Путешествие во времени с хомяком - читать онлайн книгу. Автор: Росс Уэлфорд cтр.№ 31

Усилием воли я беру себя в руки и выхожу из оцепенения. Не отвечая на вопрос, я стараюсь отвлечь его:

– Постой. Это они возвращаются? – и смотрю на семью, которая идёт по склону. Слабая уловка, но она срабатывает. Пай быстро нагибается и с опаской выглядывает из-за лодки:

– Нет. Не они. Так откуда…

– Слушай, что нам делать с этой бедной кошкой?

Мы смотрим на неё. Я вижу, что она дышит: её пятнистая шёрстка поднимается и опускается. При этом она немного хрипит, а на дне коробки собирается лужица крови.

Я отдал свой мобильный телефон этому психу не для того, чтобы просто стоять и смотреть, как кошка умирает у меня на глазах.

– Мистер Фрейзер, – говорит Пай, – он ветеринар, – с этими словами он наклоняется и берёт коробку: – Пойдём к нему.

Я не знал, что мистер Фрейзер был ветеринаром. В моём времени он старый пенсионер.

Пай медленно шагает по сухому песку с тяжёлой коробкой в руках, а я иду сзади и могу хорошо его рассмотреть. При каждом выдохе он издаёт едва слышные звуки, будто немного пыхтит от напряжения. Я не помню, чтобы так делал мой папа, но звуки удивительно знакомые. Шаг, пых, шаг, пых – я наблюдаю, слушаю и вдруг понимаю, почему мне это знакомо: я делаю то же самое. То, что он так похож на меня, даже когда просто дышит, немного выбивает меня из колеи. Я говорю ему:

– Давай помогу, – догоняю его и беру коробку за другой край.

– Как тебя зовут?

– Ал.

– Ал? Ал, а дальше?

Вот об этом я подумал:

– Сингх.

– О, хорошо. Очень приятно.

Сингх – довольно нейтральная фамилия. Она не говорит о человеке ничего конкретного.

Эту фамилию стал давать людям один индийский гуру: он хотел, чтобы его последователи общались друг с другом на равных, чтобы никто не выделялся, – и потому сейчас её может носить абсолютно любой человек. А вот среди Чаудхари в Индии сплошь и рядом встречаются аристократы. Не всегда, но часто. Я же специально выбрал самую обычную фамилию.

– Откуда твои родители? – спрашивает он.

И об этом я тоже успел подумать.

– Мои мама и папа родились здесь. Мои дедушки и бабушки вернулись в Пенджаб.

– Говоришь на пенджаби? – слова Пая звучат очень забавно.

Он произносит «пенджаби» с индийским акцентом, и у него выходит: «пнжабби».

– Нет. Ну я знаю, что «привет» будет «сат шри акал». И всё на этом.

– Так откуда ты узнал, как меня зовут?

– Подожди. Я хочу знать, как так вышло, что ты почти убил эту кошку.

Я боюсь услышать ответ, но для собственного спокойствия должен об этом спросить. Не хочу думать, что мой папа сделал бы такое по доброй воле. Надеюсь, ответ будет достойным.

Пай жуёт нижнюю губу – в знакомой мне папиной манере – и бормочет:

– Это не я. Макка выстрелил в неё.

– Ты не дружишь с головой, да? Ты собирался её поджечь. У тебя была жидкость для розжига! Зачем тебе было в это ввязываться?

– Я же сказал: они заставили меня.

– Ах, ну да, кто тебя заставил?

– Мои друзья.

– Твои друзья? – мы уже поднялись к прибрежной дороге и собираемся её переходить, – Каким надо быть человеком, чтобы дружить с мучителями животных?

Я сказал это куда резче, чем планировал. Пай сердито смотрит на меня, и я понимаю, что задел его за живое. И зашёл при этом слишком далеко. Его подбородок дрожит, он смотрит в сторону пляжа.

– Знаешь что? Это не твоё дело. Это вообще тебя не касается. Давай просто… просто проваливай! – он ставит коробку на землю, поворачивается и бежит вниз по склону обратно к пляжу.

– Подожди! Постой! Подожди!

Но он не останавливается, и я бегу вслед за ним. Только на песке он немного сбавляет скорость и оборачивается – я уже близко и снова кричу, но он опять убегает. Я почти отчаялся догнать его и проклинаю свой длинный язык, но совершаю последний рывок по мягкому песку. И вот я совсем рядом – и успешно применяю единственный захват из регби, который знаю. Я хватаю его за бёдра, и мы оба с глухим стуком падаем на землю. Я сажусь сверху, а он пытается вырваться и в то же время закрыться от меня с воплями:

– Слезь с меня. Сле-е-езь! Я натравлю на тебя Макку, – он кричит так громко, что даже не слышит, как я говорю:

– Извини, извини, слышишь? Извини!

Я повторяю и повторяю это, крепко прижимаю его руки к песку и наклоняюсь – чтобы наши головы оказались на одном уровне. Я пристально смотрю в его карие глаза и ещё раз говорю:

– Извини.

Он понимает, что я его не ударю, и успокаивается. Я больше не держу его, и мы сидим рядом на песке, стараясь отдышаться. Потом Пай говорит:

– Макка не такой уж и плохой. Раньше он постоянно цеплялся ко мне, но сейчас это изменилось. И пусть уж лучше будет так, понятно? – я вижу, что его глаза снова наполняются слезами. Похоже, я ещё очень многого не знаю. – Он мне нравится. И другие ребята, ясно?

Его слова меня не убедили. Но ему удаётся застать меня врасплох, когда он резким тоном бросает:

– А теперь рассказывай, откуда ты знаешь моё имя.

Я делаю глубокий вдох. Это должно сработать.

– Мы только переехали сюда. Мама сказала мне поискать индийского мальчика по имени Пай Чаудхари. Наверное, она знает твою маму или ещё кого-то из семьи. Нас здесь не так много, поэтому я просто догадался, – я говорю и понимаю, что всё это звучит очень правдоподобно. Тем более я знаю, что мама Пая – моя бабушка Джули – умерла много лет назад. Это что-то вроде двойного блефа. Я так доволен своей ложью, что добавляю:

– Мамы всегда откуда-то знают друг друга, правда? – и смеюсь, но мой не совсем искренний смех словно повисает в воздухе. И мне сразу становится очень стыдно, ведь я:

1) использовал смерть мамы Пая, чтобы моя выдумка казалась достоверной, и

2) напомнил Паю о том, что его мама умерла.

Но он никак на это не реагирует и спрашивает:

– А где ты живёшь? – и я на всякий случай выбираю место подальше:

– Деревня Монкситон. Новый квартал, – я говорю что-то не то, но не сразу это понимаю.

– Новый квартал? Не знал, что там была застройка.

– О, он… э-э-э… не совсем на виду. И очень маленький. Если о нём не знать, то и не заметишь. А где живёшь ты?

– Сэндвью-авеню, – вот и его короткий кивок, – на въезде в город.

Мы оба встаём и стряхиваем песок с одежды. Когда я поднимаю руку к спине Пая, он вздрагивает, но потом улыбается – и я помогаю ему отряхнуться. Я стою за ним и замечаю, что его плечи трясутся, как будто он плачет.