Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Гончарова cтр.№ 77

5 декабря, четверг

Завтра мой выходной день. Утром пойду с Наташей в планетарий, куда сегодня в тресте мне дали два билета.

Что-то совсем нечего писать. Нет ничего яркого и интересного, все одно и то же изо дня в день. Хотя я и давно не писала и нового много было за это время, но вспоминать старое что-то не хочется. Читаю сейчас «Наталью Тарпову» Семенова. Интересная вещь. Интересно, как там один инженер Осохнов жалуется, что ему не дают работать, заставляют делать ненужную работу. А брат его младший, Степа, заявляет, что «они» занимаются болтологией. «Они» – это те, что стоят у власти. Он говорит, что не важно, кто стоит у власти, только бы эта власть не мешала работать. Это рассуждение молодого советского студента, говорящего, что «делать можно и без партии». Отчасти он прав, особенно насчет болтологии. Действительно, у нас сейчас очень много говорят, и говорят по-пустому, без цели, только из любви к говорению. Так, например, была я в понедельник на собрании «ТЭЖЭ», где оглашались результаты партийной чистки треста «ТЭЖЭ» и треста «Лесохима», то есть нашего. Когда были прочитаны выводы о работе и состоянии партийной ячейки в целом, то были открыты прения. Вначале никто не хотел высказываться, потом один начал. Сказал о том, что выводы комиссии безусловно правильны, что недостатки, указанные в них, надо ликвидировать, принять эти выводы как указатель дальнейшей работы и т. д. Потом высказался второй и сказал почти то же самое. Затем многие расшевелились и стали высказываться и говорили все одно и то же, что выводы правильные, обратить на них внимание, чтобы не повторять прежних ошибок. И вот у меня возник вопрос: к чему эта бесцельная болтовня об одном и том же? К чему это переливание из пустого в порожнее? И такую бесцельную болтовню можно наблюдать везде, и уходит на эту болтовню страшно много времени, тратится много сил. А дела делается мало, и оттого хозяйство наше разваливается и страна беднеет. Нужно что-то сделать, чем-то встряхнуть народ. Но как, чем? И притом, что такое народ? В состоянии ли он что-нибудь сделать? По-видимому, не в состоянии. Нужна попросту какая-то крепкая организация, способная совершить хотя бы вторую революцию. Ведь вот сейчас в партии есть люди, которые не согласны с генеральной линией партии, которые говорят и доказывают, почему эта линия неправильна. Эти люди – «правые», и в этом правом уклоне замешаны довольно-таки авторитетные люди, такие как Рыков, Бухарин и Томский. Правда, они заявили, что сознаются в своих ошибках и отказываются от своих взглядов, по-моему, это чепуха. Они, вероятно, отказались лишь потому, что им больше ничего не оставалось делать. Ведь если бы их отстранили от работы, так они от этого ничего бы не выиграли. Поэтому приходится покоряться внешне, а внутренне оставаться при своих убеждениях. Ведь немыслимо же в самом деле, чтобы такие люди так быстро меняли свои убеждения. Все это исключительно мои рассуждения, и, по-моему, они верны.

Дома дела плохие. У отца работа прекращается, потому что от одиночек-кустарей товара больше не берут, нужно вступать в артель. А артель не очень прельщает, и ничего она не дает. И вот не знаю, что теперь будем делать. Но дальше так жить нельзя. Отец и мать извелись, похудели, да и мне тоже несладко. Если им переходить на мое иждивение, то это значит умирать с голоду, потому что 80 руб. в месяц – это очень мизерная сумма.

Давеча увидела на столе книгу «Принц и нищий». Я ее читала, но давно, и попробовала прочесть еще раз. И странное дело, не могу читать эту книгу. Не потому, что она неинтересная, а по какой-то малообъяснимой причине. Меня просто возмущает, как это мальчиков так перепутали. Мне очень жаль настоящего принца, и эта жалость и возмущение не дают мне читать эту книгу.

