Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гончарова cтр.№ 76

В тресте по-прежнему скучно. Чувствую я там себя одиноко, отчужденно.

12 ноября, вторник

Праздники прошли. Ждала я их, а прошли они, и ничего особенного, только что не работали два дня. Перед праздником, 6-го числа, ходила с Н. в театр на «Квадратуру круга». Замечательный спектакль, живой и такой веселый, что публика беспрерывно хохотала. А хохотать было над чем, потому что игра была неподражаемой и, что ценнее всего, естественной, без всяких театральных натяжек. Мы сравнили с Н. эту пьесу с «Пиковой дамой» и пришли к выводу, что на последнюю не стоило ходить (да простят нам это те, кто судит по-иному).

7-го мы (я и Н.) на демонстрацию не пошли, а пошли просто шататься по городу. 8-го я весь день гладила, а вечером ходила с Н. на вечер к нам в трест. Вечер был недурной, кончился поздно, так что на другой день на службе рожи у всех были сонные, фигуры унылые, не выспались, бедные, после танцев.

В субботу сидела вечером дома, хотела было пойти в свою прежнюю школу, 53-ю, на вечер, да он почему-то не состоялся, так и пришлось идти обратно.

В воскресенье вечером ходила на Лесную улицу за папкой с МОПРовскими делами. Попала она туда таким образом: был у нас в тресте парнишка, работал в хим. лаборатории и по общественной линии был секретарем ячейки МОПРа. Потом этот парень сбежал и из треста, и из дома, а все дела по МОПРу остались у него. А так как ячейке в скором времени предстоит отчитываться, то и решили меня послать на квартиру сбежавшего Фунтова, чтобы я забрала пропавшую папку. Отправилась я туда с Н. Квартиру нашли быстро. Встретили меня там родители Фунтова, извлекли откуда-то папку, и, кроме того, отец постарался познакомить меня с историей бегства своего сына. Парнишка этот, убегая из дома, забрал у отца револьвер и облигаций на 250 руб. Поехал он на юг, а из Тулы прислал письмо, что едет в Ленинград, не сообразивши того, что на письме есть штамп «Тула». Отец моментально дал знать ГПУ и МУРу, и мальчишку моментально поймали. Теперь он находится в детдоме в Ялте.

Что с ним дальше будет, не знаю, но пока хвалю, жаль только, что он не обладает сообразительностью насчет писем, да, по-моему, и вообще не стоило бы писать писем, если захотел убежать из дома. Если бы я была мальчишкой, я непременно убежала бы, а так, девчонкой, никуда не денешься…

Вчера был мой день отдыха. Днем ходила по магазинам, хотела купить какое-нибудь платье себе и не купила, потому что в магазинах ничего нет. К вечеру вместе с родителями отправилась к Нюше на крестины. Меня пригласили быть крестной матерью. Я согласилась, хотя сильно не хотелось мне делать то, во что я не верю.

Да, прежде чем написать, что пошла на крестины, надо сказать, что у Нюши родился сын, назвали его Виктором. Этого мальчишку и крестили вчера в церкви. Я уже давно отвыкла от церкви, и поэтому обряд крещения показался мне диким, и я стояла как дура, не делала того, что нужно было делать. Кум мой, бойкий парень (очень симпатичный), делал все по всем правилам, а правила ему хорошо знакомы, поскольку он крестил четвертого ребенка. Ну а я больше ни за что не буду крестить детей, глупо это до ужаса и совершенно не нужно.

Сегодня я сделала первый шаг в отношении ликбеза. Один из наших сотрудников передал мне ученицу, с которой он начал заниматься, и сегодня мы с ним ездили к ней. Ученица эта – работница с фабрики «8 Марта». Она полуграмотная, и заниматься с ней надо общим образованием, что довольно-таки нелегкая вещь. Сотрудник этот поэтому и отказался от нее, что не знал, что с ней делать, когда она и читает прилично, и пишет, и арифметику знает. Я тоже, по совести сказать, не знаю, что я буду с ней делать, но уж взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так что придется что– нибудь измышлять. Ездить буду два раза в неделю.

