Трон императора. История Четвертого крестового похода - читать онлайн книгу. Автор: Николь Галланд cтр.№ 95

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Трон императора. История Четвертого крестового похода | Автор книги - Николь Галланд

Cтраница 95
читать онлайн книги бесплатно

Некоторые компании меня просто забавляли. Одна стайка женщин, увешанных бирюзой и лазуритом, обсуждала, кто станет следующим императором, если узурпатор падет в битве. Целый час, наверное, эти достойные придворные дамы рассматривали государственный вопрос в совершенно непредсказуемой перспективе: кто из высшей знати проявлял больший вкус (то есть мудрость) при выборе драгоценных камней? Джамиле удалось перевести все это без улыбки, но я разглядел ироничный блеск в ее глазах. Те, кто ценил топаз выше перидота, проявляли, безусловно, мудрость. Любой деятель, украшающий себя лазуритом, медовым цирконом, оливином, изумрудом, аметистом или бирюзой (особенно зеленого оттенка), несомненно, достоин доверия. Любитель рубинов тоже внушал доверие. Но были и такие, кто предпочитал немодный опал или, что еще хуже, александрит. Таких мужчин даже нельзя подпускать к византийскому трону. Тот, кто украшал свою одежду гранатом, годился разве что для секретарской работы, хотя пурпурный альмандин не был бы неуместен на одежде советника. Разногласия вызвал твердый бледный бриллиант — относительный новичок среди местных драгоценных камней. Большинство женщин не находили ничего привлекательного в почти или совершенно бесцветном камне. Они сочли его кратковременной причудой, которая долго не продержится. Одно возражавшее лицо было в споре расцарапано.

— Меня очень огорчает, что ты не похожа на этих достойных дам, — прошептал я Джамиле.

Когда его императорское величество внезапно и необъяснимо развернулся на поле битвы и поскакал к воротам в состоянии паники, зал огласился криками. Джамиля вцепилась мне в руку, чтобы удержаться и тоже не закричать от удивления. Даже я сам был поражен тем, что мой план сработал. Тут же все мужчины и кое-кто из женщин начали спешно образовывать новые группки, обсуждая вполголоса, что делать дальше. Многие сразу покинули помещение, но споры среди них не утихали.

Из тех, кто остался, наверняка кое-кто знал французский и, несомненно, итальянский, поэтому нам с Джамилей приходилось соблюдать большую осторожность, переговариваясь. Однако мы сумели установить, что я считаю Джамилю наблюдательной (именно она обратила внимание на то, как вертит древком знаменосец), находчивой и храброй, а Джамиля находит меня дьявольски смышленым, но все же полным идиотом, потому что я по-прежнему не знал, как нам выбраться из этой передряги.

— И мы до сих пор не знаем, где Отто, — напомнила она мне едва слышно, пока мы смотрели на равнину, где византийские воины смущенно трусили обратно за ворота.

— Прости, отвлекся, — ответил я, торжествующе показывая на франков, получивших неожиданную передышку.


Сгущалась тьма, воины успели разжечь победные костры, выпить вина, перемигнуться с женщинами. Праздника не устраивали, ибо запасы истощились и никто не знал, что будет завтра. Позже Грегор рассказал мне, что все в лагере радовались, но не отошли от потрясения и усталости после целого дня напряженного ожидания. Быть может, узурпатор отвел войска лишь для того, чтобы собрать еще более многочисленные силы? За городскими стенами проживало никак не меньше полумиллиона человек. Если вооружить даже четверть населения, то новое войско вдвое превысит численность того, с которым сегодня столкнулись пилигримы. Той ночью никто в лагере не сомкнул глаз.


