История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 69

Предупреждению этому Григорий придавал большое значение, так как он знал, что еще в феврале месяце заготовлялась утвердительная грамота императора на имя Даниила и наше правительство принимало меры к тому, чтоб убедить эриванского хана принять Даниила в Эчмиадзинский монастырь и содействовать возведению на патриарший престол. Григорию известно было также и то, что Порта согласилась признать Даниила патриархом и отправила к нему фирман султана, которым повелено было баязетскому и другим пашам отдавать Даниилу приличные почести и без письменного разрешения никого из духовных никуда не пропускать.

Получив этот фирман, Даниил решился выйти из выжидательного положения, и 25 мая, близ Баязета, на реке Евфрате, в армянском монастыре св. Иоанна (Учкилисе), он миропомазался при собрании духовенства и в присутствии более 3000 армян.

Происшествие это возбудило со стороны Давида новое преследование духовенства. Пренебрегая уставами церкви и чувством человеколюбия, лжепатриарх жестоко обращался со своими противниками. «Со времен просветителя нашего ^[334] и поныне, – писали епископы, – еще никогда не было в нации нашей такого первоначальника, который бы столь несправедливые чинил поступки. Он безнаказанно и многочисленные муки день ото дня причиняет бедному нашему единогласию: одних сечет, других в тюрьму заключает».

Имея постоянно при себе персидскую стражу, Давид подозрительных епископов и монахов отправлял в Эривань, где они подвергались телесным наказаниям и затем возвращались в Эчмиадзин, под видом раскаяния. Нераскаявшихся он заключал в темницы, в амбары с ячменем или запирал в отдельных комнатах. Такое положение было невыносимо для духовенства, и однажды монахи с палками и камнями бросились на патриарший дом и освободили заключенных. Затем, собравшись в церковь, все духовенство пред местом сошествия Единородного Сына дало клятву и написало Давиду, что за разные противозаконные и варварские поступки не признает его патриархом и предало анафеме как Давида, так и его сторонников.

На другой день лжепатриарх приказал запереть монастырские ворота, и тогда братия, разобрав стену, целою толпой отправилась в Эривань жаловаться хану и просить о смене Давида и утверждении Даниила. Подговоренный сторонниками Давида, обещавшими большие подарки, хан приказал заковать и заключить в темницу некоторых епископов, а остальных отправил под конвоем в Эчмиадзин, где они и были заперты в своих кельях. «Когда же рассвело, писали потерпевшие ^[335], то многие из нас кричали из келий: отпустите нас во двор, дабы совершить долг природы и затем вновь можете вас запереть, но никто не хотел нас слушать…»

Имея на своей стороне грубую силу, Давид заготовил хвалебные о себе письма и приказал, чтобы заключенные подписали их. Кто прикладывал свою печать и подписывал, тому возвращалась свобода, а кто не соглашался исполнить этого требования, тот оставался в заключении.

– Долго ли мы будем подписывать ложные бумаги? – спросил епископ Евдокийский.

За этот вопрос он был посажен в яму и выпущен только тогда, когда, просидев 20 дней, заболел и стал просить причастия. Большинство не желало, конечно, испытывать подобных мучений и исполняло требование лжепатриарха, который, заручившись подписями многих лиц на составленных им письмах, рассылал их всюду, как доказательство желания духовенства и народа иметь его своим католикосом. К крайнему огорчению Давида, письма эти не достигали той цели, для которой предназначались, и его сторонники просили денег для подкрепления своих ходатайств.

«Как письмо ваше и наместника, – писал Давиду епископ Степан из Галатии ^[336], – так равно и общественный лист гарских жителей, и просьбы хану нами получены, но оные ни к чему не пригодились. Хотя бы сто таких писем было, и те бы ничего не помогли без денег. Мы нарочного татарина послали к вам, чтоб употребили всю возможность доставить к нам денег до ста мешков. Буде же вы скажете, что сего нельзя сделать тайно, то я вам на это скажу, что ничего нет у вас тайного, о чем бы здесь весь город не знал. Вы только постарайтесь их доставить ко мне, а как бы гласно то ни было, вас в том винить никто не будет, ибо все удивляются вашей скупости и говорят, что Даниил пока не послал мешками золото и узлами шали, не мог поворотить дела сего. А про вас говорят, что он, будучи сам на месте, пусть продаст всю утварь и все имение престола пусть в заклад положит туркам. Когда престол ему достанется, пусть живет бедно, а если не достанется оный ему, то пусть тот, кто будет, что хочет, то и делает».

Подобных советов давать Давиду было нечего. Мы видели, что он давно уже приступил к расхищению церковного имущества и на вырученные деньги успел добиться того, что эриванский хан запретил духовенству отлучаться из монастыря или отсылать куда бы то ни было письма без ведома Давида, причем объявлено, что уличенному в таких поступках будет выбрита борода и он должен будет заплатить сто туманов (1250 пиастров) штрафа.

Между тем в начале июня в Тифлисе узнали об отправлении Даниилу из Петербурга грамоты императора. Основываясь на сообщении архимандрита Григория ^[337], сторонники Давида не верили этому и отчасти находили поддержку в правителе Грузии Коваленском, имевшем причину не желать утверждения Даниила. Получив от архиепископа Ефрема уведомление об утверждении Даниила патриархом, тифлисский архиепископ Иоанн хотел отслужить обедню, но архиепископ Карапет, сторонник лжепатриарха, и князь Соломон Аргутинский, при содействии Коваленского, заперли церковные двери и не допустили совершить литургию. Архиепископ Иоанн обратился тогда с просьбой к правителю Грузии дозволить провозгласить Даниила патриархом, но Коваленский отвечал, что по сообщению частного лица разрешить этого не может, пока не получит предписания от генерала Кнорринга. 7 июня предписание это было получено в Тифлисе, и «нужно было глазами смотреть и ушами слушать, – писал Иоанн архиепископу Ефрему, – в каком положении были сердца людей из партии законного патриарха Даниила и беззаконного Давида. Мы воскресшего из могилы благословляли, а они умершего оплакивали». Вскоре после того утвердительная грамота на имя Даниила была опубликована во всех церквах Тифлиса. В день объявления, в церковь во имя Божией Матери был принесен портрет императора Александра I, под которым на подушках были положены: грамота и переводы ее на армянском и грузинском языках. Подняв портрет и подушки, духовенство в полном облачении, с крестами и хоругвями, отправилось в собор и у крепостных ворот было встречено архиепископом Иоанном. В соборе собрались почти все представители русской власти: генералы, офицеры и чиновники; сюда же прибыли многие грузинские князья и собралось множество народа. По окончании литургии прочитана высочайшая грамота, при громе пушечных выстрелов. Вечером в армянском монастыре было устроено угощение народу, и колокольни всех церквей иллюминованы.