История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 135

Восклицания и слезы были ответом на вопросы вошедшего.

Окончив свою продолжительную импровизацию, он начинал рыдать и рыдал навзрыд неутешно. Сидящие с царицею-вдовою женщины подхватывали его плач, и в комнате раздавался раздирающий душу плач на всевозможные тоны и голоса. Едва все это стихало, едва присутствующие приходили в естественное положение, как появление нового родственника возобновляло прежнюю сцену…

По обычаю, не должна была оставаться неоплаканною ни одна вещь покойного: ни сбруя, ни платье, ни оружие, ни дом, ни даже крыша дома, если покойный любил проводить на ней часы своего досуга или отдохновения.

Моровая язва, бывшая в то время в Грузии, не дозволила прежде сорока дней со дня смерти воздать царственного погребения Ираклию II в Мцхетском соборе, древней усыпальнице всех царей Грузии. Из телавского дворца тело перенесено было в церковь Спаса, обнесенную некогда крепкою оградой. Над престолом этой церкви «и доселе существует сень, – пишет путешественник, – под коею сорок дней стояло в этом храме тело великого царя Ираклия».

В день погребения, с раннего утра, около гроба были «плач и рыдание». Весь двор и знатнейшие особы в глубоком трауре участвовали в печальной церемонии.

Военные подходили к умершему с барабанщиками для последнего прощания. Им предшествовали парадные плакальщики «в два хора», которыми предводил церемониймейстер, одетый в траур. Начальник артиллерии и сардары (главнокомандующие) с непокрытыми головами подходили поочередно к гробу. Барабанщики и флейщики играли унылый марш, и били тихо в барабаны; преклонив знамена и «исполнив плач», возвращались они на свои места, назначенные в церемониале.

Длинный кортеж процессии виднелся на улицах Телава. Впереди всех стояла артиллерия, с обнаженными саблями, опущенными вниз, а за нею тянулись остальные войска. За войсками стояли два берейтора (джилавдари), державшие двух коней, одинаково оседланных. На плечах берейторов наброшены были вышитые попоны (зимпуши). Оба вожатых стояли с открытою головою, а на лошадях висело: на одной оружие умершего, на другой его доспехи.

Остальную процессию составляли: оруженосцы (джабодары) с луками, стрелами, колчанами и копьями; швейцары (хельджахионы) с изломанными тростями; казначеи (назиры); войсковые писцы (лошкар-нависи); казнохранители (моларет-ухуцееы) с подносами в руках, на которых лежали ключи от казнохранилища; статс-секретари (мдиваны) с чернильницами и с изломанными перьями в руках. Расположась направо и налево по обеим сторонам дороги, они стояли, по народному обычаю, с открытыми головою и грудью, в печальном настроении и «прослезившиеся».

Подвигаясь ближе к церкви, вы увидели бы царских советников (мдиванбеков) и судей (мсасджули), карталинских направо, а кахетинских налево. Перед ними неподалеку стоял первый писец, державший серебряный поднос с парчовою подушкою, на которой лежала книга закона. Еще ближе к церкви, и вы встретили бы гофмаршалов (мандатур-ухуцесы или ешик-агабаши) направо, гофмаршалов тайного совета (халват ханские ешик-агабаши) налево, державших в руках «жезлы разбитые и самих горько плакавших».

Далее два хора певчих: направо царские, налево патриаршие, а позади них духовенство, с католикосом всей Грузии во главе.

Печальной колеснице предшествовали: корона и царская сабля на подушке и серебряном подносе; государственный герб на серебряном подносе, покрытом парчою; орден Св. апостола Андрея Первозванного со звездою; скипетр и держава, иконы, хоругви и крест, которым обыкновенно «предшествовали при короновании или бракосочетании» грузинского царя.

У самой церкви стоял катафалк, обитый драгоценною парчою, с пришитыми к нему на всех четырех сторонах двуглавыми орлами. Над катафалком устроен был балдахин или сень из дорогого штофа, с двенадцатью золотыми кистями на толстых золотых же шнурках: на каждом углу по три кисти. Столбы балдахина украшены были «фигурно, с обвитием их вверху и внизу одинаковою дорогою парчою, а середина иного цвета штофом, для отличия».

Когда процессия была готова, тогда придворный мцхетский протоиерей, в сопровождении парадных плакальщиков и церемониймейстера, отправился в комнаты царицы. Окруженная женами сановников, царица Дарья вошла в церковь, и, в то время как она прощалась с мужем, бывшие с нею жены сановников плакали и рыдали «горькими слезами». Точно так же подходили и прощались царевичи, в сопровождении дворян, а царевны – княгинь и дворянок.

По окончании обряда прощания раздался звон колоколов в церквах Телава, послышались выстрелы из орудий, и князья Карталинские и Кахетинские вынесли гроб, поставили его на катафалк, укрепили по бокам гроба два царских знамени, и процессия тронулась по пути к Мцхету.

В Мцхете тело уважаемого грузинского царя было встречено тамошним духовенством в погребальном облачении и отнесено в соборную церковь.

Мцхетский собор был обит внутри черною матернею с красным на куполе крестом, означавшим будущее утешение народа в новом царе.

«По погребении усопшего, – говорит Вахушт, – поминовение и церковная служба по нем продолжались сорок дней. Весь двор и прочие чины на год воздерживались от самомалейших забав, отрощали себе бороды, а многие в продолжение этого времени не употребляли даже мясной пищи».

Царевичи и царевны проводили тело Ираклия до самого Мцхета. В Телаве осталась только одна супруга покойного, царица Дарья, со своими сообщниками, для приведения в исполнение своих властолюбивых замыслов.

Прошли 52 года царствования Ираклия II. Престарелый венценосец окончил дни свои на смертном одре среди стона народа, плакавшего на развалинах домов своих, «над трупами детей, жен, мужей и отцов своих».

Ираклий II умер тогда, когда Грузия стонала от последнего вторжения Ага-Магомет-хана и от начавшихся раздоров в царском семействе. Страна нуждалась очень в том, чтобы во главе ее стоял человек энергический и с таким сильным характером, какой был у покойного грузинского царя.

Люди, желавшие пользы своему отечеству, видели в смерти царя новую кару, постигшую народ, и предусматривали раздоры и гибель для края. Те же, которые предпочитали собственные выгоды выгодам родины, встретили это событие с радостию, рассчитывая на добычу в смутах и несогласиях.

Ираклий оставил семь сыновей, из которых старший, Георгий, был от первой его супруги. С древних времен в Грузии существовал обычай оставлять наследие престола старшему сыну, хотя никакого законоположения об этом не было. Бывали примеры, но весьма редкие, что, по обстоятельствам, принимали правление и братья царя, но из женского пола никто, кроме знаменитой царицы Тамары и ее дочери Русудан, не царствовал в Грузии. Царица Дарья, вторая жена Ираклия, имея огромную родню ^[499], старалась, чтобы престол перешел к ее детям, а не в род пасынка Георгия.

В последние годы царствования своего дряхлого супруга царица Дарья управляла государством за его болезнию. Не смея сразу изменить постановления и правила о престолонаследии, она успела, однако же, собрать совет из лиц, ей приверженных, которые и постановили, чтобы после смерти Георгия грузинский престол перешел не к детям Георгия, а к его братьям по старшинству рода.