Мать сегодня заболела. Это уже совсем плохо. Дома беспорядок, смотреть тошно и сделать ничего нельзя, потому что порядка никто не любит. Счастье – иметь отдельную комнату, что хочешь, то и делай в ней. Эх-х. Не жизнь, а одно недоразумение. Теперь поняла, отчего люди кончают жизнь самоубийством. Раньше я этого не понимала и считала, что самоубийцы ненормальны. Мне казалось, что я никогда не решилась бы кончить жизнь самоубийством. А теперь мне это явление понятно. Самоубийство – это последнее средство уставшего и затравленного человека, не обладающего достаточным мужеством, чтобы бороться. Я не знаю, мужественна ли я, но невольно в своих мыслях я говорю себе: если подойдет очень критический момент и не будет сил, то можно будет легко покончить со всем. Откуда у меня эта мысль? Ведь я вовсе не собираюсь самоубиваться, я только сказала себе, что теперь я понимаю самоубийц. И все-таки такая мысль.

Может быть, деревня освежит меня и поднимет настроение? Наверное, да, если только я опять не увлекусь любовью, как в позапрошлое лето. Думаю теперь полегче отнестись к гулянью, а иначе я надолго свихнусь и только еще больше понижу свое настроение.

Писать кончаю. Отец готовит ужин. Сейчас придется заняться не своими делами. Тоска зеленая – заниматься хозяйством. Я не знаю, что я буду делать, если мне придется жить самостоятельно, я страшно не люблю хозяйства и, конечно, не умею им заниматься. Скучное это дело и ничего не стоящее.

7 декабря, суббота

Сегодня ничего особенного не случилось. Вчера утром в планетарии, а потом весь день валялась. В планетарии довольно-таки интересно. Показывали искусственное звездное небо. Преимущество его перед настоящим в том, что оно быстро сменялось. В несколько минут вечер превращался в ночь, потом ночь в утро. Замечательно было, как постепенно стала проходить ночь, небо стало светлеть, звезды бледнеть и исчезать совсем, а восток стал алеть. Это было настолько естественно и так красиво, что казалось: сейчас дунет ветерок, зачирикает птичка, пахнет свежестью утра… Восток все алел, потом стало восходить солнце, яркое, красное, лениво выползающее из-за горизонта – «советское солнце», как назвал его лектор. Картина была очень красивая, и, что самое главное, она была естественной. В общем, браво тому или тем, кто изобрел этот чудесный волшебный фонарь или, вернее, целую систему фонарей. Когда на полотняном небе или, вернее, на куполообразном потолке планетария появилось звездное небо с луной, то публика зааплодировала, настолько это было чудесно.

Вечером вчера была Наташа. Я валялась, а она сидела около. И странно, я опять, как в прошлый раз, почувствовала, что от ее присутствия боль моя утихает.

Мать все еще лежит. Скорей бы вставала, а то плохо очень, хозяйничать мы не умеем, а беспокойства много.

В деревню уезжают 25 декабря и по 14 января. Это, конечно, я собираюсь поехать, а что там случится до 25 числа, не знаю, может, еще и ехать нельзя будет. Мне прямо не верится, что я когда-нибудь попаду в деревню, да тем более зимой, это будет так хорошо, что я даже представить не могу.

Давеча была у Маруси. У нее сидел ее «молодой человек». Я попала прямо к чаю. Они собирались в театр. За чаем я «исследовала» ее «молодого человека», так как видела его в первый раз, хотя она с ним крутит давно. Раньше я знала его только по фотографии да по Марусиным рассказам, из которых я поняла, что он Марусе не нравится. Мне было непонятно, зачем же она тогда с ним «гуляет», ходит с ним в театр, принимает от него подарки, если он ей не нравится. Как-то недавно, когда Маруся обещала познакомить меня с ним, чтобы я сказала свое мнение о нем, я спросила ее, почему она не бросает его. Ответ был вроде того, что она не знает, как это сделать, так как он всегда является к ней без всякого зова, когда ему вздумается. Сегодня я его посмотрела. Мне он не понравился, парень так себе, ни рыба ни мясо. Не понимаю, чего Маруся не оставит его, раз не нравится, надо бросить, не заводить канители.