История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 179

Талызин, по словам той же записки, по своему положению при Ермолове и по сведениям не мог иметь других поручений, как «поразнюхать, что говорят о нем здесь и как судят. Кажется, он поехал отсюда не с весьма благоприятными известиями. Известно, что Ермолова публика обвиняет в одном: зачем не знал о нападении персов; другие обвиняют во многом, – но каждый человек имеет своих друзей и врагов; первые смотрят на ошибки в уменьшительное, другие – в увеличительное стекло».

В последнее стекло смотрел и граф Нессельроде; не допуская формального разрыва, т. е. такого, какой обыкновенно предшествует войне с европейскими державами, он набрасывал тень на справедливость донесений Ермолова. Главнокомандующий доносил, что о князе Меншикове давно не имеет никаких сведений; что взаимные их сношения давно прерваны, курьеры задерживаются, донесения распечатываются и читаются персиянами; что князь Меншиков дурно принят в Султание; что предложения его отвергнуты и сам он задержан со всею миссиею. На это министр иностранных дел, с упорством, свойственным человеку, не знающему ни народа, ни характера и особенностей тегеранского двора, отвечал, что это неправда, что посольство князя Меншикова должно укрепить наши связи с Персиею, а не расторгнуть их; что неприязненные действия есть только дерзость и своевольство одного эриванского хана и потому он, министр, поручает князю Меншикову требовать от двора персидского примерного наказания хана и, в случае неудовлетворения требования, прекратить все сношения и выехать со всею нашею миссиею ^[875].

Что мог подумать Ермолов, читая депешу министра иностранных дел, полученную одновременно с распоряжением Военного министерства совершенно иного характера? Признавая объявление войны персиянами фактом совершившимся, Военное министерство приняло безотлагательные, хотя и неполные меры к облегчению затруднительного положения главнокомандующего. Вместо просимых им 24 батальонов решено было отправить полки 20-й пехотной дивизии в двухбатальонном составе (всего 12 батальонов) с тем, что третьи батальоны будут посланы по смене их в местах расположения ^[876] полками 18-й и 19-й дивизий.

Сделав вместе с тем распоряжение об отправлении с Дона шести казачьих полков, Дибич писал Ермолову, что император находит, что и до прибытия подкреплений в распоряжении главнокомандующего находится достаточно сил не только для отражения всех покушений неприятеля, но и для наступательных действий. По сведениям военного министерства, с прибытием на Кавказ сводногвардейского полка, из людей, выписанных из гвардии и Черниговского полка по происшествию 14 декабря 1825 г., Ермолов должен был иметь в Закавказье до 30 000 человек пехоты, из коих в окрестностях Тифлиса – до 15 000 человек. Оставя 2000 для обеспечения столицы Грузии, военному министерству казалось, что с остальными 1800 человек пехоты, с соответственным числом артиллерии и кавалерии, главнокомандующий мог перейти в наступление.

«Его императорское величество, – писал Дибич Ермолову ^[877], – нисколько не сомневается, чтобы, под предводительством вождя столь опытного, столь отличного и в столь высокой степени имеющего доверенность своих подчиненных, как ваше высокопревосходительство, сих войск не было достаточно для ниспровержения всех сил, которые персияне возмогут противопоставить оным».

На основании таких данных Ермолову было высочайше повелено безотлагательно двинуться к Эривани и не превращать военных действий до занятия всего ханства. Если персидское правительство не удостоверит, что неприязненные действия произошли от одного своеволия и дерзости эриванского хана, то быстро продолжать наступление через Нахичевань, Маранд и далее к Тавризу. По занятии последнего города истребить в нем все казенное имущество, сжечь все заведения и здания, принадлежащие правительству, и в особенности уничтожить все военные заведения и запасы. Дальнейшие действия должны были зависеть от обстоятельств, но Дибич предупреждал главнокомандующего, что император не прекратит военных действий до тех пор, пока персияне не согласятся на уступку некоторой части территории, которую государь признает необходимым присоединить к своей империи; что уступка эта необходима в вознаграждение убытков, которые понесет Россия от предстоящих военных действий, и как справедливое возмездие за нанесенное границам нашим оскорбление.

Впрочем, прибавлял Дибич, назначение пути наступления есть только предполагаемое и не должно препятствовать избранию другого направления, лишь бы только была соблюдена сосредоточенность сил, необходимая для успеха военных действий. «Выбор путей, ведущих к достижению сеи цели, неминуемо зависит от местных обстоятельств, более вам известных. Его императорское величество ожидает успехов, соответствующих воинским дарованиям вашим и храбрости вверенного вам войска» ^[878].

Спустя несколько дней государь писал Ермолову ^[879]: «Вы увидели из прежних моих приказаний, объявленных вам начальником главного штаба моего, что твердое мое есть намерение наказать персиян в собственной их земле за наглое нарушение мира и что я, будучи уверен, что находящееся под начальством вашим многочисленное и храброе войско достаточно к достижению сего, не менее того приказал я 20-й пехотной дивизии идти на усиление оным. Усматривая же из последнего донесения вашего намерения ограничиться оборонительными действиями до прибытия сих подкреплений, я на сие согласиться не могу и повелеваю вам действовать, по собрании возможного числа войск, непременно наступательно, сообразно обстоятельствам, по усмотрению вашему, против раздельных сил неприятельских» .

По мнению Ермолова, для наступления предстояло два пути: на Эривань, чтобы перенести действия в землю неприятеля, и в Карабаг, чтобы усмирить мусульманские провинции. Не восстановивши порядка в последних, трудно было идти в Эриванское ханство с малыми силами и в позднее время года, когда пограничные горы покрываются снегом, дороги делаются непроходимыми и нет возможности доставить продовольствия вследствие измены жителей.

Занятие Эриванского ханства могло быть полезно только тогда, если бы мы были в состоянии обеспечить христиан (иначе персияне истребили бы их поголовно), обеспечить собственные сообщения, пролегавшие среди возмутившегося населения, и обеспечить Грузию от налета партизанских отрядов неприятеля. С другой стороны, при движении в Карабаг приходилось следовать через возмутившуюся Борчалинскую дистанцию, далее – через Казахскую, Шамшадильскую дистанции и Елисаветпольский уезд, также возмутившиеся и занятые персиянами. При подобном движении отряда на правом фланге его были дороги со стороны озера Гокчи, по которым неприятель мог свободно и во всякое время действовать на нашу коммуникационную линию, с левого фланга – были бы восставшие жители Шекинской и Ширванской провинций.