История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 171

Взяв 150 человек и одно орудие, князь Саварсемидзе штыками открыл себе путь, тогда как остальная его пехота, построенная в каре и не превышавшая 500 человек, при двух орудиях, вела перестрелку с неприятелем, собравшимся в числе 500 человек и наседавшим с тыла и флангов. Возвратившись в каре, князь Саварсемидзе перешел в наступление и, заставив неприятеля податься назад, прошел почти без потери весь путь до Гумри (ныне г. Александрополь). Здесь он узнал, что брат эриванского хана в тот же день разорил Малый Караклис и увел в плен более 150 душ; что неприятельская конница в 200 человек появилась на реке Гамза-Чемене, вырезала 15 человек солдат, бывших на покосе, и отогнала казенных лошадей Тифлисского полка; что наши посты на Садага-Чаче и Балык-Чае сбиты и кочевья казахских татар подверглись нападению ^[841].

Пользуясь первым успехом, эриванский хан старался возмутить население и разослал казахским агаларам циркулярное письмо следующего содержания:

«Прежде сего, как между нами и русскими был мир, вы несколько раз излагали перед нами просьбу свою и именем Бога просили, дабы мы пощадили вас и избавили вас и семейства ваши из рук русских, обещаясь показать услуги и те бедствия, которые наведете на русских. Я в прошлом году ездил в Тегеран и доложил шаху о просьбах и обещаниях, которые вы сделали; много старался и несколько раз писал письма к муджтехиду, дабы он принял на себя почин освобождения вас от неверных, и наконец успел в том, что он приехал из Кербелая к шаху. По просьбам вашим и по моему ходатайству шах решился истребить неверных и из-под ига их освободить правоверных. Войско аракское, фарское, хоросанское и весь народ иранский ринулись из своих жилищ, и мы, основываясь на обещаниях ваших, разрушили мир, доселе существовавший между нами и русскими, побили их солдат, разорили всю Шурагельскую область и тем исполнили желание ваше. Шах-заде с многочисленными азербайджанскими войсками пошел к стороне Карабага; ханы же Дагестанский (Казикумухский) и Ширванский, которые находились при шахе, пошли с войсками к собственным их владениям. Собственное шахское войско также двинулось и следует в сии страны. Мы обязываемся пригласить вас к сему делу, дабы сказать вам, что если вы к оному хотите приступить с чистосердечием и усердием, то уже настал к тому случай и к исполнению оного вы должны сделать первый шаг и тем исполнить данное вами обещание. Следовательно, всех русских, находящихся среди вас, должны вы убить и будете во избавлении себя нам сотрудниками. В противном случае, если не исполните сего, мы причиним вам возможное зло, ибо тогда вы устранитесь от собрания правоверных и удалитесь в общество неверных; тогда имущество ваше, семейство и кровь ваша будут безгрешною жертвою, и вы погибнете как на этом, так и на будущем свете. Рассудите сами, лучше ли быть в числе правоверных или предаться неверным».

Население отвечало, что само собою сделать ничего не может, но противиться успеху персиян не будет.

Между тем Ермолов, получив первые известия о вторжении персиян, приказал князю Саварсемидзе защищать только Большой Караклис, чтобы закрыть вход через ущелье в Памбакскую провинцию и Балык-Чайский пост на Гокче, преграждавший персиянам доступ в татарские дистанции ^[842]. Для поддержания же отряда князя Саварсемидзе был двинут 19 июля из Белаго-Ключа на р. Каменку (Джелал-Оглы-Чай) сводный батальон из двух рот 7-го карабинерного и двух рот 41-го егерского полков с четырьмя орудиями, под начальством майора Кошутина.

Когда князь Саварсемидзе получил предписание главнокомандующего, Гумры и Караклис были уже окружены неприятелем и сообщения повсюду прерваны. В распоряжении князя Саварсемидзе было всего 60 человек донских казаков, так что все сведения о движении и действиях неприятеля получались только от местных жителей, часто искажавших их в пользу персиян. При таких условиях князь Саварсемидзе не решился сразу покинуть Гумры и перевезти все тяжести в Караклис, а оставил в Гумрах две роты с четырьмя орудиями, под начальством флигель-адъютанта, полковника барона Фридерикса. С уходом князя Саварсемидзе в Б. Караклис персияне еще теснее обложили Гумры, и положение Фридерикса было крайне затруднительно. Такое состояние продолжалось до тех пор, пока в ночь с 28 на 29 июля не прибыл в Караклис сводный батальон Кошутина. Тогда полковник Фридерикс присоединил к себе команды, находившиеся в Беканте и Амамлах, и вместе с ними отступил к Караклису – последнему пункту, остававшемуся в наших руках в провинциях Памбакской и Шурагельской. И здесь положение эриванского отряда было далеко не блестяще: продовольствия почти не было, и оно добывалось при помощи фуражировок, не всегда удачных.

1 августа было получено приказание Ермолова оставить Памбакскую провинцию и, отступив за Безобдал, укрепиться на Лори или в Джелал-Оглу. Князь Саварсемидзе выбрал последний пункт, как наиболее удобный для продовольствия и поддержания сообщений. Для лучшего удовлетворения последней цели войска эриванского отряда были расположены следующим образом ^[843]: на Акзебиюке, у так называемых Волчьих ворот, находился батальон Херсонского гренадерского полка с четырьмя орудиями; в Джелал-Оглы – 2-я гренадерская рота Тифлисского полка с одним орудием и сотнею казаков; в Гергерах – две роты, из коих одна женатых нижних чинов того же полка, и два орудия; на горе Безобдале – две роты 41-го егерского полка с двумя орудиями; в селении Кишлаке – три роты Тифлисского полка с тремя орудиями. В случае надобности от этого отряда высылалась рота с одним орудием к спуску, обращенному в Караклису, к тому месту, где сходятся верхняя и нижняя дороги. В самом Караклисе находился князь Саварсемидзе с тремя ротами 7-го карабинерного, тремя ротами Тифлисского полков, с 7 орудиями, 120 казаками, 50 человеками борчалинской и 100 человеками армянской конницы.

4 августа персидская конница появилась в виду Караклиса, но не предпринимала ничего серьезного. Как здесь, так и на других пунктах персияне избегали боя и были уверены, что русские сами оставят Грузию по причине междоусобия, будто бы происходившего в России. В этом уверены были самые высшие сановники государства. Когда через Эривань проезжал посланный князем Меншиковым к Ермолову армянин Ковалев, эриванский сардарь прямо высказал последнему свою уверенность, что Россия не в состоянии бороться с Персиею.

– Вашим войскам приказано возвратиться, – говорил Хусейн-хан, – по какой же причине они остаются на нашей границе? Не желают ли войны? Я удивляюсь, что, с одной стороны, посланник просит признать императором Николая Павловича и подписать о том бумагу, а с другой стороны, занимают наши границы своими войсками. Что происходит у вас, нам все известно. Нам пишут сюда ваши подданные татары, что у вас нет здесь вовсе войск, что ваши государи, два брата, между собою воюют. Константин Павлович просит помощи у французов и немцев, а войска в Грузии находятся у генерала Ермолова, который сам не знает, повелениям которого государя следовать; генерал же Вельяминов прислал ныне сюда войска и занял мои двери. Если войска эти не будут взяты к своим местам, то ни посланник не будет иметь успеха, ни я не позволю, чтобы русские занимали мои двери. Если на этот раз войска не будут сняты, то из числа моих нукеров одного сделаю губернатором в Тифлисе, другого – комендантом, третьего – полицеймейстером.