турецкими пашами. Там и тут он изыскивал способы добыть денег, в которых нуждался для выплаты войскам жалованья. Неудовлетворенный в своих исканиях ни со стороны России, ни со стороны Турции, а между тем вынужденный чем-то занять свое ополчение, Фет-Али-хан ворвался в Карабах, где разорял и грабил селения ^[252]. Только новое письмо П.С. Потемкина заставило его выйти из Карабаха и, воспользовавшись обстоятельствами, направить свою активность в сторону Гиляна.

Примерно в это время гилянский Гедает-хан перебрался из Баку к дербентскому Фет-Али-хану, у которого и нашел временное убежище. При содействии последнего, хана Бакинского и шамхала Тарковского, Гедает-хан сумел собрать 6000 человек и с их помощью был восстановлен в ханском достоинстве и снова утвержден в Гиляне. Он казнил противников своей власти и просил консула Тумановского оказать помощь русскими войсками свергнутому с престола Абул-Фет-хану. При этом передал Тумановскому и письмо Абул-Фета, в котором тот писал, что «на все те обязательства, с которыми брат его, Гедает-хан, вступит с российским двором, он согласен и присовокупляет к тому и свое прошение, сетуя, впрочем, что на многократные их домогательства ответа получить не могут» ^[253].

Не получив помощи, о которой просил, как человек лукавый и криводушный, Гедает-хан в благодарность за спасение стал притеснять русское купечество. Арестовал несколько наших судов и консула, находившегося в Энзели. Поводом к аресту, по словам хана, была потеря им на пять миллионов имущества, перевозившегося на русском судне. Хан обвинял нашего консула Тумановского в расхищении его богатства. Боясь наказания, хан запретил выпускать русские суда из гавани и у самого выхода в море построил батарею на 12 орудий. На выручку арестованного консула были отправлены два русских военных судна под началом лейтенанта Аклечеева. Гедает-хан не соглашался освободить консула и захваченных им русских, и тогда Аклечеев решился атаковать Энзели. На подходе к выстроенной батарее он был встречен выстрелами из орудий и огнем стрелков, рассыпанных в кустарнике по бокам от укрепления. Суда отвечали выстрелами по батарее и ханскому дому. Гилянцы бежали в разные стороны, и сам Гедает-хан пришел в крайнее замешательство. Он отправил посланного к консулу Тумановскому с изъявлением раскаяния и с просьбой прислать к нему офицера для переговоров. Хан просил прощения, дал слово поступать во всем согласно заключенным договорам и особым письмом просил консула Тумановского остаться в Энзели. В ответ на эту просьбу было потребовано от хана обязательство в предоставлении полной свободы торговли русскому купечеству и ручательство за безопасность консула. В присутствии Тумановского и лейтенанта Аклечеева Гедает-хан поклялся, что «ни в какое время против его (Тумановского), так и прочих всех подданных великой империи Российской никакого предприятия не токмо чинить, ни же об оном и помыслить не посмеет, а токмо с своей стороны будет стараться оказывать дружбу, всякое удовольствие и ласку» ^[254].