Жизнь, похожая на сказку - читать онлайн книгу. Автор: Вера Васильева cтр.№ 79

Такой драматургический материал – подарок для артистов. Прежде всего для Веры Васильевой. Она – его душа, его мелодия… Ее Ирма – удивительная женщина. Она прекрасна и ужасна одновременно. Прекрасно в преданности профессии, в искренней влюбленности в Джона, в непоколебимой вере в силу искусства… Ужасна… во всеполгощающем эгоизме, ломающем судьбы других людей, в порочной страсти к Джону, в своем пренебрежении к единственному человеку, который… ее любит, к Фрэнку. Вера Васильева создает образ глубокий, трагичный и невероятно правдоподобный… Большая актриса играет большую актрису…

Партнерами Васильевой стали Олег Вавилов, исполнивший роль Фрэнка – дворецкого и мужа примадонны, и Игорь Лагутин, сыгравший литературного раба и последнее увлечение Ирмы, писателя Джона Уильямса.

Вавилов мастерски ведет свою сложнейшую роль. Она почти не имеет слов, но Фрэнк Вавилова становится квитэссенцией того, что происходит на голливудской вилле. Он – человек-фантом, который не просто поддерживает мир фантазий Ирмы, но и всячески оберегает его от разрушения, выстраивая и организуя жизнь своей пассии до мелочей.

А Джон Уильямс Игоря Лагутина проходит путь от легкомысленного повесы до зрелого мужчины, осознающего всю абсурдность и безысходность ситуации, в которую попал. Польстившись на легкие деньги, дармовой виски и свежие устрицы, он оказался заложником чужой судьбы, чужой жизни, которая, угасая, и его увлекает в небытие. Лагутину удается передать постепенное и неизбежное превращение живого человека в вещь, которой манипулируют, которую используют и одновременно любят. Окончательно запутавшись в мыслях и чувствах, он оказывается у самого края своей неудавшейся жизни…

“Роковое влечение” в Театре сатиры – это посвящение всем актерам театра и кино. Всем звездам, которые не гаснут…»

«Вера»

  Воспоминанье слишком давит плечи, Я о земном заплачу и в раю, Я старых слов при нашей новой встрече Не утаю.  

М. Цветаева

В июне 2018 года на «Чердаке Сатиры» состоялась премьера моего спектакля! Помните, читатель, слова, открывающие книгу? Так вот этот спектакль, опирающийся на нее, и есть мое письмо к неведомому другу, к вам, дорогой зритель! А еще он есть встреча – с самой собой и с вами.

Не могу сказать, что я шла к идее этого спектакля долго, кропотливо вынашивала замысел, общее построение. Нет. Она возникла как-то сама собой, отчасти из-за некоторой безвыходности: я вдруг подумала, что совсем скоро может настать время, когда я не смогу выходить на сцену в своих ролях Пиковой дамы, Ирмы Гарленд, Элизабет Мадран… Сейчас мне многое в жизни крайне трудно: после девяноста лет появились проблемы со зрением, слухом, памятью, ногами, да и делаю я все гораздо медленнее, чем даже еще лет пять назад. Я очень хорошо понимаю, что новых ролей у меня уже наверняка не будет и нужно обязательно стараться играть те, которые пока еще есть. Единственный способ для меня, как и для любого актера, жить – это быть на сцене, играть, и я из последних сил стараюсь держаться.

Новый спектакль получился в виде своеобразного творческого вечера, встречи с теми, кому хотелось бы меня увидеть, побольше обо мне узнать не только как об актрисе, но и как о человеке.

Примерно за год до выхода спектакля у меня состоялся творческий вечер в Доме актера. Собрался полный зал. Я рассказывала о себе, своих спектаклях, ролях, отвечала на вопросы. И я почувствовала, сколько из зала ко мне идет доброй энергии, увидела, что мой зритель то смеется, то вместе со мной печалится и не остается равнодушным, а сопереживает мне и как бы своими вопросами участвует в моей судьбе. Тогда я решила, что имея такого рода встречу, я, даже если потеряю свои сегодняшние роли, буду ощущать себя все-таки в театре, буду существовать в нем, напоминать о себе моими прошлыми лучшими ролями, которые очень любила и которые, вероятно, любил мой зритель, потому что я не любила бы роли, которые не нравятся ему.

