Конкистадоры. История испанских завоеваний XV- XVI веков - читать онлайн книгу. Автор: Иннес Хэммонд cтр.№ 57

Педрариас в это время готовился к походу на Никарагуа, и ресурсов небольшого поселения не хватало. Двое предводителей с трудом набрали около ста шестидесяти человек, несколько лошадей и некоторое количество оружия, снаряжения и припасов. Они отплыли на двух судах, которые на этот раз вел первоклассный навигатор, Бартоломью Руис. Как и мореплаватели, первыми проложившие путь через Атлантику с Колумбом, он был родом из маленького порта Палос де-ла-Фронтера возле Могера в Андалусии, и уже тогда считался в прилегающих к Панаме водах одним из наиболее опытных навигаторов. В самом деле, открытие и завоевание Перу стало возможным в значительной степени благодаря именно этому человеку, его новаторским методам управления парусными судами. Вместо того чтобы следовать вдоль береговой линии, он держался значительно мористее и в результате смог быстро провести суда до 4° северной широты, к дельте реки Сан-Хуан, огромной пятнадцатимильной полосе джунглей и ила, включавшей в себя и мыс Пунта-Чарамбира.

Это один из худших участков джунглей и топей на этом неуютном побережье. Берег здесь низок, а эстуарий реки Сан-Хуан полон при низкой воде опасных илистых отмелей, причем непроходимые заросли заходят и на плоские участки внутренней дельты. К северу простирается все тот же низменный берег, плоский ад зеленых джунглей, дождевые топи, в которых кишат ядовитые насекомые. К югу начинаются Кордильеры, и в те редкие мгновения, когда поднимаются ненадолго тучи и промытый дождем воздух дает ясную видимость, можно разглядеть цепь одетых лесом гор, простирающихся в юго-западном направлении вдоль побережья, занавешенных вуалью легких белых облаков и тяжелых дождевых туч, приникших к их склонам. Эти насыщенные влагой тучи загоняются вверх по склонам преобладающими в этих местах северными ветрами и дают этой равнине самый высокий в мире уровень осадков, около трехсот пятидесяти дюймов в год. Хотя это несколько освежает воздух (температура воздуха составляет примерно 90» ^[35], что несколько больше, чем в Панаме), но означает при этом, что дождь идет практически не прекращаясь, особенно во второй половине дня и ночью.

Эта страна едва ли располагает к тому, чтобы начинать здесь экспедицию, однако Писарро, оставив суда под прикрытием песчаных отмелей, совершил быстрый рывок в глубь материка и в одной только деревне собрал значительное количество золота в виде украшений, а также захватил несколько индейцев. На берегах реки имелось много небольших индейских поселений, состоявших из построенных на сваях прямо на болоте домов под крышами из пальмовых листьев или располагавшихся на маленьких полянах среди непроходимых древесных зарослей. По количеству маленьких родовых селений и оживленному движению по дельте долбленых каноэ и бревенчатых плотов было ясно, что испанцы достигли более населенных мест, связанных водным путем с внутренними частями страны. Писарро, без сомнения, сознавал, что находится на территории могущественного и развитого народа, о котором был так много наслышан. Решено было, что судам экспедиции следует разделиться: Альмагро должен был вернуться в Панаму, чтобы продемонстрировать захваченную столь быстро драгоценную добычу и набрать дополнительные силы, а Руис – идти на разведку дальше на юг.

Как только два корабля отплыли, Писарро направил свой отряд в глубь страны, где, как сообщили ему индейцы, он должен прийти в открытую местность, подходящую для организации постоянного лагеря. Вероятно, имелось в виду высокогорное плато в Андах, но поскольку объяснения крестьянина даже и в XX веке могли быть совершенно невразумительными в отношении расстояний, неудивительно, что испанцам так и не удалось достичь своей цели. Они потерялись в непроходимых зеленых зарослях тропического дождевого леса, покрывавшего предгорья. Их тяжкое продвижение вперед постоянно встречало препятствия в виде глубоких долин. Люди падали от изнеможения, болели, умирали. Наконец оставшиеся вышли обратно к побережью, счастливые, что удалось вырваться из влажного ада джунглей, удалось уйти живыми от их опасной ночной жизни, от ягуаров, пантер и других незнакомых тропических зверей, аллигаторов и змей. Среди кишевших москитами прибрежных топей Писарро и его людям вновь пришлось влачить жалкое существование на грани голода, пока наконец Руис не привел свое судно назад в устье.

