Полная история Белого движения - читать онлайн книгу. Автор: Питер Кенез cтр.№ 40

Кроме Таганрога, Краснов хотел присоединить города, которые никогда не принадлежали Войску. Генерал А. В. Черячукин, доверенное лицо атамана в Киеве, писал в своих мемуарах:

«Не имеет значения, каким сильным желанием было расширение границ Дона, я считаю необходимым сказать о том, что включение Воронежа, который никогда раньше не принадлежи Дону, необязательно из-за стратегических соображений и поднимет бурю возмущения на переговорах с украинцами. Кроме этого, включение Воронежа в состав Войска разозлит большевиков, а также усложнит защиту донских границ. Я не возражаю против присоединения таких важных стратегических пунктов, как Поворино, Камышин, Царицын или Луганск, но прошу атамана отказаться от мысли о Воронеже.

Атаман согласился; тем не менее на карте, которая издана раньше, Воронеж находится внутри наших границ. [Карта была приготовлена для делегации, отправляющейся в Киев.]».

Как и предвидел генерал Черячукин, невероятная идея Краснова стала источником спора с украинцами. Еще один донской делегат, генерал Н. А. Свечин, в Киеве увидел в кабинете гетмана карту «Украина», которая включала в себя не только Таганрог, но и Ростов, Донецк, всю Кубань и Новороссийск. Но, несмотря на все эти разногласия, отношения с Украиной у Краснова были гораздо более гладкими и простыми, чем с руководителями Добровольческой армии.

Когда Добровольческая армия закончила свой Ледяной ход, она создала свои штабы в станицах Мечетинской и Егорлыкской. Здесь, южнее Ростова и Новочеркасска, армия была защищена от противника победами Донской армии и слабостью Красной армии на Кубани. Эти месяцы были достаточно пассивны с военной точки зрения, зато их можно было посвятить достижению некоторых политических целей. В декабре и январе все думали, что большевистский режим скоро развалится, и главной задачей Ледяного похода было лишь выживание Добровольческой армии. Но теперь уже генералам стало ясно, что необходимо организовывать восстание, а поэтому нужно налаживать связи с казаками, Антантой и Германией и политическими организациями. Решения, принятые в этот период, повлияли на ход Гражданской войны.

Теперь Донская армия была гораздо сильнее, чем Добровольческая, поэтому Деникин мог переместиться в Ростов или Новочеркасск только с согласия Краснова. Но Деникин тем не менее предпочел неудобство остаться в станице, что являлось помехой дальнейшему набору пополнения, чем сотрудничать с германофилом Красновым. Он лишь отослал больных и раненых в городские больницы. К тому же дислокация двух армий вдали друг от друга способствовала бы уменьшению ссор между ними.

После огромных испытаний Ледяного похода десятки, возможно, даже сотни покинули армию, так что она сократилась. Многие донские казаки, присоединившиеся к добровольцам в феврале, теперь предпочли воевать под началом Краснова. Среди них был и генерал А. П. Богаевский, командир одного из трех отрядов, ставший теперь министром иностранных дел Войска. Другие вступали в армию только на четыре месяца и теперь имели право уйти по домам. Также многие учащиеся, вставшие под знамена похода, теперь хотели вернуться в свои семьи.

Но вскоре новые пополнения более чем восполнили потери. Немецкая оккупация Украины и других частей России заставила прибыть многих, кто раньше оставался в стороне. Большинство из них пришли из городов Дона. Эти люди хотели избежать участия в Гражданской войне, но период Донской республики дал им понять, что остаться нейтральными просто невозможно. Самую большую группу привел полковник Дроздовский, участвовавший в освобождении Новочеркасска. За время пребывания на Дону его отряд из тысячи человек вырос до двух с половиной тысяч. Краснов, чьи отношения с Деникиным были довольно натянутыми, хотел уговорить Дроздовского организовать независимую армию, которая будет координировать действия с его частями. Но полковник отказался от предложения и 8 июня объединил свою маленькую армию с войсками Деникина. Объединение войск стало великим событием для белых, а прибытие двух половиной тысяч военных дало новую надежду, что многие русские офицеры в дальнейшем также присоединятся к Деникину. Ветераны Кубанской кампании смотрели с удивлением и завистью на своих товарищей: они были экипированы гораздо лучше и больше были похожи на солдат.

Из-за увеличения численности Деникин переформировал свою армию, разделив ее на три части. Генералы Марков, Боровский и полковник Дроздовский были назначены командующими пехотными дивизиями, генерал Эрдели — кавалерийской дивизией. К середине июня армия насчитывала от 9 до 10 тысяч солдат.

Вся власть была сконцентрирована только в руках Деникина. Хотя русское общество по-прежнему считало Алексеева руководителем армии, фактически он становился все более и более номинальным лидером. Его и без того плохое здоровье было сильно подорвано тяжелыми условиями Ледяного похода, он уже не мог выполнять ту работу, которую с легкостью выполнял еще пару месяцев назад. Между двумя лидерами не было какого бы то ни было соперничества за власть, поэтому они гармонично сотрудничали. Деникин уважал старого генерала и всегда относился к нему с почтением.

В середине июня Алексеев переехал в Новочеркасск частично из-за своего здоровья, частично потому, что надеялся оттуда наладить политические связи со всей страной. Его ухудшающееся здоровье и растущая нерешительность сильно ослабили его влияние в Мечетинской. Его уговорили выдвинуть монархические лозунги; он несколько раз менял свое решение по поводу необходимости второй Кубанской кампании; он даже допускал мысли о сотрудничестве с Германией. Так как Алексеев все время колебался, а Деникин нет, в результате принималась всегда линия Деникина.

Чтобы привлечь политическую и финансовую поддержку, Алексеев сформировал политический отдел в Новочеркасске. Этот отдел не сыграл большой роли. Его задачи так и не были четко определены, он неизбежно дублировал часть работы и имел много разногласий со штабом армии. Эти разногласия стали такими серьезными, что поставили под угрозу доверие между Алексеевым и Деникиным.

Ни штаб армии в Мечетинской, ни политический отдел Алексеева не принес много пользы. Мечетинская не привлекала политиков, как и Новочеркасск раньше, до Ледяного похода, как и Екатеринодар после освобождения в августе, — такую ситуацию Деникин считал удовлетворительной. Когда Родзянко, бывший председатель Думы, предложил Деникину созвать представителей четырех Дум, главнокомандующий категорически отказался. Он пытался держать политиков как можно дальше от армии.

Но попытка сохранить армию вне политики во время Гражданской войны не удалась. Главной политической проблемой Деникина было решить, придерживаться или нет монархической позиции. С самого начала армия привлекала большое количество правых экстремистов и реакционеров. Опыт Ледяного похода, так как его участникам приходилось большей частью действовать во враждебном окружении, оставил горькие воспоминания, которые и стали источниками экстремизма. В начале 1918 года примерно 80–90 процентов неказачьего сегмента армии являлись монархистами. Они создавали тайные общества, носили царские награды и атрибутику.