Я сказала Александру Анатольевичу Ширвиндту, что хотела бы встречаться с моими зрителями у нас в театре. И происходил бы разговор не только обо мне, а через меня, мою жизнь об актерской судьбе вообще, о наших трудностях и радостях, о наших мечтах, о том, как театр помогает актерам жить и как они благодарны своему зрителю, что он к ним приходит. И Ширвиндт как-то неожиданно хорошо отнесся к моей затее, но сказал, что будем делать не серию творческих вечеров, а спектакль. Он пригласил режиссера Сергея Коковкина, человека интеллигентного, деликатного, очень творческого, хорошего актера и замечательного драматурга. Он много преподает, много ставит спектаклей в разных городах и странах. У нас в театре он когда-то уже ставил спектакль «Привет от Цюрупы!» с Александром Ширвиндтом и Михаилом Державиным в главных ролях.

Я, конечно, согласилась. К тому же мне тогда не нужно будет думать ни о каких технических вещах – сейчас покажите вот этот эпизод из такого-то спектакля, здесь дайте музыку, и т. д. Я смогу просто рассказывать, читать монологи своих героинь или вдруг спеть романс, а может, и станцевать…

Итак, в начале спектакля на сцену выходит режиссер с моей книгой воспоминаний и, обращаясь ко мне, говорит: «Я прочел вашу книгу, мне показалось многое интересным, но многое мне не ясно. У меня есть предложение к вам: давайте поговорим и уточним некоторые моменты…»

И дальше все действие как бы движется по моей биографической книге, а в ней я не всегда следую хронологии и часто перескакиваю с одной истории на другую, рассказываю, что я чувствовала в данный период жизни и как мне помогал театр. Ведь часто от печальных событий в жизни мне помогал уйти именно театр. Это подобно тому, как человек переживает большое горе – и вдруг встречает друга, делится с ним своими переживаниями, и становится легче, потому что он чувствует: его понимают, он выплакал свою боль другу, а у актера этот друг – театр.

В «Вере» я играю саму себя. Я не учу текст. Я могу сегодня рассказать так, а завтра иначе, но суть от этого не исчезнет, всё будет очень органично.

Мы работали с Коковкиным увлеченно, он с большим пиететом и любовью отнесся к материалу. Мне было с ним легко работать и всегда легко вместе с ним выступать в этом спектакле. Тем, что и как он сделал, я очень довольна, хотя считаю, что вопрос с музыкой, с теми музыкальными фрагментами из классики, которые звучат во время действия, – до конца не решен: сейчас она представляет собой просто фон и не придает сюжету большей глубины, не оттеняет моих чувств настолько, насколько я хочу их передать. А точная музыка могла бы помочь зрителю услышать то, о чем я не сказала, но что имела в виду. Мне бы очень хотелось, чтобы и в финале спектакля музыка являлась сильным эмоциональным аккордом, подчеркивающим, что я за два часа абсолютно искренне открыла зрителю мое сердце, мою жизнь и говорю ему огромное спасибо, что он пришел ко мне, любит меня, любит мои спектакли и роли. Чтобы музыка в тот момент являлась продолжением самой жизни, чтобы она поднимала и возвышала и меня, и моих зрителей.

В спектакль введены истории, которые призваны расшевелить зрителя. Допустим, рассказ о неудачной попытке Пырьева добиться от меня взаимности. Я бы даже не назвала это взаимностью, потому что с его стороны никакой любви не было, но была какая-то попытка получить вознаграждение за то, что он подарил мне творческую судьбу, и судьбу потрясающую. Правда, я пожалела, что согласилась включить этот эпизод, хотя понимаю, что для публики подобная история нужна. Неверно же, что жизнь катится на волшебных колесиках, она бывает и плохой, и трудной. Так как из той ситуации победительницей вышла я, то мне очень хотелось именно в этом случае сказать: то, как Пырьев тогда проявил себя, может произойти и происходит с любым человеком. Может, он выпил вместо одной рюмки водки пол-литра и затем повел себя глупо. А может, его подтолкнула к тому наша встреча в Праге, где он заметил, как я хохотала с молодыми людьми. Возможно, он подумал: вот, я сделал ей грандиозную карьеру, а она ходит себе и кокетничает с молодыми. А почему же на их месте не я?