История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 61

«Сожалею, – отвечал Потемкин ^[348], – что слабое ваше чиноначалие не может удержать подвластных ваших, кои прилепляются не к имаму, как вы в письме своем пишете, но к бунтовщику и разбойнику Ушурме, который, ложно назвав себя имамом, достоин сделался гнева Божия, который, наруша спокойствие, сделался бунтовщиком и достоин казни.

Бог всемогущий, видя мерзкие дела, не попустит сие без поражения и за кровь, от него пролитую, предаст его и казни на сем свете, и вечной муке после смерти.

Вы просите моего повеления – я даю вам оное кратко и ясно: удерживайте подвластных ваших от нового зла, вразумите их, что, когда прошлого лета ослепленный народ, веря обманам Ушурмы, подлого пастуха, прилепился к нему, много ли получил чрез него, много ли приобрел выгод?

Сей обманщик Ушурма на счет крови человеческой, – которую ослепленные простаки за него проливают, – сам грабил и наживался, и открылись его обман и злодейство».

Генерал Потемкин писал горцам, что, разбив прошлой осенью скопище Мансура, он остановил военные действия только потому, что был уверен, что они оценят милосердие русской императрицы, но если горские народы снова последуют советам лжепророка, то будут жестоко наказаны.

Воззвание это не оказало действия, народ стекался к Мансуру, и повсеместное брожение было настолько сильно, что П.С. Потемкин не находил возможным восстановить спокойствие на линии до тех пор, пока будет существовать Мансур ^[349]. По его наущению кабардинцы поддерживали постоянные контакты с закубанцами и вместе с ними или вторгались на линию, или служили проводниками. При одном из таких нападений кабардинский владелец Дол, один из наиболее деятельных пособников Мансура, был окружен нашими войсками. Не видя возможности уйти от преследования, Дол прислал своего узденя к командовавшему отрядом полковнику Нагелю с просьбой о прощении и обещанием покориться. Нагель обещал ему помилование, Дол явился в наш лагерь и был водворен на место своего жительства в Малой Кабарде. Пример милосердия к явному преступнику подействовал на некоторые племена, и аксаевцы вместе с жителями Эндери решили также просить прощения с обещанием в будущем не присоединяться к Мансуру ^[350]. Потемкин требовал от них присяги и выдачи аманатов, на что они и согласились ^[351]. Вслед за тем в сентябре и кабардинцы дали подписку, что, если Мансур явится в их селениях, они обязуются его задержать и представить начальству ^[352]. Обстоятельства эти, став известными Мансуру, заставили его позаботиться о собственной безопасности. Он прикинулся раскаявшимся, и в конце октября его родственник Этта явился к П.С. Потемкину с уверениями, что Мансур желает не только покориться, если ему будет обещано полное прощение, но и принимает на себя обязанность успокоить горские народы. Генерал-поручик Потемкин требовал, чтобы Мансур сам явился к нему, но тот отвечал отказом. Вскоре выяснилось, что Мансур подсылал своего родственника только для того, чтобы разгласить, что русское правительство ищет примирения с ним. «Но как к таковым разглашениям, – писал князь Таврический ^[353], – прямая есть причина спасти себя и не показаться гонимым Россией, то и предписал я генерал-поручику Потемкину означенного родственника представить ко мне, а Ушурме (Мансуру) дать знать, что прибегающие с повинною к престолу вашего императорского величества не отчуждаются монаршей милости, лишь бы только раскаяние их и исправление было истинно и чистосердечно».

Этого-то и не было у Мансура. Он вовсе не желал покориться, искал средства усилить свою партию и обещал приверженцам в одну из пятниц двинуться к Владикавказу и овладеть им. В Коране написано, говорил лжепророк, что если мусульмане начнут брань с беззаконными в пятницу, то непременно победят. Если мусульманин убьет хотя одного беззаконного в пятницу, это все равно, что он разорил бы 7000 церквей беззаконных в остальные дни, буде же мусульманин будет в этот день убит от руки неверных, он непременно будет в раю.

Мансур обещал своим соотечественникам содействие турок, аварского хана и уцмия Каракайдакского. Турецким войскам заходить сюда далеко и весьма затруднительно, говорили люди, не верившие обещаниям имама, и этого никогда не бывало. Гораздо легче бы было возвратить им отнятый Крым или прийти на Кубань, но и туда они не идут. Как нам противиться русским? Рано или поздно они загонят нас в горы, где мы умрем с голода, лучше успокоиться и просить пощады. Напрасно мы надеялись на него, говорили чеченцы, и сделались противниками русских.

Несмотря на нерасположение большей части населения, Мансур сумел собрать вокруг себя тысячу человек. Здесь были чеченцы, тавлинцы, андреевцы, аксаевцы и по преимуществу качкалыки – все бездомные или абреки ^[354]. Опасаясь оставить их без дела и тем подвергнуть опасности грабежей свои селения, Мансур двинулся против карабулаков. В произошедшем столкновении имам показал себя трусом, и чеченцы смеялись над ним, говоря, что он «робел быть близко к драке, а стоял всегда поодаль» ^[355]. Трусость у горцев всегда считалась самым величайшим пороком, и потому, естественно, Мансур подвергся страшным насмешкам и потерял всякое доверие. Видя безуспешность своих действий в Чечне и зная о приготовлениях Турции к войне с Россией, лжепророк решил отправиться в один из турецких лагерей и там предложить свои услуги. В начале июля 1787 года при помощи закубанского владельца Казы-Герея Мансур оставил Чечню и ушел за Кубань. Порта была рада переманить его на свою сторону, как политического деятеля. Еще до ухода Мансура за Кубань один из кумыкских жителей, путешествовавший в Мекку и возвращавшийся через Константинополь, был призван к визирю.

– Какой там явился у вас имам, – спрашивал визирь, – и какие он делает чудеса?

– Никаких, – отвечал истинный последователь Магомета, – он только развращает народ и производит смятение.

– Верят ли ему люди?

– Простые верят, а умные называют обманщиком.

– Разве у вас нет книг?

– Есть.

– Как же вы можете верить в появление пророка, которого по вашему закону, кроме Магомета, быть не может?

Хаджи объяснял это неразвитостью народа, но вместе с тем уверял визиря, что Мансур имеет много приверженцев. Последнее заявление послужило причиной, что, когда Мансур появился за Кубанью, Порта решила сделать его орудием своих планов и при помощи лжепророка поднять мусульман против России и прилагала все усилия, чтобы сделать Мансура своим приверженцем. Присланный от суджукского паши эфенди одарил эксимама деньгами, подарками и сумел взять с него присягу, что он не предпримет ничего, кроме как по повелению Порты ^[356]. Вслед за тем явился посланный от анапского паши и пригласил Мансура в Анапу, где было собрано до 10 000 турецких войск. Анапский паша расспрашивал Мансура о его проповедях, хвалил его за то, что он распространяет правила религии в таких диких местах, как Дагестан, и осведомился, не притесняют ли русские тамошних жителей.