Мне бы хотелось приписать себе в заслугу отречение узурпатора от трона, но, разумеется, тут действовали более мощные силы. Глубокой ночью по совету Блаженного из Генуи и десятка людей, которых он знал много лет, но все равно не доверял им, его императорское величество Алексей III забрал из своей сокровищницы столько денег, сколько мог увезти, и спешно покинул город с любимой дочерью и несколькими особо доверенными министрами, боязливо оглядываясь через плечо. Он бросил остальное свое семейство, включая печально известную жену-прелюбодейку Евфросинию и их общую дочь Евдокию, уже начавшую проявлять такую же прыть, как ее мамаша. Я заверил его величество, что он всего лишь удалится на какое-то время и будет править оттуда, пока здесь все не успокоится и крестоносцы не уберутся в Иерусалим, куда они направлялись с самого начала и куда стремятся попасть как можно скорее. За это мое последнее предсказание император отменил приказ о повешении, что было очень великодушно с его стороны.

Сказать, что император пустился в бега, оставив незавершенные дела, — значит ничего не сказать. Мало того что никто не знал, какое будущее ожидает город и трон, оставалось решить, что теперь делать с нелепым генуэзским предсказателем и его толмачкой. Все, конечно, понимали, что я самозванец, но многие были мне благодарны и считали, что мои услуги могут еще пригодиться до окончания неразберихи.

А в городе царила полная неразбериха. И вовсе не потому, что император убежал, увидев войско претендента, — такое случалось нередко. Скажу больше, для таких случаев у них даже был заведен протокол: если император пускался в бега, то на трон поднимался претендент с молчаливого согласия города и придворной знати. Но сейчас был другой случай, мы это поняли, когда нас переводили из зала в зал, не давая прислушаться, что за разговоры там ведутся, не предлагая ни еды, ни питья и даже возможности присесть. Никто не желал передавать власть марионетке франков. Императрица Евфросиния заявила, что император хоть и в бегах, но все еще у власти, и назначила его временным преемником собственного зятя — нашего друга, щеголя Ласкариса. Это возмутило большинство придворных во всех тех залах, по которым нас таскали, но причины их возмущения Джамиля не очень поняла. Ласкариса неожиданно заточили в темницу, хотя было непонятно, кто это сделал и за что.

— Как же можно так руководить империей? — сказал я.

Последовали предложения и контрпредложения, и наконец было со скрипом достигнуто согласие, но каким образом — мы так и не поняли: унять ненавистных латинян и при этом им не сдаться, а восстановить на троне прямую линию царевича Алексея. Однако речь не шла о самом царевиче Алексее. Вместо него предлагалось вновь короновать его отца — слепого Исаака, сидящего теперь в глубокой темнице Влахерны.

Тут на сцене опять появился наш «тростниковый человек». Оказалось, никакой он не дворецкий, а евнух по имени Константин Филоксенит — сочетание звуков, которое мне так понравилось, что я даже придумал к ним мелодию. Он, как мы узнали, отвечал за императорскую сокровищницу. Кроме того, хотя вернее будет сказать, благодаря тому, он пользовался уникальной властью единственного человека, который мог в отсутствие императора отдавать приказы варяжской гвардии. Если бы он заявил гвардейцам, что должен стать следующим императором, то они поверили бы ему, а имея за спиной такую силу, он наверняка сел бы на трон. Но — прошу простить за слог — кишка у него была тонка для таких амбиций. Поэтому ему поручили убедить варягов вернуться к своей первой присяге бывшему императору Исааку, хотя, по византийскому обычаю, слепота делала человека непригодным для трона.

— Почему-то слепота не очень мешает венецианскому дожу, — заметили, когда Джамиля все мне разъяснила. — Возможно, императору Исааку она тоже сослужит хорошую службу.

Нас перевели в другую приемную, кто-то догадался дать нам орехов и фруктов. Руководил нами новый соглядатай, но его внимание, как и у его предшественников, было рассеянно: он ждал, когда из подвалов огромного дворца извлекут его императорское величество Исаака Ангела. Его восхождение на трон будет отмечено празднеством, словно именно этого человека желали видеть императором с самого начала, а то, что последние восемь лет он был лишен своего звания, — простая ошибка.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию