Возвратный тоталитаризм. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гудков cтр.№ 128

Исходя из проведенного ранее анализа процессов в российском обществе, мы можем говорить, что распад тоталитарной системы обусловлен целым набором факторов. Речь идет не о действии какой-то одной, пусть и крайне важной причины, а о невозможности воспроизводства всей системы институтов в целом, о столкновении интересов в высшем эшелоне управления страной, падении управляемости системы, вызванном незаинтересованностью людей в продуктивной работе, в истощении ресурсов принуждения.

На протяжении последних 30 лет мы наблюдали, как быстро меняется структура взаимодействия в тех сферах, в которых слабеет или исчезает прежний государственный монополизм, как быстро возникают новые социальные организации и формы взаимодействия (бизнес, массовые коммуникации, массовая культура, образцы потребления и образы жизни). Однако неизменным остается опорный институт тоталитарного общества – структура бесконтрольной власти, меняющей формы своей социальной организации, персональный и кадровый состав, даже правовое, включая и конституционное, обеспечение. Именно властные институты и те, на которые власть опирается – суд, армия, политическая полиция и другие спецслужбы и силовые структуры, а также система образования (типовая средняя школа, вузы) оказывают угнетающее влияние на развитие в институциональных сферах, лишенных связи с символическими значениями национального целого. Их потенциал динамичного развития сдерживается самыми грубыми и простыми репрессивными средствами, «механически» – коррупцией, связанной с монополией на власть, и административным принуждением. Но назвать их «инерционными» уже нельзя, поскольку эти институты играют важнейшую функциональную роль в сложившейся системе, они обеспечивают – при всей сомнительности своих практик – достаточную для сохранения опорных институтов степень массовой поддержки или, по крайней мере, – подавления массовых протестов и выступлений, которые могли бы угрожать держателям власти. Кроме того, все большее социальное значение получают те домодерные традиционные институты, которые в принципе ориентированы на консервацию социума (например, православная церковь).

Таким образом, мы имеем дело с противоречивым сочетанием в настоящем институтов из разных исторических эпох, принадлежащих к разным режимам, разным социальным системам, но именно эта композиция нейтрализовала или стерилизовала возникший в ситуации развала советской власти потенциал трансформации и модернизации страны.

Сами по себе эти институты не могли бы функционировать, если бы они не опирались на соответствующие массовые стереотипы и убеждения, составляющие ядро «советского человека». Исследования, проведенные за эти годы в рамках проекта «Советский человек», свидетельствуют об устойчивости многих массовых представлений, играющих важнейшую роль в поддержании коллективной идентичности, а соответственно, референции массовых запросов и базовых ориентаций (например, таких, что суммируются в наборе характеристик «государственного патернализма», милитаризма, великодержавности). Межпоколенческое воспроизводство этих символических представлений обязано функционированию не только очевидных репродуктивных институтов (школы, вуза, армии), но и самому институциональному контексту, социальной среде, допускающей подобные представления и символы. Возникающие новые институциональные структуры (например, экономические образования, формы массовой культуры или новые коммуникативные посредники) оказываются либо индифферентными, нейтральными по отношению к старым репрессивным институтам, либо малозначимыми, влияние которых легко преодолевается более мощными по характеру интересов структурами, стремящимися получить квазитрадиционную легитимацию. Такое соображение заставляет нас сделать следующее умозаключение: недостаточно ограничиться указанием на номинальную функцию института, необходимо выявить его латентные воздействия на поведение людей и социальные дисфункции в рамках всей социальной системы. Поэтому рассмотрим структуру самого понятия социального института как центральной категории в анализе системы социального воспроизводства. Речь идет о концептуальных и содержательных связях между конструкцией «хомо советикус» и конструкциями механизмов воспроизводства этого типа, оказывающегося, по выражению Левады, «институтом институтов».

Социальный институт

Социологическое понимание института заметно отличается от распространенной сегодня в российской литературе по социальным и экономическим наукам экономической концепции ^[353]. В последней институт рассматривается как совокупность устойчивых правил действия, создающих организационные формы поведения («предприятие», «крупный бизнес», «государство» и пр.). Здесь понятие «институт» совпадает с понятием «организация» или специальным образом не разводится с ней. Я иначе определяю понятие «социального института»: социальный институт – это устойчивое социальное взаимодействие, воспроизводящееся независимо от персонального состава действующих лиц, поскольку оно закреплено внешним, правовым образом. Право может быть неформальным, обычным, или формальным, кодифицированным, представленным другими институтами. Важно, что субъективно полагаемый смысл взаимодействия обусловлен не только самими акторами, но и третьими (персонифицированными, личными или генерализованными, безличными) участниками, предполагаемые нормативные реакции которых (санкции, гратификации) действующие учитывают в своем поведении. «Социальный институт» предполагает не просто регулярно повторяющуюся структуру социального взаимодействия, но и дополнительные «механизмы» (коды поведения) репродукции этих правил взаимодействия, а значит – научение им, слежение за их соблюдением (процедуры социализации), системы социального контроля над их поддержанием, возможно также – над устранением в них несогласованности и противоречий. Институт – это не только система или набор норм и правил поведения, на которую ориентируются актор, его партнер / партнеры или третьи лица, не включенные в актуальное взаимодействие, но могущие в принципе быть включенными в неопределенном будущем, поскольку все они с высокой и предсказуемой вероятностью следуют в своих ожиданиях адекватному поведению участников взаимодействия, но и условия их воспроизводства в дальнейшем.