Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - читать онлайн книгу. Автор: Милтон Бирден, Джеймс Райзен cтр.№ 29

Советский отдел согласился с Полещуком с некоторыми оговорками. Игра стоила свеч. ЦРУ увидело в этом шанс принудить Полещука выйти на связь в Москве. Раньше он приводил массу причин, по которым не смог выйти на связь в Москве после возвращения из Катманду, но было ясно, что ему просто не хотелось рисковать.

На этот раз ЦРУ решило, что у него есть хороший предлог убедить Полещука провести в Москве тайниковую операцию и таким образом заставить его «замочить ноги». Он мог получить 20 тысяч рублей, которые по курсу того времени равнялись 30 тысячам долларов, только через тайник в Москве.

Работники ЦРУ убедили Полещука, что будет слишком рискованно везти 20 тысяч рублей через таможню аэропорта Шереметьево. Гораздо безопаснее получить их через тайник уже после того, как он «чистым» приедет в Москву. В конце концов Полещук согласился, и к 10 мая ЦРУ подобрало для него тайник, который можно было использовать в этой операции. Полещук расстался со своими кураторами в Лагосе в отличном настроении.

Красильников мысленно возвращался к обстоятельствам ареста Полещука. Он вспоминал, как работники Седьмого главного управления по команде ВГУ арестовали его в момент, когда он изымал тайниковый контейнер в виде камня, наполненный деньгами. Американцы, наверное, еще долго будут думать над своим решением передать Полещуку деньги через тайник в Москве. Они еще долго будут ломать голову над тем, где был допущен промах.

Красильников всегда утверждал, что арест Полещука был заслугой Второго и Седьмого главных управлений КГБ. Однажды один из его подчиненных сообщил, что американцы готовятся к проведению какой-то операции. Красильников решил бросить все имеющиеся силы на американцев и поручил это мероприятие своему заместителю Валентину Клименко.

В тот вечер, когда работник ЦРУ оставил для Полещука «камень», наполненный деньгами, у основания опоры линии электропередачи, Клименко пустил за этим сотрудником резидентуры около 20 машин наружного наблюдения и около 40 оперативников. Работая такими большими силами, служба наружного наблюдения могла вести слежку с дальних дистанций, не приближаясь более чем на 500 метров. После того как была зафиксирована закладка тайника, оставалось только ждать, кто за ним придет.

КГБ позаботился о том, чтобы до ЦРУ дошла информация о том, что провал Полещука произошел благодаря хорошей работе службы наружного наблюдения и Второго главного управления. В Вашингтоне, Бонне и, может быть, еще в других загранточках офицерам КГБ говорили, что находившийся в нетрезвом состоянии подполковник КГБ был арестован после того, как установленное за ним наблюдение зафиксировало обработку им тайника. Эта информация через агентов ЦРУ в этих резидентурах вскоре дошла до американцев.

Однако ЦРУ всегда в ней сомневалось. Может быть, эта версия была дезинформацией КГБ? Как случилось, что нужная Полещуку квартира неожиданно появилась на рынке? Не было ли это специальным трюком, чтобы заманить его в Москву ^[24]?

Ковентри, Виргиния. 15 августа 1985 года

Перевод Юрченко на уединенную конспиративную виллу в окрестностях Фредериксберга, штат Виргиния, далеко за пределами 25-мильной зоны свободного передвижения советских дипломатов, работающих в Вашингтоне, позволил упорядочить работу с ним. Большой дом на одну семью, с водоемом, расположенный на участке площадью в несколько акров, — были созданы идеальные условия. В Октоне шпионы-туристы просто выводили Меданича из себя, но во Фредериксберге их появление было маловероятно. Теперь здесь появлялись только те, у кого было реальное дело к Юрченко.

У полковника КГБ установился определенный распорядок, и работа с ним перешла в ту стадию, которая у профессионалов называется «контрразведывательным опросом». Юрченко оправдывал надежды. Суета, возникшая в связи с его информацией о том, что Эдвард Ли Ховард, вероятно, является агентом КГБ, улеглась после того, как, наконец, к делу подключилось ФБР. Бюро решило пока не арестовывать Ховарда и даже не опрашивать, но за ним было установлено наблюдение.

Второй агент КГБ, упомянутый Юрченко, работник АНБ в Вашингтоне, который предложил свои услуги в 1980 году, пока не был установлен. Однако уже стало ясно, что он выдал сверхсекретную и невероятно дорогостоящую операцию ВМС США, «Айви беллз», связанную с подключением к советскому подводному кабелю. Провал операции вызвал активный поиск этого агента. Юрченко многократно опрашивали по этому поводу, и он просмотрел большое количество фотографий сотрудников АНБ. Полковник принимал участие в первом контакте с этим «добровольцем», который пришел в советское посольство где-то между 1977 и 1979 годами. Даже помог замаскировать этого человека, сбрив ему бороду и тайно вывезя из посольства вместе с группой русских рабочих. Но он не узнал этого человека на предъявленных ему фотографиях.

Тем временем Юрченко отступил от своих первоначальных утверждений в отношении унтер-офицера ВМС США Томаса Хайдена, якобы бывшего советским шпионом, с которым он встречался на пустынном пляже к югу от Рима. Теперь он говорил, что с самого начала считал Хайдена провокатором. Чувствуя отсутствие интереса к Хайдену у тех, кто его опрашивал, он сделал правильный вывод, что Хайден был подставой. Юрченко плавно изменил свою линию и теперь говорил, что еще до отъезда из Москвы подозревал Хайдена, но ему нужен был предлог для поездки за границу. Арест Джона Уокера и вероятность того, что Хайден станет его заменой, означала, что Советы просто не могли пройти мимо этого военно-морского связиста. Теперь он выдавал за шутку свою прежнюю просьбу к ФБР не расстреливать Хайдена, который хотя и был опасным шпионом, но оставался хорошим человеком.

Опрос Юрченко постепенно сместился из области непосредственных интересов ЦРУ в части выявления агентуры КГБ в эзотерическую область деятельности контрразведки КГБ в Москве. Юрченко стал рассказывать о химических средствах, используемых КГБ для наблюдения за разведчиками ЦРУ в Москве.

С конца 50-х годов ЦРУ было известно, что в лабораториях КГБ создавались специальные химические препараты, которые позволяли вести наблюдение за работниками ЦРУ и их советскими агентами. Ходили разные слухи — от экзотических до скабрезных, включая предположения о том, что КГБ экспериментировал с химическими средствами типа феромонов, выделяемых суками в период течки. КГБ распылял феромоны там, где они могли попасть на обувь работника ЦРУ, например на ковриках автомашин. Когда работник ЦРУ выходил на операцию, КГБ пускал по его следу кобелей. Вот и все дела! Нетрудно было представить себе несчастного разведчика ЦРУ в парке имени Горького, преследуемого сворой любвеобильных барбосов ^[25].