Девочка, которая умела летать - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Форестер cтр.№ 44

– Пайпер была права, – обронила Кимбер. – Нужно рвать отсюда.

– Это ты правильно! – Смитти впервые согласился с Кимбер.

– Мы сбежим, – уверенно сказал Нален, а Ахмед промолчал.

Конрада песнь тоже не оставила безучастным, но его сердце было так озлоблено и одичало, что красота песни казалась невыносимой и причиняла боль.

Доктор Хуллиган, агент А. Агент и отряд службы безопасности ворвались в комнату, где была заточена Пайпер. Как только дверь открылась, музыка оглушила их, подтачивая защитные реакции.

– Здесь, доктор Хуллиган, – агент А. Агент указал туда, где сидел и пел Себастьян.

Осматривая сверчка, Летиция Хуллиган впервые за долгие годы испытала шевеление живого чувства. Но она подавила его сразу же, как оно начало подниматься у неё в груди, и повернулась к агенту А. Агенту.

– Дайте мне ваш башмак.

Агент А. Агент без лишних слов повиновался.

Voculus romalea microptera (такое имя учёные дали Себастьяну) всю жизнь ждёт того, чтобы спеть свою единственную песню. А начав петь, он поёт обо всём, что слышал, видел и узнал за свою жизнь, и песня его может длиться днями, а в редких случаях неделями. Однако Себастьян успел прожить лишь несколько месяцев в Венской государственной опере, прежде чем его отловили и поместили в У.Р.О.Т., и лишь одно в его жизни было достойно песни – время, которое он провёл с Пайпер Макклауд. Но и этого было достаточно.

Пауки на потолке каморки в лаборатории, где был заперт серебряный жираф, сжались, ослеплённые исходившим от него сиянием. Красная роза одним рывком стряхнула со своих листьев чёрную сажу и расцвела с отчаянной отвагой.

В коридоре жилой зоны дети ликовали и плакали, а Конрад кричал от боли, борясь с безумием.

Доктор Хуллиган выхватила башмак из рук агента А. Агента и подняла его высоко в воздух.

– Не-е-е-ет! – закричала Пайпер.

– Да, я пою. И буду петь до конца.

Доктор Хуллиган ударила сильно, с размаху, и не промахнулась. Голос Себастьяна смолк навек.

И с этой минуты Пайпер ничего больше не помнила.

Конрад предал Пайпер, предал их всех. Он заключил соглашение с доктором Хуллиган и всё ей рассказал. Это был единственно разумный выбор, который был доступен ему в тот момент.

Конрад знал в день побега, когда доктор Хуллиган вызвала его в свой кабинет, что она что-то знает. А она знала, что он знает, что она знает.

– Конрад, присядь, пожалуйста.

Конрад остался стоять. Губы Летиции Хуллиган лоснились свеженанесённой помадой, она откинулась в кресле с выражением доброжелательным и даже тёплым.

– Я знаю, что ты что-то задумал. Я знаю, что остальные тоже в этом замешаны, – по большому счёту именно Пайпер встревожила доктора Хуллиган. Когда на предыдущей неделе доктор Хуллиган пришла в жилую зону, чтобы позвать Пайпер на вечернюю прогулку, она, не поднимая глаз, забормотала, что устала. Неожиданная враждебность Пайпер была чистой, как слеза, и настолько сильной, что девочка даже не сумела её скрыть. Такой неожиданный поворот побудил Летицию быстро вернуться к себе в кабинет и назначить особый отряд службы безопасности для проведения расследования.

Нечего и говорить, больше всего Летиция Хуллиган боялась того, что, несмотря на все её предосторожности, Д. доберётся до Пайпер. Уже несколько недель она чуяла его присутствие, и, хорошо зная Д., Летиция вполне могла ждать от него безрассудства, непредсказуемости и готовности на любую крайность. Между ними пролегло немало, и их общая история раз и навсегда отучила доктора Хуллиган недооценивать Д. В конечном итоге он был единственным человеком, представлявшим реальную угрозу её плану, и вдобавок единственным, кого университетская служба безопасности не могла ни отбросить, ни парализовать.

Поэтому, когда на её стол лёг отчёт о результатах проверки, содержавший подробное описание тайных полночных встреч на тринадцатом уровне, она испытала немалое облегчение. Естественно, Летиция Хуллиган не просто знала, что происходит, но знала и как решить проблему.

– Побег, предполагаю, – доктор Хуллиган пристально смотрела на Конрада, но в его лице ничто не переменилось, выражение осталось нечитаемым и бесстрастным.

– Ты один достаточно умён, чтобы понимать, что из этого ничего не выйдет, и поэтому с тобой я и разговариваю. Я полагаю, остальные не представляют себе последствия, которые повлечёт за собой поимка. Да я и сама ничего бы им не сказала. Разве может ребёнок принять или перетерпеть муку того, как из живого тела вынимают душу, оставляя ему лишь подобие жизни. Я больше всего переживаю за малышей, а ты? Сможет ли Джаспер пережить такое? А Лили? Они так юны и ранимы, а учитывая обстоятельства, придётся прибегнуть к крайним мерам.

Но ничто не могло побудить Конрада вступить в переговоры с доктором Хуллиган, пока та не откроет свои карты.

– Я не пытаюсь тебя напугать, Конрад, и я знаю, что ты понимаешь, что всё это – не пустые угрозы. Однако я знаю, что ты не располагаешь всей полнотой информации, чтобы принять решение, которое вполне устроит тебя лично.

Доктор Хуллиган достала три листа бумаги – свой главный аргумент. Она швырнула их на стол перед Конрадом.

– Сегодня утром я разговаривала с твоим отцом.

Конрад вздрогнул и поднял глаза.

– Замечательный мужчина. Я уже давно убеждаю его позволить нам опробовать одну новую процедуру, которая принесёт тебе немалое облегчение. И сегодня утром он наконец подписал это согласие на медицинское вмешательство. – Доктор Хуллиган перевернула страницу и ткнула в подпись его отца. – Видишь? Теперь я своим единоличным усмотрением вправе определить, провести эту чудесную новую операцию или покамест воздержаться. Процедура называется…

– Лоботомия?! – Конрад с открытым ртом уставился на бумагу, глаза его бегали, мгновенно считывая текст.

– Ну, это чересчур хлёсткая формулировка. Операция куда более локальная и специфическая. Мы считаем, что ты страдаешь лобнодолевым синдромом. Это значит, что та часть твоего мозга, которая отвечает за высшую мыслительную деятельность, планирование и принятие решений, срабатывает неправильно, причиняя тебе значительное неудобство. Отсюда логически следует, что её необходимо удалить. – Доктор Хуллиган помолчала. – Это поможет тебе, Конрад, мыслить более ясно. Замедлиться, перестать быть насколько… легко возбуждаемым. Я думаю, ты будешь доволен результатом.