История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 62

– О притеснениях русских я ничего не слыхал, – отвечал Мансур, – чеченцы дают своих аманатов с тем, чтобы по прошествии года они заменялись другими, но с некоторого времени русские, получив от чеченцев новых аманатов, удерживают старых, и чеченцы на это ропщут.

– Удерживание русскими аманатов ваших, – заметил паша, – есть явный знак нарушения ими обязательств. Они разрушили уже мир с калифом (султаном) и умышляют истребить правоверных. Вскоре разгорится война, и каждый истинный мусульманин должен, вооружась, защищать правую веру до последнего издыхания. А как известно, что по ревности твоей к вере послушны тебе не только чеченцы, но и многие другие дагестанские народы, то сей случай подаст тебе лучшее средство приобрести Божественное милосердие и султанские щедроты для блаженства сей и будущей жизни. Старайся побуждать и увещевать, чтобы все магометане, вооружась, ополчились против россиян и нанесли бы вред врагу мусульманской веры. Будь уверен, что служение твое Богу и калифу награждено будет такими воздаяниями, какие только вообразить можно.

– Конечно, – отвечал Мансур, – я, как магометанин, обязан действовать по законам религии, но о чеченцах и дагестанцах ничего утвердительного сказать не могу, так как народы эти имеют своих начальников и свои обстоятельства, соображаясь с которыми устраивают свои дела.

Несмотря на уклончивый ответ Мансура, паша ласкал его и содержал хорошо ^[357]. Ободренный приемом и надеясь на поддержку со стороны турок, лжепророк прислал своим односельчанам письмо, в котором писал, что скоро вернется в Чечню знаменитым человеком ^[358]. Он советовал правоверным быть единодушными, держаться данных им наставлений и тогда обещал избавить их от притеснений русских. «Все закубанские народы, – писал Мансур, – меня чтут и ко мне присоединились». Он обещал прийти с ними в Чечню, как только получит турецкие войска, пушки и снаряды.

Покровительство паши и внушения турок принесли Мансуру большую известность во всем Закубанье. В Чечне от него требовали чудес, а здесь довольствовались одной его проповедью. Должно быть, Господь послал ему откровение, говорили закубанцы, если он, говоря только на одном чеченском языке, так твердо знает Коран.

Народ стекался к нему отовсюду: здоровые приходили для изъявления почтения и сочувствия, а больные для исцеления. Мансур настраивал их против России и поощрял к разбою на наших территориях. Закубанцы переправлялись на наш берег Кубани, и, хотя при встрече с нашими войсками всегда терпели поражение, отдельные партии их причиняли жителям большое разорение. «Всегдашнее подвержение поселенцев в губернии Кавказской набегам закубанским довольно доказывает, – писал князь Таврический ^[359], – особливо же в теперешних обстоятельствах, что рано они там поселены. Кажется, нужно будет ближайших к границам подать назад, дабы их обезопасить и лишить корысти закубанцев, которых наши селения приманивают».

«По известиям цареградским, – писал светлейший в другом письме от того же числа ^[360], – министерство турецкое, вопреки миролюбивым намерениям султанским, ищет разрыва мира; черкесы собираются делать за Кубань свои набеги. Ваше превосходительство доносите об усилении там имама Мансура. Все сие требует принятия сильных мер. Я предписываю вам, во-первых, собрать раздробленные части и привести себя в почтительное состояние. Лучше пожертвовать ненужным, нежели ослабить себя раздроблениями повсеместными. Кизлярскую сторону обеспечьте достаточным отрядом; главное же внимание устремите к правому флангу. Генерал-поручику Иловайскому приказал я собрать войско Донское, генерал-майору барону Розену расположиться на р. Ее и стоять обоим в полной готовности к предприятиям, каковых обстоятельства востребуют».

Осмотрев берега Кубани, генерал-поручик Потемкин счел необходимым немедленно приступить к устройству укреплений, которые могли бы хотя отчасти уберечь жителей от вторжений грабителей. Так, у устья Терновки был заложен редут Терновский на одно орудие и роту гарнизона; при устье Камышеватой на левом берегу – Мстиславльский редут на четыре орудия и два полка гарнизона; при Калмыцком броде – Надзорный редут для небольшой команды; близ бывшей Царицынской крепости – Царицынский редут на одно орудие и небольшую команду. Затем следовали Прочный Окоп; на излучине Кубани – Державный редут на одно орудие и небольшую команду; на месте прежнего Сенгилеевского редута Григориополисский ретраншемент на четыре орудия; на высоте по правую сторону речки Горская – Убежный редут на два орудия; при Овечьем Броде – Недреманный редут на два орудия и, наконец, Преградный стан на десять орудий; редут при Бесленейской дороге на два орудия, редут при Невинном мысе на два орудия, Усть-Невинный редут на Кубани на два орудия и ретраншемент при Воровском лесе на четыре орудия.

«Ваша светлость изволите знать, – доносил генерал Потемкин ^[361],– что дистанция, мне порученная, простирается на восемьсот верст, и недреманное бдение иметь должно, чтобы нигде не могли иметь татары (закубанцы) и малейшей удачи, ибо она послужит новым сигналом к общему народов возмущению, кое предупредить приложу я всевозможное старание».

Для лучшей защиты линии войска были разделены на два корпуса – Кубанский егерский, перешедший под начало генерал-аншефа П.А. Текелли, и Кавказский, оставшийся в ведении генерал-поручика Потемкина. Войска последнего были расположены: главный корпус ^[362]под личным командованием Потемкина находился между Бештовыми горами и Кум-горой, «дабы удобно было, прикрывая линию от самой вершины Кубани, или подкрепить отряды правого крыла, или обратить к Кабарде, если б оные поколебались». За главным отрядом следовал отряд генерал-майора Елагина ^[363], расположенный при Кум-горе для защиты участка от Преградного стана до Камышеватой и Ставропольского округа; отряд полковника Германа ^[364] для содержания коммуникационных постов с линией и охрану участка от Преградного стана до отряда полковника Ребиндера ^[365], расположенного у аулов Ислама-Муссина. Последний отряд должен был охранять пространство до Песчаного брода. При Лысой горе стоял отряд полковника Гротенгельма ^[366], назначенный для защиты участка от Песчаного брода до Павловской, и, наконец, подвижной отряд бригадира Нагеля ^[367] для защиты пространства от Кизляра до Моздока, а от Моздока до Павловской участок было поручено охранять екатериноградскому коменданту. Для лучшего и безопасного сообщения с Черкасском приказано было построить при селении Песчаном редут на тридцать человек и одно орудие, при Верхнем Егорлыке — также редут на сорок человек и одно орудие, в селении Вестослав – редут на тридцать человек и два орудия и при Медвежьем кургане — редут на двадцать человек. Сверх того в селениях Преградное и Безопасное были усилены гарнизоны, а по всей линии на высотах, где должны были находиться сторожевые посты, приказано было сделать башни с бойницами и иметь при каждой по три маяка. При приближении неприятельской партии меньше ста человек следовало зажигать малые маяки, до трехсот – средние и, наконец, при появлении партии до тысячи человек – большие ^[368].