История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 136

Престарелый и больной царь Грузии, видя несчастие и стоны подданных, не имел утешения в собственном семействе, которое не дало ему даже спокойно окончить последние дни жизни. Составленный царицею Дарьею акт о престолонаследии был поднесен Ираклию на утверждение, а он против воли своей, как сам сознался в письме к сыну, скрепил его своею печатью.

«Письмо утвердительное, – писал Ираклий сыну своему Георгию, – которое дали мы твоим братьям, правда, было так, что меня заставили оное запечатать (приложить печать). Без моего позволения, однако же, оно было написано: и так то письмо недействительно и ничтожно есть. Поверь мне и Богу, клянусь родителем моим Теймуразом, что на то письмо я не согласен. Когда сия военная экспедиция пройдет и окончится (нашествие Ага-Магомет-хана), тогда, как дело правильно есть, то так точно я его и совершу. В сем уверяю вас именем Божиим, что ни по чьей причине и проискам права того не нарушу, а то прежнее письмо, данное братьям, уничтожу.

Поверь мне, ни по какой причине я не буду преступать ни права твоего, ни права твоих братьев, и кто захочет поступить неправо, то поверь мне, что я на то не буду согласен».

Вторжение Ага-Магомет-хана в Грузию, а потом болезнь и скорая смерть помешали Ираклию исполнить обещание и объявить прежний акт престолонаследия недействительным.

Хотя Ираклий и оправдывался перед старшим своим сыном в поступках своих, но Георгий был обижен, и семя раздора между братьями и мачехой было брошено.

Ираклий скончался. Все плакали над его трупом, еще непохороненным, и тут же строили козни друг против друга. Царица Дарья, позабыв о муже, думала или устранить Георгия совсем от управления царством, захватив его в свои руки, с тем чтобы передать потом наследие старшему сыну своему Юлону, или же, в крайнем случае, разделить верховную власть с Георгием.

Георгий был более нежели в зрелых летах, в молодости отличался геройскою храбростию, в особенности под Эриванью, где, командуя войсками, помог отцу одержать славную победу; но других качеств в нем не было видно, и он, казалось, готовился более к духовному званию, нежели к царствованию. Набожность в высшей степени, равнодушие к мирским делам отличали его с давних времен. Духовенство чтило его высоко, и это заставляло опасаться противную партию, чтобы Георгий не воспользовался влиянием духовенства над умирающим к уничтожению акта престолонаследия. Поэтому еще при жизни Ираклия решили удалить его из Телава под благовидным предлогом.

Тифлис, после разорения Ага-Магомет-хана и бывшей в городе чумы, дал случай воспользоваться противникам Георгия, которые успели внушить царю, что город требует надзора и что никто лучше Георгия не может исполнить этого поручения. Ираклий призвал сына и отправил его в столицу Грузии.

Царевич понял причину своего удаления, но безусловно повиновался повелениям отца. Он просил только дать ему помощников, без которых один не в силах ничего сделать. Он назначил в помощь себе большею частию таких лиц, которые были ему привержены ^[500], и, для отвлечения от себя всяких подозрений, выбрал также и тех, о которых он знал как о лицах, принадлежавших противной партии ^[501].

Противники отчасти отгадывали замыслы Георгия, но скорейшее удаление его из Телава считали делом первой важности и потому не противились его выбору.

Царевич со свитою прибыл в Тифлис, представлявший в то время груды камней, пепла, обгорелых трупов, и только стоны умирающих от чумы и голода нарушали безмолвие обширной могилы и пепелища. Георгий остановился в той части города, которая называется Авлабаром. Он приказал построить лодки для открытия сообщения с другим берегом реки Куры, потому что мост был сожжен персиянами. Работы пошли довольно успешно. Город начинал застраиваться понемногу и принимать кое-какой вид.

Оставаясь сам в Тифлисе, Георгий отправил сына своего Давида возвратить и поселить на прежних местах племена казахское, шамшадыльское и борчалинское. Племена эти, до нашествия персиян, жили на земле, принадлежавшей Георгию, как наследнику. Царевич Давид должен был вернуть в свои дома кахетинцев, живших близ Тифлиса, так же как и всех оставивших деревни на Арагве и лишившихся всяких запасов на зиму.

Угрожавший жителям голод заставил Георгия распорядиться подвозом хлеба, который и доставлялся из Карского пашалыка, а жизненные потребности собирались в Карталинии и той части Кахетии, которые или мало, или вовсе не подверглись неприятельскому нашествию.

В Тифлисе Георгий, впрочем, пробыл весьма короткое время. Он отправился оттуда в селение Сала-Оглы, к казахским агаларам.

Агалары и жители, помня и уважая храбрость царевича, приняли его с радушием, а Георгий старался всеми средствами поддержать доброе их к нему расположение. Преданные Георгию лица, оставшиеся в Телаве, сообщали ему все сведения о малейших событиях и происшествиях при дворе, и гонцы царевича, под разными благовидными предлогами, скакали поминутно в Телав и обратно. С одним из гонцов пришло известие о кончине Ираклия. Георгий приказал подать себе крест и ев. Евангелие и призвать приехавших с ним сановников. Они явились. Робость и недоумение изображались на их лицах. Толпа вооруженных агаларов замыкала обширный круг собравшихся.

– Родитель мой, – начал говорить царевич, – волею Божиею скончался. Я, старший сын его, – преемник престола. Кто хочет, пусть присягнет мне на верность, кто не хочет – свободен в выборе.

Сторонники и противники Георгия посмотрели друг на друга, посмотрели и на толпу стоявших вокруг них агаларов, и князь Иван Багратион-Мухранский первый подошел к кресту. За ним подошли и другие.

– Да здравствует царь Георгий! – раздались голоса собравшихся.

И присяга всеми присутствующими была совершена единодушно.

Борчалинцы также скоро и без труда присягнули Георгию. На первых же порах он думал захватить в свои руки брата своего царевича Александра, который в последние дни жизни Ираклия вышел совершенно из повиновения царю и распускал слух, что займет Тифлис и сделается царем Карталинии.

Александр успел удалиться в Душет, а Георгий отправился в Гори и там привел к присяге князей и народ. Между тем прочие царевичи и царевны, дети Ираклия, за исключением Александра, собрались в Телав к царице Дарье.

Присяга, принесенная Георгию в Сала-Оглах, была всем известна. Сильная партия царицы не знала, что делать, и проводила время в советах и совещаниях между собою. Признав дело свое и предположение окончательно проигранными, сообщники вдовы-царицы думали о том, нельзя ли извлечь хотя какие-нибудь выгоды из потерянного дела.

По распоряжению царицы Дарьи и ее приверженцев на площади перед дворцом собрались все сановники государства и почетнейшее духовенство. Секретарь Ираклия, князь Сулхан Туманов, с товарищами, вышел к собравшимся.