История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 83

Опасность Грузии могла предстоять весьма скоро.

После падения Лютф-Али-хана, изменою попавшегося в руки своего противника, в Персии не оставалось ни одного из ханов, который был бы предприимчив и настолько силен, чтобы мог противиться властолюбивым намерениям Ага-Магомет-хана. Можно было предполагать с полною вероятностью, что Ага-Магомет, подчинив своей власти всю Персию и добиваясь шахского достоинства, не оставит, по причинам вышеизложенным, своих притязаний на Грузию и будет стараться всеми силами подчинить ее своей власти. Хотя для достижения этой цели ему и предстояло еще покорить некоторых ханов, владения которых отделяли его от Грузии, но на препятствия эти нечего было полагаться. Отличаясь непостоянством своего поведения, каждый из персидских ханов склонялся на сторону того, кого считал сильнейшим и подчиниться которому находил наиболее выгодным. Сегодня враг и соперник, он легко делался завтра союзником и сторонником. Зная все свойства и характер персиян, Ираклий не без основания беспокоился о своем положении, хотя казалось, что Ага-Магомет-хан не мог быть особенно страшен Грузии. Если он в течение трех лет должен был бороться и оспаривать первенство у Лютф-Али-хана, сравнительно слабого, то Грузия, по своему населению, конечно, могла бы дать отпор войскам Ага-Магомет-хана и отбиться от его притязаний; но, к сожалению, беспорядки в стране и раздоры, существовавшие в царском семействе, не давали Ираклию никакой надежды на спасение Грузии в случае неприятельского вторжения.

Царь Ираклий имел много детей и от двух жен. Он разделил все свое царство на мелкие части и передал их в управление своим детям, вскоре между собою перессорившимся. Удрученный годами и ранами, сам Ираклий сознавал свою слабость и легко поддавался влиянию своей супруги, царицы Дарьи, которая мало-помалу захватывала власть в свои руки. Интересы и виды царицы Дарьи не согласовались с видами и желаниями Ираклия; царица недоброжелательно смотрела на царевича Георгия, родившегося от первого брака, и, несмотря на то что он был объявлен наследником царства, Дарья старалась устранить его от престолонаследия. Желая сделать преемником Ираклия своего старшего сына, царевича Юлона, царица была главнейшим центром, из которого исходили все интриги и недоразумения в царском семействе, превратившиеся впоследствии в открытую и явную вражду.

Царевичи не слушали друг друга, не повиновались отцу; в стране проявились многочисленные беспорядки, не было единства, не было и силы. При таком положении Грузии Ага-Магомет-хан имел полную возможность, покорив соседних Грузии ханов, вторгнуться в ее пределы и разорить владения царя Ираклия. Он удерживался только опасением разрыва с Россией, против которой не хотел до времени оказывать неприязненных поступков. Не сознавая в себе достаточно силы для открытой борьбы, Ага-Магомет-хан старался выказать свое расположение русскому правительству. С этою целью он стал покровительствовать русским купцам, торгующим в Персии, и предлагал, через жителей Гиляна, построить там дом для консула и склады для товаров. Ага-Магомет-хан хлопотал, чтобы русские основали свой главный торговый центр в Гиляне и находились в его руках, что было, конечно, для него гораздо выгоднее, чем устройство нами торгового пункта на острове Capo, где мы были совершенно независимы и самостоятельны.

Занятие острова Capo и устройство там складов было вызвано необходимостью. Постоянные беспорядки в Персии, своевольство ханов и притеснения, испытываемые русским купечеством, заставили наше правительство искать средств к обеспечению торговли и к устранению всех препятствий, до крайности разнообразных. Так, когда последовало запрещение на вывоз из России серебряной и золотой монеты, то у нескольких бакинских купцов в Астрахани были конфискованы спрятанные ими деньги. По жалобе этих купцов Хусейн-Кули-хан Бакинский стал притеснять наших купцов в Баку, требовал от них огромных пошлин, силою отбирал товары и даже побоями вымогал у них деньги. На представление нашего консула хан отговаривался тем, что все это делает не он, а духовенство, которое, по их обычаям, решает все дела.

– У вас, – говорил хан, – точно так же не Гудович распоряжается торговлею, а астраханская уголовная палата. Я полагаю, что мои духовные не хуже вашей палаты.

Ханы Ширванский и Шекинский, наиболее других терпевшие от такого своевольства бакинского хана, жаловались на упадок торговли с Россией, грозили войною Хусейн-Кули-хану, но тот не обращал на угрозы никакого внимания. Наш консул говорил, что если подобное положение дел будет продолжаться, то необходимо избрать другой пункт для склада товаров. Таким пунктом и избран был остров Capo.

Занятие этого острова, возведение на нем необходимых построек и постоянное нахождение там русской флотилии возбудили сильное опасение со стороны прибрежных персидских владетелей. Бакинский хан тотчас же переменил свое поведение, а ближайший к этому острову владелец Мустафа-хан Талышинский стал искать подданства России; другие ханы точно так же выказывали наружные знаки своей преданности. Примеру талышинского хана последовал хан Шемахинский, а несколько ранее его дербентский Шейх-Али-хан прислал в Георгиевск своего посланника, который хотя и присягнул на подданство России, но когда Гудович отправил в Дербент офицера с просьбою, чтобы хан сам подписал условия, то Шейх-Али отказался от этого.

Будучи пятнадцатилетним ребенком, хан руководился в своих поступках советами матери и дядьки. Он искал подданства только потому, что, испуганный движением Сулейман-хана, опасался вторжения персиян в его владения; но едва только опасность эта миновала, лишь только он узнал, что Ага-Магомет-хан занят внутренними делами в Персии, он тотчас же отказался от подданства. Шейх-Али-хан говорил, что, по их обычаям, подписать условий не может, а в знак своей верности целует Коран. Он прислал письмо на высочайшее имя, в котором писал, что отправил своего посланника для заключения условий подданства, по примеру предков. Гудович отвечал, что если хан не подпишет условий подданства, то письмо его не будет представлено императрице.

– Вступая в подданство ее императорского величества, – говорил Гудович посланнику дербентского хана при его отправлении, – вы находите свое счастье, тогда как государыня принимает вас под свою державу только из одного великодушия и употребляет лишь одни издержки.

Несмотря на эти убеждения, Шейх-Али-хан все-таки не соглашался подписать условий. Он признавал себя теперь настолько самостоятельным и независимым, что находил возможным заявить свое притязание на Баку, хана которого считал своим данником. Шейх-Али-хан собрал войска и двинулся против Хусейн-Кули-хана, не обращая внимания на то, что бакинский хан давно искал покровительства и даже подданства России.

Хусейн-Кули-хан просил о принятии его в подданство еще в 1792 году, и если не был принят, то по проискам того же дербентского Шейх-Али-хана. При отправлении своего чиновника с прошением о подданстве Шейх-Али-хан включил в число своих владений и Бакинское ханство, так что наше правительство было в первое время в весьма затруднительном положении, не зная, как поступать с бакинским ханом: считать ли его независимым или подданным хана Дербентского.

Город Баку имел всегда своего хана, который еще при императоре Петре I пользовался особым покровительством России. Незначительность владений бакинского хана была причиною того, что он в последнее время находился в некоторой зависимости и вассальстве дербентского хана, которому и платил дань.