История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 181

Дело это происходило так. По получении известия о вероломном вторжении неприятеля в наши границы Ермолов приказал окружному начальнику Елисаветпольского уезда Симонову, чтобы он немедленно вывел из тамошней крепости в Тифлис малочисленный гарнизон и доставил бы туда же денежную казну и дела. Главнокомандующий вызван был на такую меру сколько в предупреждение очевидной опасности от нападения персиян, столько же из желания не подвергать наши слабые силы нечаянному нападению жителей-татар в случае их возмущения. Последнего можно было ожидать почти наверное, ввиду существовавшего уже волнения.

Приступая к исполнению распоряжения Ермолова и желая предварительно сосредоточить войска, Симонов вызвал к себе две роты, стоявшие в Зурнабаде, но они не успели прибыть, как в городе вспыхнуло восстание.

27 июля, когда татары узнали о скором оставлении города русскими войсками, они вооружились поголовно саблями и кинжалами, ворвались в крепость и направились прямо к острогу, для освобождения заключенных. Одна часть мятежников бросилась на караул, защищавший доступ к тюрьме, а другая стала бросать в окна кинжалы и, таким путем, снабдила преступников оружием. Они легко разбили двери и запоры острога и устремились на караул с тыла. Семь человек солдат было убито, а остальные переранены. Затем мятежники напали на отряд, под прикрытием которого было отправлено казначейство, и успели отбить несколько тюков медных денег. В самом городе, в ночь с 27-го на 28-е число, многие русские были вырезаны; убиты: частный пристав, штабс-капитан Васильев, артиллерии прапорщик Харченко и несколько чиновников; все дела присутственных мест остались в руках возмутившихся и были потом сожжены ими ^[884].

Среди самого разгара восстания к Елисаветполю подходили две роты, вызванные из Зурнабада. Начальник отряда, капитан Шнитников, выслал вперед поручика Габаева, с 12 казаками, предупредить Симонова о прибытии рот, но встретившиеся на пути армяне объявили Габаеву о возмущении татар и советовали ему возвратиться назад. Желая, однако же, лично удостовериться в том, что происходило в городе, Габаев въехал в улицу и был тотчас же окружен татарами и захвачен в плен вместе с казаками.

Не ожидая возвращения Габаева, капитан Шнитников подошел к городу и был встречен депутациею от татар, которая заявила, что готова пропустить роты, но с условием, чтобы весь русский обоз был оставлен в их пользу. Шнитников отверг предложение и двинулся вперед; но едва вошел он в улицы, как засевшие в домах татары встретили его сильным огнем. При помощи штыков и картечного огня отряд пробивался на тифлисскую дорогу, причем потерял одного офицера смертельно раненным и 30 человек нижних чинов убитыми. Положение Шнитникова было критическое, но в это время прибыл в отряд Габаев, освобожденный армянами. Уроженец Елисаветполя, отлично знавший расположение городских улиц, Габаев повернул роты в сторону и провел отряд такими улицами, в которых возмутители не успели устроить засады.

С уходом Шнитникова татары остались полными хозяевами города, а вслед за тем он был занят персиянами, распространившими свои грабежи на всю окрестность. Находившиеся вблизи Елисаветполя немецкие колонии были разграблены, причем жители Анненфельдской колонии успели бежать в Тифлис, а Еленендорфской – укрылись в домах армян в самом Елисаветполе. Неприятель выдвинул часть своей конницы в Шамшадальскую дистанцию и присоединил к своему ополчению до 2000 вооруженных жителей.

С этим отрядом прибыла и часть конницы из Эривани для сопровождения в Грузию царевича Александра, посылаемого для возмущения Кахетии. Для прикрытия последней был сформирован, под начальством генерала князя Мадатова, особый отряд из 8⅓ батальонов пехоты, с 14 орудиями, и слабосильного полка казаков ^[885]. Назначение этого отряда, расположенного на р. Акстафе, было удерживать жителей Казахской дистанции от возмущения, а персиян и возмутившихся уже татар Елисаветпольского округа от вторжения в Грузию.

До прибытия подкреплений с Кавказской линии князю Мадатову приказано было ограничиться одною обороною и, в случае наступления значительных сил неприятеля, отойти в Борчалинскую дистанцию, за так называемый Красный мост и, оставив его перед собою, ожидать прибытия из Тифлиса главнокомандующего с войсками.

«При всей надежде, – писал Ермолов князю Мадатову ^[886], – на бдительность вашего сиятельства, я не могу не подтвердить вам, что осторожность необходима, что, сколько робким ни замечен неприятель, презирать его не должно; что гораздо полезнее противопоставить неприятелю соединенные силы для большей верности в успехе, нежели подвергнуться опасности действовать силами недостаточными из тщеславия противоборствовать сильнейшему».

Спустя несколько дней на усиление отряда князя Мадатова были отправлены грузинская конная милиция и 400 человек осетин. Осетины были прекрасные стрелки, но, по бедности, не могли содержать себя, и потому Ермолов приказал выдавать им содержание от казны, присовокупляя, что грузинская милиция имеет собственное продовольствие ^[887]. Не полагаясь на стойкость милиции и способность ее к разведывательной службе, князь Мадатов просил прислать ему хотя немного казаков, так как лошади находившегося в отряде полка Костина были в дурном состоянии. «Конницы у нас, – отвечал Ермолов ^[888], – как вы знаете, вовсе нет, а то малое число казаков, которых мы употребляем, я полагал для одних пикетов, охраняющих спокойствие лагеря; но знал, что они преследовать неприятеля не в состоянии и по малочисленности, и по качеству лошадей, которых кормят они на счет жителей, не заботясь об их разорении».

Хотя авангардное положение отряда князя Мадатова и требовало, прежде других, снабжения его всем необходимым, но Ермолов не находил возможным усилить его кавалерию. Главнокомандующий не изменял своих убеждений и находил, что наступление возможно только с водворением хотя некоторого спокойствия в находящихся на наших флангах мусульманских провинциях, а такое спокойствие далеко еще не было восстановлено.

Прежде всего надо было изгнать из Ширвани появившегося там бывшего хана Мустафу, который, имея при себе несколько приверженцев, грозил остальным жестоким мщением. Чтобы парализовать его деятельность, Ермолов поручил генерал-майору Краббе собрать конницу из кубинцев, дербентцев и даже из акушинцев, которая, будучи подкреплена нашими войсками, могла из-за одной добычи оказать большое содействие к изгнанию Мустафа-хана. По окончании летней кочевки в горах ширванцы обыкновенно спускались к р. Куре и далее на Муганскую степь. По мнению главнокомандующего, это было самое лучшее время для их наказания. «Они, – писал Ермолов ^[889], – не вверят семейств своих и имущества живущим на Мугани народам и кочующим на оной персидским подданным и должны будут оставить их на левом берегу р. Куры». Этим надо было воспользоваться и стараться разорить их беспрерывными перемещениями с места на место. Краббе не находил, однако же, возможным двинуться вперед по недостатку продовольствия. «Теперь, – доносил он ^[890], – главным моим занятием есть старание обеспечить войска продовольствием и удержать спокойствие в Кубинской провинции». Какой недостаток был в Ширвани в продовольствии – можно судить по тому, что войска, с началом возмущения, все время довольствовались половинною дачею. Хотя в г. Шемахе и было в запасе до 400 четвертей пшеницы, но, за отсутствием мельниц, она оставалась в зерне. Население отказывалось не только поставлять хлеб войскам, но и продавать его на рынках. В Кубе и Дербенте хлеб вздорожал настолько, что генерал Краббе принужден был просить астраханского губернатора заготовить для него продовольствие и отправить его морем.