Нечаев - читать онлайн книгу. Автор: Борис Егоров, Феликс Лурье cтр.№ 83

После разговора втроем Лопатин встретился с Нечаевым, и тот принялся уговаривать его не распускать о нем «неблагоприятных слухов». Якунина Лопатину увидеть больше не удалось. Возвратившись в Париж, он отправил старому революционеру исключительно резкое письмо, в котором объяснял, сколь вреден для него Нечаев, втянувший его в недостойные интриги, распространивший вокруг него ложь и клевету. «Когда, в первый же вечер нашего знакомства, — писал Лопатин Бакунину из Парижа 14 мая 1870 года, — я провожал Вас к Нечаеву и по дороге заметил, что ни для кого из нас, конечно, не тайна, что все рассказы Нечаева есть чистая ложь, — удивление, высказанное Вами по этому поводу, показалось мне несколько натянутым и не совсем похожим на то удивление, которое высказывает человек, действительно слышащий в первый раз неожиданную и крайне неприятную для него новость. <…> Потом, когда мы были с Вами у Нечаева и когда он своим молчанием подтвердил мое мнение, высказанное ему прямо в лицо, мне опять показалось, что Вы не так поражены, как можно было бы ожидать. На другой день я с удивлением заметил, что Ваше обращение с Нечаевым, нисколько не изменилось, что Вы опять выглядите добрыми приятелями, как будто бы он не насмеялся над Вами, обманув Ваше доверие таким грубым образом!» ^[606]

Современники называли Германа Александровича Лопатина в числе самых правдивых и благородных людей, его рыцарские поступки порождали легенды. Жизнь Лопатина сложилась так, что он лишь на очень короткое время оказывался за границей, поэтому был далек от постоянных эмигрантских склок и соперничества группировок. Лопатин не мог не защитить Любавина, не мог не вывести на чистую воду негодяя, не объяснить, кто есть кто. Качество быть правдивым он получил от рождения и не утратил его до самой смерти. Наблюдательность Лопатина позволила ему за две встречи с Бакуниным проникнуть в то, чего не заметила Н. А. Герцен за многие годы знакомства с ним. 20 мая 1870 года Герман Александрович писал Тате о своей уверенности в полном единодушии Нечаева и Бакунина, что представления о морали старого революционера и его молодого друга одинаково уродливы. ^[607]

Бакунину Нечаев был ближе Лопатина, теряя Нечаева, он как бы терял связь с Россией. Но как это ни грустно, их связывало еще и родство душ. Позже Бакунин пытался доказать, что никогда не верил Нечаеву, понимал, с кем имеет дело. Но это было потом, а до двадцатых чисел мая 1870 года Бакунин не только доверял Нечаеву, но и пребывал под его влиянием. Он не желал разрыва с Нечаевым и, следовательно, его разоблачений. После первого разговора с Лопатиным Бакунин устремился к своему младшему другу не бранить его, а обсудить сложившееся положение и искать из него «достойный» выход. Достойный кого?.

Во второй половине мая 1870 года к Михаилу Александровичу все чаше поступали сведения о том, что Нечаев настойчиво заигрывает с Утиным, одним из идеологов молодой эмиграции, редактором журнала (газеты) «Народное дело», агентом Маркса, творцом отвратительных интриг против него, Бакунина. Бывший глава «Народной расправы» действительно старался наладить добрые отношения с Утиным, подпортившим ему репутацию еще в первый приезд в Женеву. Сергей понимал, что на этот раз может задержаться в эмиграции надолго, и он стремился иметь сильную группу молодой эмиграции в друзьях, а не врагах. Но у него ничего не вышло, сближения не произошло. Тогда он поступил чисто по-нечаевски — заслал во вражеский лагерь своего агента В. И. Серебренникова. Они были знакомы с петербургских студенческих волнений, в Женеву Владимир попал после удачного бегства из Риги, куда его выслали 22 мая 1869 года по распоряжению полицейских властей, ^[608] и превратился в верного подручного Нечаева. Н. А. Герцен писала, что «этот Серебренников уже несколько месяцев живет у кого-то из «Народного дела», что он пользуется там полным доверием, показывает им, что во всем с ними солидарен, а вместе с тем тут над ними смеется, называет их дрянью, которая ничего делать не хочет. Рассказывал, как кого-то из них поил, чтобы заставить болтать да показывать ящики, шкапы и т. д.». ^[609] Все это делалось для того, чтобы получить возможность шантажировать Утина и его товарищей, и если с помощью шантажа подружиться не удастся, то хотя бы при необходимости дискредитировать. Сажин, узнав о шпионских подвигах В. И. Серебренникова, счел своим долгом рассказать потрясенному Утину. что Нечаев подробно осведомлен обо всем происходящем в рядах молодой эмиграции. ^[610] Михаила Александровича возмутил не шпионаж, но заигрывание Сергея, желание поменять друзей-соратников, изменить ему, бесспорному главе европейского революционного движения. Разве не он вывел в люди этого неблагодарного провинциального невежду?

Бакунин понимал и до этого, что его обманывают, что с ним перестали считаться и даже прислушиваться к его мнению. Он и Огарев во второй половине мая уже знали, что Нечаев рылся в их бумагах, крал письма. Не разоблачения Лопатина подействовали на Бакунина, а слухи об интриге с Утиным, пусть неудавшейся, но интриге. Как же так, его друг — друг смертельного врага? Именно этого не могла вынести гордая натура великого бунтаря.

21 мая 1870 года обиженный моралист сел за стол, чтобы сочинить длинное нравоучительное послание, пришла нора объяснить молодому другу, в чем он заблуждается, расставить точки над «i» и предъявить ультиматум — или он принимает его, Бакунина, условия, или с позором изгоняется из их среды. Писалось послание более недели. Из Локарно Бакунин передал его в Женеву для прочтения Н. П. Огареву, Н. А. Герцен, В. М. Озерову и С. И. Серебренникову. Он просил их, чтобы перед отправкой Нечаеву они сделали копию письма. Оригинал пропал, а копия, писанная Н. А. Герцен и С. И. Серебренниковым, сохранилась и пролежала многие годы в Парижской национальной библиотеке, где ее обнаружил М. Конфино и опубликовал в 1966 году, на русском языке полный текст появился в печати лишь в 1985 году. ^[611] Это письмо дает ответ на несколько важнейших вопросов и многое уточняет, оно более всего характеризует автора, и характеризует не с лучшей стороны. Бакунин писал его для оправдания перед Татой и Агой, перед потомками и самим собой. Многие его строки писаны недобросовестной рукой, автор лжет, изворачивается, спорит и воюет сам с собой. Например, он пишет, что никогда не доверял Нечаеву, знал, что Комитета не существует, и в то же время несколько раз возвращался к Комитету как к реально существующеему, он готов признать себя заблуждающимся, готов верить в очевидную ложь, иначе неизбежен разрыв, а его уж очень хочется избежать.

Бакунин поставил перед Нечаевым массу условий, при их соблюдении он соглашался продолжить так славно начавшееся сотрудничество. Это еще не разрыв, скорее дружеский укор, выяснение отношений. Приведу несколько извлечений из этого удивительного документа: