От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 200 | pharmateka.ru

Наряду с разработкой теоретических основ оперативного искусства велось исследование вопросов развития общей тактики и тактики родов войск. Начало общей тактики было положено в первом Полевом уставе Красной армии.^[1678] Этими проблемами активно занимались А. А. Незнамов, А. И. Верховский, Н. А. Морозов, Н. Е. Какурин и др.^[1679] Вопросам развития тактики родов войск были посвящены работы С. М. Буденного, К. Б. Калиновского, А. Н. Лапчинского, А. Г. Лигнау, А. А. Незнамова, А. Д. Сыромятникова, А. И. Теодори, Б. М. Шапошникова и др.^[1680] Во Временном Полевом уставе 1925 года было дано определение понятию «общевойсковой бой»^[1681]. Теоретические положения по действиям различных родов войск в общевойсковом бою были изложены в Полевом уставе 1929 года и во Временном Полевом уставе 1936 года, а также в капитальном трехтомном труде «Общая тактика», подготовленном коллективом авторов Военной академии им. М. В. Фрунзе^[1682].

Теория глубокой операции и боя проверялась и конкретизировалась в начале тридцатых годов на маневрах и военных играх^[1683]. Они, например маневры войск Белорусского военного округа в сентябре 1936 года, подтвердили правильность основных положений теории глубокого боя и операции. К сожалению, в последующем в период репрессий в Красной армии эта теория была предана забвению. 21 мая 1938 года нарком обороны К. Е. Ворошилов своим приказом отменил как вредительскую «Инструкцию по глубокому бою»^[1684]. Все это вместе взятое отрицательно сказалось в последующем на подготовке войск, штабов и командиров.

В то же время во второй половине тридцатых годов вышли в свет работы, в которых находило отражение все то новое, что появлялось в способах подготовки и ведения боя и операции^[1685]. Под влиянием опыта начавшейся Второй мировой войны и советско-финляндской войны произошли изменения во взглядах на способы организации и проведения армейской наступательной операции. На учениях и маневрах в ряде случаев отрабатывались вопросы действий ударной армии, включавшей 4–5 стрелковых, 1–2 механизированных и один кавалерийский корпуса, несколько механизированных, 6–8 танковых, 2–3 авиационные бригады, 10–12 артиллерийских полков РГК^[1686].

Дальнейшее развитие теория наступательной операции получила на декабрьском (1940) совещании высшего командного и начсостава Красной армии. Генерал армии Г. К. Жуков в своем докладе «Характер современной наступательной операции» отмечал, что в условиях Западного театра военных действий крупная наступательная операция со стратегической целью должна проводиться на широком фронте – 400–450 км. Для этого необходимо сосредоточить 85–100 стрелковых дивизий, 4–5 механизированных и 2–3 кавалерийских корпуса, 30–35 авиационных дивизий. Для достижения успеха в наступательной операции считалось целесообразным нанесение ударов «в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения, с выброской крупных подвижных сил на фланг и тыл основной группировки противника»^[1687]. Одновременно предусматривалось и проведение вспомогательных ударов, чтобы деморализовать противника на возможно широком фронте.

Как генерал армии Жуков, так и маршал Тимошенко, подводивший итоги совещания, детально и по большей части вопросов с новых позиций проанализировали характер и способы ведения современных фронтовых операций на главном – Западном – театре военных действий. По их мнению, современная операция полнее всего развертывается во фронтовом масштабе, причем фронт является «оперативно-стратегической организацией». Достижение конечной цели войны или кампании предусматривалось осуществлять путем проведения ряда промежуточных фронтовых операций^[1688]. С. К. Тимошенко выделил три формы оперативного прорыва: нанесение одного удара сосредоточенными силами нескольких ударных армий на сравнительно узком участке фронта (80–100 км); нанесение нескольких ударов силами ударных армий на широком фронте (200–250 км); нанесение нескольких взаимосвязанных ударов в общей полосе шириной 350–450 км. При этом на главном направлении на 1 км фронта необходимо было иметь 50–100 орудий и 50–100 танков. В подвижную группу фронта рекомендовалось включать механизированный и кавалерийский корпуса или 1–2 механизированных корпуса, а в авиационную группу – фронтовую авиацию и воздушные десанты.

Наступательную операцию фронта предусматривалось проводить в два этапа: на первом – сокрушить оборону противника на всю ее оперативную глубину (100–120 км); на втором – завершить его разгром и создать условия для проведения новой фронтовой наступательной операции. Подвижную группу фронта рекомендовалось использовать в двух вариантах. В случае если тактическая зона обороны противника хорошо оборудована в инженерном отношении и плотно занята его войсками, считалось целесообразным вводить эту группу в прорыв после ее преодоления стрелковыми корпусами. Если противник не располагал необходимыми силами для создания прочной обороны на второй полосе, то намечалось подвижные группы вводить в прорыв сразу после преодоления стрелковыми корпусами его главной полосы. Задача подвижных групп заключалась в стремительном продвижении в глубину обороны противника, разгроме его подходящих резервов, недопущении создания ими нового фронта, выходе на пути отхода основной группировки врага и ее окружении при поддержке авиации во взаимодействии с воздушно-десантными войсками. Развитие тактического успеха в оперативный возлагалось не только на подвижные группы, но и на главные силы фронта. Преследование противника должно было осуществляться подвижными соединениями по параллельным путям во взаимодействии с авиацией и воздушными десантами.