Секретные операции царских спецслужб. 1877-1917 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 75

В мае 1909 г. из московской Новинской тюрьмы (сейчас на этом месте стоит знаменитый по событиям 1993 г. Белый дом) бежали 4 политкаторжанина. А 2 июля в квартиру одного из организаторов побега эсера И.И. Морчадзе зашел Маяковский и нарвался на засаду жандармов. По сему задержавший Маяковского поручик Якубовский доносил: «Спрошенный Маяковский объяснил, что он пришел к проживающей в кв. № 9 дочери надворного советника Елене Алексеевне Тихомировой рисовать тарелочки, а также получить какую-либо другую работу по рисовальной части. О чем и составил сей протокол».

«У меня же в засаде попал и известный поэт Владимир Маяковский, – вспоминал Морчадзе. – Во время составления протокола, когда Владимиру Маяковскому пристав задал вопрос, кто он такой и почему пришел сюда, Маяковский ответил ему каламбуром:

– Я, Владимир Маяковский, пришел сюда по рисовальной части, отчего я, пристав Мещанской части, нахожу, что Владимир Маяковский виноват отчасти, а посему надо разорвать его на части.

Общий хохот…» ^[129].

Меньше чем через два часа полиция явилась на квартиру Маяковских, предъявив ордер на обыск. К огорчению жандармов обыск оказался безрезультатным – никакой крамольной литературы и улик, относящихся к побегу политкаторжан, обнаружено не было. Но Маяковского все же арестовали.

На следующий день после ареста его вызвали на допрос. На вопрос по существу дела Маяковский ответил: «2 июля сего года около 1 часа 20 мин. дня я пришел к Елене Алексеевне Тихомировой просить работы по рисованию, так как я знал, что там могу найти работу. О побеге из Московской женской тюрьмы заключенных я знаю из газет, других сведений о побеге я не имею. Из заключенных в Московской женской тюрьме я никого не знаю».

Любопытно постановление московского градоначальника генерал-майора Адрианова: «получив сведения, дающие основание признать дворянина Владимира Маяковского вредным для общественного порядка и спокойствия, руководствуясь § 21 высочайше утвержденного в 31 день августа 1881 года Положения об усиленной охране, постановил: означенного Маяковского впредь до выяснения обстоятельств дела заключить под стражу при [пропуск] с содержанием согласно ст[атьи] 1043 Уст[ава] угол[овного] судопр[оизводства]. Настоящее постановление, на основании 431 ст[атьи] того же устава».

Как видим, в 1909 г. человек мог оказаться в тюрьме, если жандарм счел его «вредным для общественного порядка и спокойствия».

«Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть – Басманная, Мещанская, Мясницкая и т. д. – и, наконец, Бутырки. Одиночка № 103», – писал Маяковский в автобиографии.

За возмущение (то есть хулиганство) Маяковского отправили в Центральную пересыльную тюрьму, в знаменитую «Бутырку».

24 августа 1909 г. Маяковский подал прошение в Охранное отделение об освобождении:

«В Московское Охранное отделение

Содержащегося при Центральной пересылочной тюрьме

политического заключенного дворянина

Владимира Владимировича Маяковского

Прошение

Ввиду того, что у Охранного отделения нет и, конечно, не может быть никаких фактов, ни даже улик, указывающих на мою прикосновенность к деяниям, приписываемым мне Охранным отделением, что в моей полной неприкосновенности к приписываемому мне легко убедиться, проверивши факты, которые были приведены мною при допросе как доказательство моей невиновности, – покорнейше прошу вас рассмотреть мое дело и отпустить меня на свободу».

5 сентября пришел ответ из Охранного отделения на имя начальника тюрьмы, из которого следовало, что просьба Маяковского отклонена.

7 ноября 1909 г. Департамент полиции известил московского градоначальника:

«Секретно.

По рассмотрении особым совещанием, образованным согласно ст[атье] 34 Положения о государственной охране, обстоятельств дела о содержащихся под стражей в Московской губернской тюрьме, Московской центральной пересыльной тюрьме и Пречистенском и Мясницком полицейских домах нижепоименованных десяти лиц, изобличенных в содействии побегу в ночь на 1 июля 1909 г. 13 каторжанок из Московской женской тюрьмы, г. министр внутренних дел постановил:

‹…›

Признавая необходимым выяснить, какими именно данными подтверждается приписываемая дворянину Владимиру Владимирову Маяковскому и отставному штабс-капитану Николаю Николаеву Гепферту преступная в политическом отношении деятельность, затребовать дополнительные о Маяковском и Николае Гепферте сведения».

Одиссея Маяковского закончилась письмом Департамета полиции в Бутырку от 8 января 1910 г.: «…г. министр внутренних дел 28 декабря 1909 года постановил переписку о Маяковском, в порядке, указанном ст[атьей] 34 Положения об охране, прекратить. Об изложенном Отделение просит объявить Владимиру Маяковскому, освободив его немедленно из-под стражи».

Так в чем вина шестнадцатилетнего парня? В том, что он был знаком с какими-то социал-революционерами, а потом с эсерами. Ни один суд в Западной Европе не приговорил бы Маяковского за все его «грехи» и к 15 суткам ареста. А сколько казенных денег было истрачено на слежку, содержание в тюрьме, да на одну бумагу из пухлых папок дел на Маяковского!

1 ноября 1913 г. Московское охранное отделение приказало полицейскому надзирателю 2-го участка Пятницкой части установить негласное наблюдение за Есениным Сергеем Александровичем, крестьянином 18 лет. Есенин в это время работал в типографии помощником корректора (подчитчиком), за что получил у полицейских кличку «Набор».

Вот, к примеру, донесение филера от 2 ноября 1913 г.: «В 7 час. 20 мин. вышел из дому. Отправился на работу в Типографию Сытина с Валовой ул.

В 12 час. 30 мин. дня вышел с работы, пошел домой на обед. Пробыл 1 час 10 мин., вышел, вернулся на работу.

В 6 час. 10 мин. вечер, вышел с работы Типографии Сытина, вернулся домой. В 7 час. вечера вышел из дому, пошел в Колониальную и Мясную лавку Крылова в своем доме, пробыл 10 мин., вышел, вернулся домой.

В 9 час. 10 мин. веч. вышел из дому, пошел вторично в упомянутую лавку, где торгует отец, пробыл 20 мин., то есть до 9 час. 30 мин. веч., и вместе с отцом вернулся домой.

Грязнов, Веремчук, Угаров II» ^[130].

В 1895 г. за участие в деятельности Орловского студенческого землячества в Москве под надзор полиции попал 24-летний Леонид Николаевич Андреев. Любопытно, что в 1897 г. Андреев становится помощником присяжного поверенного и часто выступает в суде в качестве защитника.

10 февраля 1905 г. Андреева арестовали и препроводили в одиночную камеру в Таганской тюрьме. Повод – предоставление своей квартиры для собраний рабочих. 25 февраля за Андреева вносит большой залог Савва Морозов, и писателя освобождают. 17 ноября 1905 г. он уезжает в Петербург, а оттуда в Германию. Далее Андреев живет в Финляндии.