История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 112

– Вы знаете, – говорил он им, – что войско неприятельское окружает нас с тем, чтобы предать меня смерти, и что им нужна только моя жизнь. Зачем вам медлить здесь и дожидаться гибели? Разойдитесь и предоставьте меня моей судьбе.

– Боже сохрани, – отвечал Аль-Аббас, – чтобы мы пережили тебя, – и все повторили в один голос эти слова.

Тогда начались приготовления к сопротивлению. Хусейн и его спутники поставили палатки в два ряда и переплели веревки, прикреплявшие их так, что обе стороны лагеря образовали преграды, труднодоступные для кавалерии. Позади палаток вырыли глубокий ров и наполнили дровами, чтобы в случае атаки этого пункта противопоставить неприятелю огненный оплот. Словом, старались сделать свою позицию доступной только с фронта.

Приготовления эти не спасли, однако же, Хусейна. Проведя остальную ночь в молитве, Хусейн и его спутники наутро увидели перед собой неприятеля, стремительно их атаковавшего. Жестокий и продолжительный бой был прерван на время обеими сторонами по необходимости совершить намаз. Тогда-то имам Хусейн прочел ту молитву, которую его последователи шииты читают в случае крайней опасности.

По окончании намаза битва закипела с большим еще ожесточением. Неприятель подошел почти к самым палаткам, и сподвижники Хусейна падали один за другим, поражаемые неприятельскими стрелами. На руках Хусейна были пронзены стрелами сначала его сын, а потом племянник; он видел, как убита была сестра его, и, наконец, пораженный стрелами в затылок и грудь, сам имам пал на месте сражения. Хусейну отрубили сначала левую руку и сорвали с него платье. На теле имама оказалось 30 ран и 34 синих пятна от ударов. Затем на глазах семейства ему отрубили голову и отправили ее как кровавый трофей к губернатору в Куфу.

Таковы подробности предания, к которому шииты прибавляют еще, что когда Хусейн был обезглавлен, то два голубя, спустившись на землю, отгоняли насекомых и не позволяли им дотрагиваться до крови имама, обагрившей землю. По рассказу тех же мусульман, голова Хусейна после долгих странствований похоронена в Каире в мечети Мамеха-Хусейп, то есть гробнице Хусейна. По сказанию других, она похоронена в Кербелаэ.

Избиение Хусейна и его семейства произошло в десятый день мухаррама 63 года хиджры (680 г. по Р. X.).

Семейство Хусейна было представлено Иезиду, который даровал им жизнь только по ходатайству какого-то случившегося тут францисканского посланника.

Свидетельство истории, смешанной с преданиями, и служит основанием при отправлении обряда оплакивания.

Предания о гибели Хусейна в различных местах Закавказья видоизменяются в подробностях, и в Шемахе или Дербенте расскажут вам не то, что, например, в Шуше. Так, карабахские татары рассказывают, что Хусейн, имевший много последователей, был тайно приглашен для проповеди в халифат Багдадский, куда и отправился он со всем своим семейством и имуществом в пустыню. Они говорят, что, будучи окружен войсками Иезида и видя себя в опасности, Хусейн успел известить о своем отчаянном положении преданные ему народы, а чтобы выиграть время и дождаться их прибытия, он предложил главнокомандующему Иезидовыми войсками решить участь сражения единоборством, на которое должны были выступить по очереди сын и племянники Хусейна. «Сын Хусейна, Аббас, вызван был на поединок в ту минуту, когда он ехал с подарками к своей невесте, и был убит. За ним пали племянники Хусейна, потом сам Хусейн, неожиданно пораженный кинжалом во время молитвы, и, наконец, все остальное семейство».

Подобные рассказы о судьбе основателя шиитской секты служат содержанием для мистерий, разыгрываемых в первые десять дней месяца мухаррама.

Не касаясь исключительно ни одной местности или города, где совершается этот обряд, мы постараемся изобразить общую картину деятельности в эти дни мусульман-шиитов.

