На берегах Босфора. Стамбул в рецептах, историях и криках чаек - читать онлайн книгу. Автор: Эсмира Исмаилова cтр.№ 18

Три симпатичных официанта у входа в стейк-хаус курили и оживленно болтали. Крохотные чашки турецкого кофе стояли рядом. Как же иначе? Из высокой двери появился, судя по выражению лица, менеджер заведения и грубо швырнул им передники. Те спешно начали завязывать их, не переставая наперебой рассказывать уморительные истории, едва сдерживая душащий смех. Я готова была поспорить, что речь идет о донжуанских похождениях этой ночью, о которых каждый из парней вещал с неприкрытым бахвальством. Десятки баров и ресторанов призывно смотрели пестрыми вывесками, какие можно встретить разве что на дорогих клубах. И хотя я совсем не завсегдатай таких заведений, все же сделала пометку на карте, чтобы однажды непременно вернуться сюда и окунуться в пока не известную мне тусовочную жизнь ночного Стамбула.

Скоро я свернула еще и еще – и очутилась в запутанной паутине старинных улочек жилых кварталов, первые этажи которых были заняты крохотными заведениями с вывесками «Kahvalti». В одном из таких кафе на улице Ilhamur я спаслась от резко начавшегося дождя. На стеклянной витрине красовалось простое название «Polen». Заняв один из трех крохотных столиков в глубине небольшого зала, я стала наблюдать. Двое мужчин за прилавком пили черный чай и тихо беседовали. Было ясно, что меню и официанты в этом месте не предусмотрены: это было добрым знаком того, что ресторанчик не туристический, чему еще одно подтверждение появилось буквально через минуту. Дверь распахнулась, и на пороге возник очаровательный старичок.

– Дождь прошел! – торжественно заявил он.

Один из продавцов выскочил из-за прилавка, чтобы закрепить раскрытую дверь, впуская свежий воздух с привкусом озона. Старичок попросил собрать ему набор «как всегда», пообещав расплатиться на следующей неделе. Вслед за ним влетел мальчик лет пятнадцати, нахватал штук десять только что вынесенных из кухни пирожков и исчез, крикнув «mersi!» смеющимся вслед продавцам. Я взяла крохотные кунжутные булочки с разными начинками. К ним налили горячего ароматного чая из блестящего медного чайника, и я погрузилась в такую гурманскую негу, о которой еще долго буду вспоминать и, хочется верить, смогу повторить ее не единожды.

Стамбульский чай, терпкий и слегка вяжущий, с удивительно сложным послевкусием, тут же избавил от тянущей боли в висках. Глаза раскрылись, и мир в окне показался не таким серым, каким был до этого. Я собрала волосы в пучок и только сейчас заметила, что парень за прилавком пристально смотрит на меня. Он оказался разговорчивым и за какие-то несколько минут узнал обо мне все, что его интересовало, включая и то, что я пишу книги, и вскоре уже сидел рядом, рассказывая на скверном английском историю этой pastahanesi ^[33].

– Ты напишешь обо мне? – спросил он так по-детски, что мне ничего не оставалось, как пообещать. Взамен же он обещал рассказать нечто невероятное о Стамбуле.

– То, что я тебе расскажу и, может быть, даже покажу, изменит всю твою жизнь. Любой писатель заплатил бы за это миллион долларов…

– О, ты хочешь от меня денег? – И я весело рассмеялась. Такого изощренного вымогательства я еще не встречала.

– Мне не нужны твои деньги. – Парень скрылся за прилавком, и я поняла, что обидела его. Какое-то время мы молчали. Я доедала свои пирожки, а он звенел чайником, хотя посетителей не было. Было неловко начинать разговор снова. Более того, казалось, что, узнай о таких моих завтраках, Дип придет в ярость от ревности. Хотя, в конце концов, разве я делала что-нибудь плохое? И я достаточно громко произнесла:

– Если ты удивишь своей историей, я не только упомяну тебя в книге, но даже впишу твое имя в посвящение.

Через секунду новый знакомый, которого звали Шади, стоял передо мной как верный пес, а я думала о том, что поторопилась с обещанием, так как имени другого мужчины в посвящении Дип точно не вынесет. В любом случае, проблемы следовало решать по мере их поступления и, слегка покривив душой, я приготовилась слушать великую тайну о Стамбуле.

На самом деле удивить чем-либо было сложно: к этому времени я перекопала все имеющиеся сайты, перечитала книги, в которых хоть как-то затрагивалась тема интересующего меня города. Роман Орхана Памука о городе воспоминаний я и вовсе знала почти наизусть и могла уверенно цитировать с отсылкой к нужной главе и странице. И кто-то хотел еще чем-то удивить? Поджав губы и готовясь подхватить знакомую историю, я выжидательно смотрела на Шади, который определенно нервничал и держал мхатовскую паузу, что, вероятно, пришлось бы по душе Станиславскому. Наконец он начал.

Молодой человек говорил медленно, глядя прямо в глаза, отчего в определенные моменты мурашки покрывали кожу – или я просто переохладилась под дождем?

Магия сегодняшней встречи заключалась в том, что когда-то прадед Шади владел большим участком земли на том самом месте, где сейчас мы наслаждались утренним чаем. Именно в этом квартале стояло его имение, окруженное великолепным инжировым садом. Шади долго листал ленту в телефоне, пока наконец не отыскал старую фотографию, которую бережно хранил: очаровательная пара стояла на фоне белоснежного особняка, утопающего в экзотических растениях. Добродушное лицо прадедушки в профиль. В профиль – потому что он глядел, не отрываясь, на очаровательную молодую женщину с очень тонкими чертами лица, слегка, правда, крючковатым носом, хотя он ее абсолютно не портил и даже, наоборот, придавал некий аристократизм невероятно одухотворенному лицу. Я ощутила легкую дрожь от внезапно возникшей связи этого места и двух образов, оживших в моих фантазиях. Казалось, будто это хорошо знакомые мне люди, чьи лица я часто видела в детстве, и вот теперь о них просто напомнили. Шади понимающе улыбнулся: я знала, что он чувствует то же самое. В самом низу фотокарточки было что-то написано: я провела пальцами по экрану, чтобы увеличить изображение, и обнаружила дату: 1926 год. Словно машина времени, меня закружил вихрь событий.

– Прадедушка был плохой бизнесмен. Он вложился в провальный проект и потерял все: землю, дом и деньги. До конца дней он прожил в небольшой квартирке под самой крышей в доме с бордовыми маркизами.

Я хорошо знала это здание, находившееся всего в нескольких кварталах отсюда. Когда-то это был левантийский дом, полный иностранцев, щебечущих на всех европейских языках день и ночь. В нем жили художники, архитекторы, талантливые портные и дизайнеры, часто имевшие аудиенции в султанских покоях. Особым успехом заезжая творческая интеллигенция пользовалась у многочисленных дочерей, сестер и тетушек визирей и других высокопоставленных чиновников. Те непременно желали жить по последней европейской моде, поэтому что ни день отправляли в этот район десятки поручений, связанных с изменением кроя платьев, починкой старой мебели или усовершенствованием музыкального механизма в драгоценной шкатулке.

Впервые увидев тот исторический дом, я нашла его невероятно привлекательным: высокие окна на всех пяти этажах покрывали роскошные бордовые маркизы. Тонкие пилястры задавали вертикальную геометрию огромной постройке, сглаживая строгость линий лишь цветочными капителями, напоминавшими перевернутые чаши с букетами.