Марко навёл свой игрушечный пистолет на заложников. Джина оглядывала их своими большими зелёными глазами.
– Ты! – приказала она мужчине. – Отключишь сигнализацию и видеонаблюдение.
Голос Джины был тихим, но твёрдым.
Нижняя губа мужчины тряслась. Он не сводил глаз с дула пистолета.
– Никак не… не… невозможно.
Джина подняла брови:
– Что-что?
– Си… си… сигнализацию я отключить могу. Но не видеонаблюдение. Оно управляется с пульта в соседнем здании, оттуда же и на… на… наблюдает коллега.
Марко простонал.
Джина не выказала никакого волнения. Ну пошло немного не по плану. Но от простого видеонаблюдения не пострадала ещё ни одна кража предметов искусства. Не пострадает и прощальная гастроль сиблингов Голерт. У Джины уже родилась идея. Может, даже и кстати, что у них в руках оказалось двое заложников.
В ловушке
Дака всё смотрела на часы на противоположной стене. Девочки простояли одни в пустом фойе Дворца искусств уже пятнадцать минут.
– Что-то здесь не то.
– Может, у бабушки Розы захлопнулась в туалете дверь и не открывается. Или они сидят с вахтёром в служебной комнате и болтают, – предположила Сильвания.
– Давай посмотрим.
И не успела Сильвания возразить, как её сестра уже метнулась за угол. На левой стене длинного коридора была дверь с надписью: «Только для сотрудников». Дака остановилась перед этой дверью и прислушалась. Но ничего не услышала.
Сильвания тоже прислушалась. И тоже ничего не услышала.
Дака поднесла к двери кулак и вопросительно взглянула на сестру.
Сильвания вдруг вспомнила предостережение Людо. Ни в коем случае не ходите сегодня во Дворец искусств. Голос Людо звучал серьёзно и заклинающе. Это не походило на шутку. А что, если в его предостережении что-то было? Что, если за этой дверью сейчас происходит… что-то опасное? Тогда, быть может, им не стоит вежливо стучаться.
– Лучше давай просто ворвёмся, – прошептала Сильвания сестре.
Дака кивнула и опустила кулак. В её голове крутились похожие мысли.
Сильвания положила ладонь на ручку двери и тихо сосчитала до трёх:
– Ону, цой, трош! – потом со всей силы толкнула дверь и ворвалась в служебную комнату вместе с Дакой.
Они посмотрели вперёд. Посмотрели влево. Посмотрели вправо. Они даже на потолок глянули. В комнате было пусто. Бабушки Розы не было. И вахтёра Шнёльцеля тоже.
– Смотри, бабушкина сумочка! – Дака кивнула на полку.
– И её пиджак. – Сильвания указала на вешалку. – Значит, она ещё в туалете.
Сильвания вздохнула с облегчением. Пятнадцать минут в туалете ещё можно было как-то объяснить. Их свояченица Люда из Оклахомы однажды провела в туалете полдня. Она не любила вспоминать об этом.
– Пойдём, посмотрим, всё ли там в порядке, – предложила Дака. – Может, она заснула.
Сёстры закрыли дверь служебной комнаты и снова вышли в коридор. Немного дальше по правой стороне находилась дверь с надписью: «Туалеты». На этот раз сёстры не раздумывали долго. Дака нажала на ручку двери, и двойняшки вбежали в тамбур двух туалетов.
И мгновенно застыли. На полу между дверьми мужского и дамского туалетов сидели бабушка Роза и вахтёр Шнёльцель. Спиной к спине. Руки у обоих были связаны за спиной. Широко раскрыв глаза, они уставились на двойняшек, словно хотели им что-то сказать. Но сказать они ничего не могли. Рты у них были заклеены серым скотчем.
– Бабушка! – в один голос вскрикнули девочки.
Дака ринулась было к бабушке, но почувствовала на своём затылке холодный предмет. И одновременно ощутила неприятный рыбный запах. Кто-то держал её сзади.
– Спокойно, – приказал нежный женский голос. Он исходил из другого угла позади Сильвании и Даки.
Девочки медленно повернули головы. Справа за ними стоял мускулистый черноволосый мужчина. Он направил на двойняшек тёмно-серый пистолет. Слева за ними стояла женщина с нежным голосом. Миниатюрная, едва ли выше сестёр, и изящная. У неё были чёрные короткие волосы и лучистые зелёные глаза. Как у кошки. В руке она держала маленький серебристый пистолет.
Хотя и женщина, и её пистолет были такие маленькие, Дака и Сильвания тотчас поняли, что с ними шутки плохи. Это было видно по её глазам и по тому, как она говорила.
– А ну, быстро к стенке! – приказала женщина. – И на пол.
Двойняшки двигались словно телеуправляемые. Они сели у боковой стены туалетного тамбура.
Женщина-кошка подала знак мускулистому. Тот присел к девочкам и связал им руки за спиной. Тыльные стороны его ладоней были волосатые, а ноготь на большом пальце чёрный. От этого типа воняло табачным дымом и рыбой.
Он уже достал из кармана жилета катушку серого скотча, но женщина махнула ему рукой:
– Оставь. Обойдёмся. Эти не пикнут. – И она повернулась к сёстрам: – Вы же разумные девочки и не хотите, чтобы с вашей бабушкой что-нибудь случилось, верно?
Дака и Сильвания кивнули.
Женщина разглядывала их, что-то соображая.
– Нам бы хватило и двух заложников, но эти тоже пригодятся. Так даже лучше. С такими милыми внучками бабушке уже не придёт в голову разыгрывать из себя героиню.
Женщина-кошка присела к Розе Вагенцинк и сказала тихо и членораздельно:
– Слушай внимательно. Сейчас мы тебя развяжем. Ты пойдёшь в выставочный зал номер пятнадцать. Знаешь, где это?
Бабушка Роза кивнула. В глазах её светился страх.
– Там стоит алый веер. Ты его возьмёшь. И как можно скорее. Понятно?
Бабушка Роза взглянула на внучек. И снова кивнула.
– Вот и славно. Я знала, что мы найдём общий язык, – сказала женщина и поднялась.
Мускулистый развязал руки бабушки Розы и резко сорвал с её рта скотч.
Бабушка Роза стиснула зубы от боли. Но не издала ни звука. Дака и Сильвания видели, как её глаза на миг остекленели.
Проходя мимо двойняшек, бабушка Роза шепнула им:
– Не бойтесь.
– Бояться тут нечего, – сказала похитительница. – Если не наделаешь глупостей, с ними ничего не случится. Но если ты попытаешься удрать, позвонить в полицию или поднять тревогу… тогда мы придумаем, что делать с твоими внучками.
Бабушка Роза громко ахнула:
– Я поняла.
– Хорошо. Значит, увидимся, когда принесёшь веер. – И женщина-кошка распахнула дверь тамбура, выпуская бабушку Розу.
Бабушка Роза бросила последний взгляд на внучек и быстрыми шагами удалилась по коридору.
Мужчина и женщина прислонились к двери изнутри. Он сунул в рот сигарету. Женщина не спускала глаз с заложников.