29 ноября, пятница

Я больна. Болит, как всегда, горло. Сидела дома, потому что у меня сегодня выходной день вместо вторника, в который я работала ввиду срочной работы. Состояние прескверное, скучно, валялась на диване и все молила, чтобы пришла

Наташа. И она пришла часу в десятом. Мне сразу стало лучше на 75 %. Вот она, целительная дружба! Когда около тебя друг, то и болезнь забываешь, это большое счастье!

4 декабря, среда

Мне кажется, что я больше не выдержу. Я так устала от работы, что не дождусь, когда уеду в отпуск. Уеду, вероятно, 22 декабря. Сейчас же еле-еле высиживаю на работе. Наверное, я очень нездорова, так как все обращают на меня внимание и спрашивают, отчего я такая зеленая. Будешь зеленой, когда весь день сидишь на одном месте да вдобавок еще есть нечего. Ведь продуктов жировых совершенно нет. Молоко дают лишь детям, яйца тоже, мяса мало, остается один лишь хлеб, и к нему никакой приправы, кроме картошки. В продуктовых лавках абсолютно ничего нет, чем можно было бы насытить желудок. В общем, время сейчас отвратительное, полнейший развал. Не хватает не только продуктов, но и всего остального. Мануфактуры нет, готового платья нет, галош нет, шерстяного трикотажа тоже не хватает – в общем, нет самых необходимых вещей. И главное то, что ни у кого нет надежды, что это только временно и что лучшее впереди. Все только и ждут худшего. Кроме того, в работе везде царит какой-то беспорядок, бесплановость (хотя у нас и «плановое хозяйство»), головотяпство. Все это указывает на неумение работать, часто заметно явное вредительство. Больше же всего возмущает ложь. Так, например, в «Правде», в отчете пленума ЦК, где опровергаются «правые», написано, что крестьяне обнаруживают большую тягу к колхозам, колхозы растут, а между тем когда послушаешь, что говорят, то выходит, что крестьяне вовсе не хотят идти в колхозы, а их заставляют. Молочница, которая носит нам молоко, рассказывала, как их «втягивают» в колхоз: им просто дали понять, что если они (деревня) не войдут в колхоз, то будут «лишенцами». А это означает, что у них отберут землю, лишат хлебного пайка и вообще объявят их не гражданами Советского Союза. А чтобы вступить в колхоз, нужно предварительно внести туда по 75 руб. за каждого члена семьи отдельного хозяйства. 75 руб. – очень большая сумма для крестьянина, да если еще умножить ее на количество членов семьи, то и вовсе получится ужас. Молочница эта живет под Москвой, по Октябрьской жел. дороге.

Затем, что представляет из себя сейчас население? Одно недоразумение, по-моему. Одни напуганы, другие нахальны, третьи по-свински благодушествуют. К последним я отношу «сильных мира сего», крупных спецов, ответственных коммунистов и прочую подобную публику. Эти противны тем, что больше всех лгут, обманывая и себя, и других. Впрочем, себя они, наверное, мало обманывают. В общем, сейчас как будто все покрылось слоем какой-то липкой грязи, люди помельчали, стали вульгарны, циничны, нахальны и жалки своей неспособностью что-либо делать. И таких большинство, это основная масса городского населения; крестьянство – это вообще пока тихая, неразборчивая масса, задавленная и забытая и в силу своей темноты не могущая проявить себя.

Ну, в общем, наговорила.

Приготавливают ужинать, придется кончать. Настроение отвратительное, наверное, поругаюсь с кем-нибудь или всю ночь спать не буду. Тело что-то зудит и чешется, и это раздражает меня еще больше. Н. сегодня не видела, да, откровенно говоря, и надоело мне наше с ней времяпрепровождение, хотя теперь мы видимся с ней очень редко.