За несколько дней до наступления праздника все население деревни, местечка или города по ночам приходит в движение. На площадях и перекрестках главных улиц устраиваются троны, украшаемые коврами, мишурою, сахарными головами на полках, расположенных амфитеатром, зеркалами, блюдечками, тарелками, покрытыми шалями, и увенчиваемые изображением руки, приготовляемой из жести. Балконы домов украшаются изящно драпированными киосками, где хозяева их угощают прохожих шербетом. В городах, около четырех часов пополудни, запираются все лавки, мастерские, и жители спешат или к мечетям, или к караван-сараям, убранным на этот раз богатыми шалями и коврами, где и происходит представление.

Внутренность караван-сараев, построенных обыкновенно четырехугольником, с лавками, выходящими во двор, представляет все удобства для подобного представления. Посреди внутреннего двора каждого караван-сарая почти всегда существует бассейн, который на время праздника закрывается досками и служит готовыми подмостками для сцены. Два или три этажа лавок, опоясанных открытыми галереями, представляют собою готовые ложи для помещения зрителей.

Религиозная церемония открывается обыкновенно пожертвованиями. Несколько мулл входят на возвышение, устроенное над бассейном, и собирают деньги, передаваемые присутствующими на празднике один через другого, вроде того, как, при тесноте, передаются у нас в церкви свечи. Один из мулл, принимая деньги, считает их и громко произносит: «Столько-то и за здравие такого-то», а другой читает молитву и затем произносит слово «аминь!», повторяемое всеми присутствующими.

По окончании приношений и молебствия на сцене появляется Хусейн, в сопровождении своего семейства и главнокомандующего Иезидовыми войсками. Изображающие этих лиц актеры декламируют и поют песни, соответствующие этому случаю. «Даже и на постороннего зрителя, – говорит очевидец, – совершенно незнакомого с языком, содержание мистерии, ее унылые напевы и восторженная декламация производили грустное впечатление. Что же касается до шиитов, то чем дальше шло представление, тем сильнее они рыдали, а когда сестра Хусейна стала перед ним на колени, умоляя принять кровную жертву ее сыновей и допустить их к единоборству, стенание народа огласило весь театр».

С окончанием подобной мистерии и в ожидании вечера все присутствующие расходятся по домам.

С наступлением вечера троны освещаются люстрами, уставленными свечами стеариновыми или сальными, смотря по богатству жителей квартала, за счет которых воздвигнут самый трон. Площади, где стоят троны, также освещаются мангалами, а иногда и кострами. Между тем в разных местах, преимущественно близ мечетей, около десяти часов вечера по барабанному бою или другому сигналу собирается кучками молодежь около выставленного значка: она изображает собою те толпы народа, которые спешили на выручку Хусейна.

Зарево пылающих факелов, сосредоточенных группами в десяти или одиннадцати местах, стук барабанов, треск ракет, голоса молельщиков, беспрерывные выстрелы и говор снующей по разным направлениям толпы – все сливается в один общий гул и стон, стоящий в воздухе. Группы факелов означают места, где происходят пляски в память Хусейна.

Собравшаяся у мечети группа открывает свое шествие. Окруженные факелами и под звуки музыки, с разных сторон и непрерывной цепью тянутся от 50 до 100 человек правоверных, левой рукой придерживающих друг друга за пояс, а в правой, приподнятой вверх, держащих длинный, загнутый кверху посох, обнаженный кинжал, пистолет или шашку, которыми и размахивают в воздухе. Мерными прыжками, шаг вперед и шаг назад, в два такта, совершается это движение, причем с каждым прыжком поворачивают голову то направо, то налево. Литаврщики и барабанщики сопровождают партии; крайние в цепи несут мушалы – род сквозных железных фонарей, надетых на длинные жерди и заключающих в себе разное тряпье, пропитанное нефтью; мушалы горят ярко, но распространяют ужасный запах.