Он рассказал совсем иную историю. Его круиз оказался настолько же успешным, насколько поход Писарро в глубь материка был катастрофичен. Целых два градуса по широте его кораблю помогал попутный ветер. Он обследовал остров Гальо, но, встретив враждебность островитян, без приключений прошел дальше на юго-запад еще на восемьдесят миль через бухту, которая сейчас называется Анконде-Сардинас. Здесь, к востоку от реки Эсмеральдас, он обнаружил хорошее укрытие в маленькой бухточке, которую назвал Сан-Матео (бухта Святого Матвея). Вдоль всего побережья он видел крупные поселения с явно цивилизованными жителями, а на самом берегу – людей, наблюдавших за ним без страха и каких бы то ни было признаков враждебности. Идя на значительном отдалении от берега, вероятно чтобы поймать в паруса более благоприятный ветер, он встретил бальсовый торговый плот, сконструированный так же, как всем известный теперь Кон-Тики. На борту его оказались золотые и серебряные изделия более изысканной работы, чем все, что ему доводилось видеть прежде, и искусно вытканные полотна, расписанные птицами и цветами с помощью ярких растительных красок, а также два перуанца из инкского порта Тумбес. Их рассказы о стадах лам и альпака, о дворцах, облицованных золотом и серебром, так воспламенили воображение Руиса, что он продолжал двигаться на юг до самого Пунта-де-Пасадо ^[36]. Он дошел до широты 0,5° к югу и остановился всего в 220 милях от самого Тумбеса. Однако при этом Руис оставался осторожным моряком и не стал дальше испытывать судьбу. Он повернул назад, удовлетворившись тем, что стал первым испанцем, пересекшим экватор в Тихом океане и увидевшим тянущиеся в южном направлении Кордильеры Анд, поразительную бесконечность пиков, исчезающих в дымке, подобно колоссальной крепостной стене. Он не только принес Писарро и его голодающим, отчаявшимся людям новости о чудесных открытиях, но и привез с собой доказательства – золото и серебро, ткани и, что еще более важно, двоих перуанцев и еще нескольких индейцев, взятых им с торгового плота. Его плавание продолжалось семьдесят дней.

А затем из Панамы прибыл Альмагро. Вместо Педрариаса губернатором стал Педро де лос Риоса, а поскольку экспедиция казалась многообещающей, новый губернатор не был расположен вмешиваться. Альмагро смог беспрепятственно набирать рекрутов. Люди, только что прибывшие из Испании, малознакомые с тяготами и лишениями, сопряженными с открытием новых земель, записывались охотно, так что кроме провизии Альмагро удалось привезти с собой по крайней мере восемьдесят новых рекрутов. Полные желудки и новое пополнение подбодрили путешественников. Два корабля поплыли вместе, сперва к острову Гальо, где провели две недели за устранением полученных во время шторма повреждений, а затем в бухту Сан-Матео. Погода улучшилась, и им удалось пройти вдоль берега на юг до самого Такамеса, в наше время носящего название Атакамес. В то время это был довольно большой порт, примерно две тысячи домов, с настоящими улицами и другими признаками высокого уровня цивилизации. Испанцы находились в тот момент на самой границе империи инков, не в самом Перу, а в недавно завоеванном государстве Кито, территория которого примерно совпадает с современным Эквадором. Они встали на якорь возле земли, богатой золотом и изумрудами, с очевидными признаками развитого земледелия. И все же испанцы повернули обратно, обескураженные враждебным отношением местного населения. Это решение требует пояснения ввиду того, что Писарро суждено было совершить позже столь же малыми силами.