Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Лев Давыдычев cтр.№ 37

– Это кто-нибудь из них, – прошептал дедушка, поспешно доедая кашу, – из тех, которые хотели меня положить в тюрьму или посадить в больницу.

– Главное, не бойся, – укоризненно сказала внучка. – Пока я с тобой рядом, некого тебе бояться и нечего. – И направилась к дверям.

– Стой! – слабым голосом крикнул дедушка. – Мысль! Не открывай!

– Почему?

– Позвонят и уйдут.

Звонок повторился – еще более настойчивый.

– Не бойся, – уже строго сказала Лёлишна и вышла в коридор. Она открыла дверь и радостно пригласила: – Ой, проходите, проходите! Дедушка, дедушка, посмотри, кто к нам пришел!

– Тигренка не пугайтесь, – сказал Эдуард Иванович, – он ручной.

– Да я знаю, знаю! – И Лёлишна тут же, в коридоре, рассказала о своем сегодняшнем знакомстве с Чипом. Войдя в комнату, она позвала дедушку.

В ответ – тишина.

– Дедушка, к нам гости!

Опять тишина.

Лёлишна заглянула на кухню, потом в другую комнату, недоуменно пожала плечами.

Вдруг кто-то тонко чихнул.

Чип зарычал.

Эдуард Иванович глазами показал Лёлишне на шифоньер.

Она постучалась в дверцу.

– Войдите, – раздался из шифоньера жалобный голос.

Дверца распахнулась, и все увидели напуганного дедушку, который сидел в шифоньере, согнувшись в три погибели.

– Все-таки испугался, – виноватым тоном произнес он, – не вас, конечно, и даже не этого зверя, а других.

Но раз все опасения и недоразумения рассеялись, а Эдуард Иванович принес с собой торт, то началось чаепитие.

Чип лежал у ног дрессировщика и дремал.

Дедушка изредка опасливо посматривал на тигренка.

– И как это вы с ними? – спросил дедушка. – Они же звери. Почему они вас слушаются?

– Очень просто, – весело ответил Эдуард Иванович, – я их люблю. Я без них жить не могу. Я даже на пенсию уйду не один, а возьму с собой самого старого льва. Это будет первый в мире лев-пенсионер… Человек я одинокий. Жена и дети погибли в войну. Теперь моя семья – мои львы. Да вот Чип. И еще есть у меня Хлоп-Хлоп, очаровательный мартыш. Мне его в Одессе подарили моряки.

– Конечно, ко всему можно привыкнуть, – заключил дедушка, – к одному только нельзя привыкнуть – к старости.

– Вот об этом я сейчас и думаю все время, – оживленно отозвался дрессировщик. – Мне нужно найти ученика. Чтобы передать ему знания, опыт и львов.

– Да любой мальчишка согласится стать вашим учеником! – воскликнула Лёлишна. – Только позовите.

– А мне нужен не любой, а… – тут Эдуард Иванович вздохнул, как бы хотел этим сказать, что найти нужного ему мальчишку почти невозможно. – Он должен быть смелым, любознательным, упорным.

– Найдете вы себе ученика, – сказал дедушка, – или ученицу.

– Ученика, – твердо проговорил Эдуард Иванович.

– Найдете, найдете, – обиженно сказала Лёлишна, словно она собиралась стать дрессировщицей, а ее не брали. – Но как же вы его учить будете, если вы все время из города в город переезжаете? Его же родители не отпустят.

– Можно взять его вместе с родителями, – сказал дедушка.

– Трудно, конечно, найти родителей, которые согласятся отпустить ребенка со мной, – грустно произнес Эдуард Иванович. – А кого с удовольствием отпускают, из такого дрессировщика не получится. Пришла как-то ко мне одна мамаша и говорит: «Возьмите вы моего лоботряса, справиться с ним никто не может. Авось вам он пригодится. Подрессируйте его хоть немножко». Смех смехом, а найти ученика трудно.

– У нас есть смелые, любознательные, упорные мальчишки, – сказала Лёлишна.

– Очень хочу с ними познакомиться, – сказал Эдуард Иванович.

Когда улеглись спать, Лёлишна долго лежала с открытыми глазами, думала.

Конечно, она не собиралась стать дрессировщицей, но все-таки обидно: почему Эдуард Иванович ищет ученика, а не ученицу?

Продолжаем подготовку к следующему номеру

До чего же радостно было просыпаться Лёлишне утром на другой день!

Открыв глаза и вспомнив обо всем, она испугалась: а вдруг это ей просто приснилось?

Вдруг нет никакого Чипа и никакого Эдуарда Ивановича?

Она встала, быстро оделась – и на кухню. И вскоре уже напевала:

Вдруг кто-то за ее спиной громко чихнул.

– Будьте здоровы! – крикнула Лёлишна и рассмеялась, оглянувшись: это был Чип. – Чем же мне тебя угостить?

Чип зевнул и потянулся, как кошка, выгнув спину. Лёлишна бросила ему кусок сахару. Чип благодарно помахал хвостом, похрустел сахаром, облизнулся и глазами попросил: «Давай еще, не жадничай».

– Чип, ко мне! – раздался голос Эдуарда Ивановича.

«Давай, давай быстро! – просил взглядом тигренок. – Мне некогда! Угощай!»

Лёлишна отрицательно покачала головой.

«Смотри, пожалеешь», – и Чип утопал.

Может быть, он решил, что Лёлишна просто жадная. На самом деле она просто знала, что до завтрака детям сладкое давать нельзя. А тигренок – ребенок.

Эдуард Иванович появился на кухне в зеленом с широкими черными полосами длинном халате. Седые волосы были гладко зачесаны.

– Доброе утро, хозяюшка! – сказал он. – Сколько кусков сахару удалось выпросить полосатому попрошайке?

– Всего-навсего один.

– И то зря. Сахар, хозяюшка, надо сначала заработать. Готовить мы с тобой будем по очереди. А как-нибудь я устрою тебе выходной день. Самый настоящий. Трудно тебе?

– Ну и что? Я привыкла.

– Вижу. Молодец.

– И все-таки вам требуется ученик, а не ученица.

– Потому что это мужское дело! – крикнул из комнаты дедушка. – Если обязательно необходимо, чтобы львы кого-нибудь слопали, бросьте им меня.

– Не беспокойся, – ответила Лёлишна, – никто меня в укротительницы не берет. А сейчас будем завтракать.

За столом дедушка был хмурым, не разговаривал и даже немного покапризничал. Каша показалась ему недосоленной, он солил ее, солил и до того досолил, что есть уже было нельзя. Но он ел. Незаметно смахивал слезинки и ел, бедный.

Лёлишна знала: в таких случаях лучше помалкивать, делать вид, что ничего не случилось.

Недавно она водила дедушку в больницу, а на другой день зашла к врачу, и тот объяснил, что у дедушки больные нервы. А это значит, что его нельзя раздражать, нельзя волновать, да и сердце у него, как говорится, неважное.