История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 159

Кнорринг писал Георгию, что получил приказание императора следовать с отрядом в Грузию только тогда, когда узнает о действительной ее опасности; но теперь, когда он узнал, что войска, под командою Аббас-мирзы, удалились уже за Араке, то считает достаточным отправление в Грузию 3000 пехоты.

«Вы уведомляете нас, – писал на это Георгий, – якобы довольно для нас 3000 войск, поелику нет никакого нападения неприятельского. Неприятели вне нас суть многочислены, да и внутренние, условясь с ними, всегда готовы сколько могут к нашему разорению. Посему и просим число войск пополнить 6000».

Таким образом, Георгий, Лазарев и Коваленский, все трое единогласно признавали необходимым отправление новых войск в Тифлис.

Присылка войск необходима была скорая. Персияне все свои вторжения производили по большей части в промежуток времени от июня до сентября, тогда как это же время считалось самым неудобным для перехода войск с Кавказской линии в Грузию. Нужно было прислать войска заранее, не ожидая известий о действительном вторжении неприятеля.

В августе 1800 года назначен к отправлению с Кавказской линии в Грузию один полк генерал-майора Гулякова, с сотнею казаков и с принадлежащей ему артиллерией. Снабдив полк всем необходимым до Ларса, Кнорринг просил Лазарева позаботиться о дальнейшем его обеспечении и писал Георгию, что с остальными войсками сам последует, когда позволит время и потребуют того обстоятельства.

Лазарев отправил десятидневный провиант навстречу полку и торопился заготовить для него продовольствие в Ларсе, Казбеке, Кайшауре, Анануре и Душете.

25 августа полк генерал-майора Гулякова выступил из Моздока в Грузию, а 23 сентября прибыл в Тифлис.

Несмотря на болезнь, Георгий хотел лично встретить отряд генерал-майора Гулякова.

На рассвете 23 сентября царь выехал в линейке на встречу полка. Его сопровождала супруга, царица Мария, которую, по грузинскому обычаю, несли в «портшезе» наследник, царевич Давид, прочие царевичи, вельможи, придворные чиновники и простой народ, толпою шедший за город. Здесь же находился и персидский посланник, привезший Георгию фирман Баба-хана и письмо от сына его Аббас-мирзы.

За три версты от города разбиты были две царские палатки: одна для царя Георгия, другая для царицы Марии. Восходящее солнце осветило живописную группу и массу народа, ожидавшего прибытия полка. Вдали показался наш отряд. Георгий со свитою отправился ему навстречу. В палатке осталась одна царица Мария, издали смотревшая на проходившие войска.

Приближение Георгия заставило Гулякова остановить отряд, и войска отдали честь царю, на защиту которого они следовали в Тифлис. С тифлисской крепости начался салют, а по всему городу колокольный звон. Отряд двинулся в город. Народ с радостным восклицанием окружил наши войска и провожал до самой городской площади.

Теснота улиц заставила нарушить стройное движение и порядок. Оставив знамя в доме, отведенном Гулякову, войска были распущены по квартирам, назначенным частию в городе, а частию в Авлабарском предместье.

Георгий не мог следовать с полком: он остался в подгородной деревне Куки до тех пор, пока не прекратился сильный и пронзительный ветер.

На другой день генерал-майор Гуляков и все офицеры представлялись царю, вечером город был иллюминован, и «тогда горожане предались совершенному веселью». «Здешний гостиный двор, – доносил Лазарев, – был уже не местом торжища, но восхитительною картиною шума празднующих и ликов веселящихся, в чем участвовали как царская фамилия, так и все знатнейшие чины царства, от малого до старого».

Хлопотавший о присылке 6000 русского войска, царь Георгий с приходом одного полка совершенно успокоился.

Как человек, «удрученный всегда страхом, иногда неосновательным», в отношении внешних и внутренних дел, Георгий предавался часто унынию и даже отчаянию. В таких-то обстоятельствах он хватался за то, «что первым к спасению его попадалось, и потому доселе требовал неотступно того числа войск, в коих полагал необходимую нужду. Ныне, с восстановлением сил здоровья своего, остается спокойным».

Успокоился Георгий, но не успокоивались его братья и родственники. Болезненное состояние Георгия возбуждало в его братьях опасение, что после смерти царя сын его Давид овладеет престолом, не имея на то права по завещанию Ираклия.

Прибытие новых войск в Грузию увеличивало силы и средства Георгия и, вместе с тем, устрашало его братьев.

«Когда он (царь Грузии), в надежде на малое число войска, толикие причинил нам обиды, – писал царевич Вахтанг Кноррингу, – то теперь, когда получил присовокупление к ним для своего покровительства, не больше ли нам должно ожидать от него притеснений?»

Царевич укорял Георгия в том, что он просил присылки войска не для спокойствия страны и народа, а для собственного, личного покровительства и для того, чтобы под его охраною делать более несправедливостей и притеснений братьям.

Все братья царя боялись, чтобы русское войско, в случае смерти Георгия, не провозгласило царем Грузии царевича Давида, как признанного уже наследником.

В проезд чрез Душет графа Мусина-Пушкина, бывшего в Грузии для изыскания тамошних руд, царевич Вахтанг изъявил желание поговорить с ним наедине. Граф Мусин-Пушкин принял предложение и услыхал от царевича жалобу на притеснения, делаемые Георгием ему и семейству его, а особенно царице Дарье.

– Будучи не что иное, как путешественник, одним любопытством в Грузию привлеченный, – отвечал граф Мусин-Пушкин, – я не смею ничего сказать о делах, мне не порученных. Советую вам объясниться во всем мне сказанном перед императором.

Вахтанг воспользовался таким советом и просил сначала графа Мусина-Пушкина доставить письмо императору Павлу; но когда тот отказался, тогда царевичи, согласившись между собою, отправили от имени всех письмо в Петербург.

Они обращались с просьбою к нашему правительству, прося защитить их права, и ссылались на то, что весь народ грузинский желает, чтобы престол переходил, по завещанию Ираклия, поочередно к братьям, по старшинству рода. Видя несогласия и раздоры царевичей и боясь остаться в неопределенном положении в случае кончины царя, Кнорринг спрашивал императора Павла I, как поступать и что делать в этом случае войскам, находящимся в Тифлисе.

В ответ он получил приказание сообщить Лазареву, чтобы войска наши, при первом начале открытой вражды между братьями, тотчас же оставили Тифлис и следовали на Кавказскую линию.

Вместе с тем, предвидя вражду в царском семействе и недоразумения, существовавшие между царем Георгием и министром Коваленским, наше правительство признало необходимым отозвать Коваленского из Тифлиса.

«Не находя надобности, – писал император Павел, – иметь в Грузии министра нашего, повелеваем отозвать статского советника Коваленского с чиновниками, при нем находящимися. А дела по коммерции в том краю подданных наших поручить генеральному консулу нашему в Персии надворному советнику Скибиневскому. Царь Грузии во всех делах станет впредь сноситься с главным начальником войск наших на Кавказской линии или с командиром тех, кои находятся во владениях его высочества».