История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 76

6 февраля князь Цицианов отправил к эриванскому хану Министерства императорского двора графа Воронцова, квартир-мейстерской части капитана Чуйку и князя Орбелиани.

Посылая с ними письмо канцлера графа Воронцова эриванскому хану, главнокомандующий поручил капитану Чуйке описать дорогу, заметить местоположение и род укреплений Эриванской крепости, «для будущих движений, буде бы силою нужно было подкрепить» наши требования ^[356].

«Его величество мой всемилостивейший государь высочайше соизволил мне указать, – писал граф Воронцов эриванскому хану ^[357], – объявить вам, что как он, великий император, так и Оттоманская Порта, ближние вам соседи, нисколько не сомневаются, что ваше высокостепенство не токмо оставите все невместные требования Давида и сообщников его, ищущих неправильно вашей защиты, но что, напротив того, обратите все ваше внимание к Даниилу, дадите всякое вспомоществование к благолепному прибытию его в Эчмиадзин ^[358], с довлеющею его сану

почестью, и облечете его в ту власть, которую все католикосы имели… Таким поступком можете вящше утвердить высочайшее моего всемилостивейшего государя и его величества султана турецкого к вам расположение и благоволение, а противным со стороны вашей подвигом всякая соседственная держава может считать себя оскорбленною».

К этому письму была присоединена и просьба главнокомандующего употребить содействие к утверждению Даниила в сане патриарха, ныне ему дарованном двумя императорами, и тем отвратить гнев от «Севера и Востока» за противоположный сему поступок. «После гласа и воли, – писал в заключение Цицианов, – столь высокомочных повелителей да умолкнут разные толки пресмыкающихся их подданных, кои, может быть, доселе и ваше высокостепенство поставляли в недоразумение, о восстановлении которого идет дело».

Ни письмо графа Воронцова, ни просьбы князя Цицианова не убедили эриванского хана, и Мамед отказался исполнить требование русского правительства.

«Хотя крайне желал я, – отвечал он графу Воронцову, – выполнить повеление вашего сиятельства, но, сверх чаяния, в обстоятельствах помянутого Даниила встретились великие затруднения, по причине коих помочь ему не в состоянии. При кончине бывшего патриарха Иосифа, случившейся в Тифлисе, некоторые из почтеннейших тамошних особ, по желанию находящихся в Грузии русских начальников, приехали сюда и домогались, дабы по завещанию того патриарха в преемники ему утвержден был архиепископ Давид. Также и от армян, обитающих в областях турецких, присланы были сюда за подписанием их просьбы о том же епископе Давиде.

Почему, в уважение желания русских начальников и в удовлетворение просьбы армян, имел счастие представить о том дворам турецкому и персидскому и просил их об утверждении Давида в патриаршем сане. От обоих тех дворов пожалован ему берат и фирман, по силе коих вступил он по их обряду в управление армянскою церковью. После от его величества султана дан другой берат, коим повелено находившегося в областях его патриарха Даниила, связав, отвезти в Эчмиадзин и поручить Давиду.

Хотя ныне ваше сиятельство и изволите давать поручение, но рассудите сами, в состоянии ли я после вышесказанного настоять вновь у вышеупомянутых дворов об отрешении Давида и о возведении на место его в патриархи Даниила? Если против воли и вельмож обоих тех дворов я о том представлю, то, конечно, навлеку на себя их негодование. В рассуждение чего никак не могу я на то решиться, а буде его императорскому величеству угодно, чтобы помянутый Давид был отрешен и восстановлен на его место Даниил, то ему весьма легко написать о том прямо его величеству султану. Что касается до меня, то я в оное дело мешаться не смею, а потому и приказания вашего сиятельства исполнить не в состоянии, в чем и прошу, меня великодушно извинив, не иметь никакого гнева».

Князю Цицианову Мамед-хан писал, что готов признать Даниила патриархом, но с условием, чтобы русское правительство признало и ввело в Ахалцих недавно изгнанного оттуда Шериф-пашу, нашего злейшего неприятеля, сторонника Давида и только что объявленного Портой изменником и бунтовщиком. Такое, по словам князя Цицианова, «несовместное с рассудком требование и ослушание» не могло остаться без наказания, и я, писал главнокомандующий ^[359], «не предвижу надежнейшего способа, как употребить силу оружия, которое не далее как в апреле намерен я перенести в область Эриванскую».

Главнокомандующий был намерен, как только гористые места, лежащие на пути, обнажатся от снегов, следовать в Эривань, с шестью батальонами, возвести Даниила на патриарший престол, наказать Мамед-хана Эриванского за его упорство и оставить в крепости гарнизон в том случае, если армянское купечество согласится, как обещало, снабжать его провиантом. Бремя это для экспедиций на Эривань князь Цицианов признавал наиболее удобным и благоприятным. Дагестан и вообще все горские жители, стесненные русскими войсками, должны были помышлять не о набегах, но о собственной защите. Баба-хан, «столь страшный в Персии, но к военному делу совершенно неспособный», был занят волнениями в Хоросане и не мог подать помощи пограничным с нами ханам и владельцам, искавшим поэтому или покровительства, или союза с Россиею. Одним словом, положение наше в Закавказье было тогда таково, что, по мнению князя Цицианова, «три полка комплектных пехоты, один полк регулярной кавалерии, в пополнение войск, в распоряжении моем находящихся, и сто тысяч серебром, единовременно вверенные мне на чрезвычайные и непредвидимые расходы, поставили бы меня в положение действовать наступательно и, по благоуспешном покорении Эривани, пройти в Нахичевань, а оттуда в Шушу и тем самым из предполагаемого занятия границ по Куру и Араке выполнить главную часть со стороны Персии в течение сей же кампании» ^[360].

Предвидя грозу, эриванский хан приготовлялся к обороне, запасался провиантом, собирал войска и намерен был противиться, если бы русское правительство захотело силой водворить Даниила в Эчмиадзине. Давид также делал необходимые распоряжения на случай движения русских войск. Он писал в Константинополь, что русские намерены прибыть в Эчмиадзин, но не для того, чтоб оставаться там, а забрать всю святыню и вместе с Даниилом возвратиться в Россию. Под предлогом сокрушения о падении престола Давид просил константинопольского патриарха Ованеса выхлопотать у Порты фирман, разрешающий ему, когда начнется война, отправиться на жительство в Учкиллису или монастырь Св. Карапета.