История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 174

Последние, рассыпавшись более или менее значительными отрядами по нашим мусульманским провинциям, охватили Грузию с юга и востока, а пробравшийся в Джары Сурхай, бывший хан Казикумухский, угрожал ей с севера. В прежние времена кахетинцы умели сами отражать все покушения джаро-белоканских лезгин, а теперь искали защиты русских войск, число которых было весьма ограничено и недостаточно для защиты всех вероятных пунктов нападения.

В это время войска Кавказского корпуса были расположены следующим образом: четыре полка и шесть рот находились на Кавказской линии; бригада пехоты была в Кубе и Дербенте, для наблюдения за Дагестаном, население которого, помимо своей воинственности, сочувствовало персиянам, и потому, для поддержания спокойствия в том крае, сил этих было едва достаточно. Из бригады, расположенной в Имеретин, Мингрелии и Абхазии, можно было взять не более одного батальона, так как необходимо было принять меры осторожности против Ахалцихского пашалыка, вследствие возникавших уже тогда несогласий между Россиею и Турцией. Порта сосредоточила вблизи Ахалциха десятитысячный корпус, который при первом разрыве мог вступить в наши пределы.

Таким образом, при всех усилиях, Ермолов мог сосредоточить в Закавказье не более 12 сводных батальонов, с которыми и намерен был действовать оборонительно и до прибытия подкреплений защищать только одну Грузию, ибо, при тогдашних обстоятельствах и враждебности к нам населения, она одна могла доставлять средства для продовольствия. Нельзя не сказать, что и для такой скромной задачи 12 батальонов было бы слишком недостаточно, если бы Ермолов не был уверен в стойкости и самоотвержении воспитанных им войск.

«Недавно возвратился я с Кавказской линии, – писал главнокомандующий в приказе ^[856], – где наказал возмутившихся чеченцев: но здесь персияне гораздо бессовестнее, с большою наглостью начали делать нападения на войска наши.

Они прервали мир, когда со стороны нашей все употреблены были средства продолжать доброе согласие; прервали тогда, когда посланный от государя императора генерал князь Меншиков, для переговоров о границе, находился в Персии и самим шахом был принят благосклонно.

Со стороны Эривани вошел с войском сардарь и разбойнически грабит и истребляет мирных жителей, подданных великого нашего государя, возмущает и подговаривает к измене. В Карабаг вступили войска персидские, и один из сыновей шахских Аббас-Мирза, издавна дружески принимавший к себе всех бежавших от нас ханов и разных изменников, ведет их с собою, обещая им возвратить прежние их владения.

Распоряжение сие делает сын шахский, как будто бы не было вас здесь, храбрые мои товарищи! Он думает отнять у нас мужеством вашим покоренные области. Не стану говорить о храбрости вашей и неустрашимости: везде и постоянно оказывали вы оные, и когда же не были таковы воины русские? Всегда отличались вы верностью к государю; но я требую от вас, сам будучи вам примером, новому государю нового усердия. Имейте терпение и защищайтесь с твердостью. Я укажу вам, храбрые товарищи, когда нанести удар на врагов нашего императора».

Удар этот мог быть произведен только с прибытием подкреплений, и Ермолов вновь просил о присылке ему двух полных дивизий пехоты и шести донских полков. Спустя несколько дней он писал, что просил прислать казаков в том предположении, чтобы употреблять с ними татарскую конницу; но, видя всеобщую измену татар, находит, что без пяти или шести тысяч легкой кавалерии обойтись невозможно ^[857]. В ожидании прибытия этих подкреплений Алексей Петрович решился сохранить за собою только Грузию и просил жителей вооружиться на защиту семейств и имущества против врагов православной веры. Для поддержки населения и вообще для обеспечения Кахетии от вторжения джаро-белаканцев Ермолов назначил батальон Грузинского гренадерского полка, с тремя орудиями и 400 человек 3-го батальона Ширванского полка, которых и приказал сосредоточить вблизи Алазани и по возможности в центральном пункте, из которого можно было бы подавать помощь в разных направлениях.

«Никаких отделений от батальона не иметь, – писал главнокомандующий ^[858], – и оставить здешнюю привычку желать защитить все в одно время, – привычку вредную разбросать людей на малые части и быть повсюду столько слабыми, что малейшие усилия неприятеля встречают сопротивление бессильное и дают ему успехи». Главнокомандующий приказал уменьшить обоз, оставив по одной повозке на роту, а офицерам иметь вьюки; просил не поддаваться ложным слухам о появлении неприятеля и не беспокоить людей напрасными движениями; действовать только оборонительно и ни в каком случае не вступать в земли джаро-белоканских лезгин. Ермолов просил начальника лезгинской линии, генерала князя Эрнстова, побуждать князей и дворян к скорейшему вооружению людей, к занятию ими необходимых постов и отправил к нему свое воззвание, обращенное ко всем жителям Грузии.

«Персияне, – писал главнокомандующий в этом воззвании ^[859], – или, лучше сказать, кизил-баши, издавна известные грузинам но врожденному их бесстыдству, неожиданно вторглись, с набранными ими полчищами, в границы наши, зная хорошо, что великий наш государь, как и мы, его верноподданные, сохраняли всегда свято права за 13 лет заключенного пред сим мира со стороны их таким низким образом нарушенного в то время, когда посланник наш еще доселе находится у них.

Не нахожу нужным распространяться о персиянах; вы, грузины, их совершенно знаете; но не должен умолчать здесь о том, что они успели большую часть своих единоверцев татар, в принадлежащих нам провинциях, склонить на свою сторону, обещая войскам своим все достояние грузинское, которым варварски пользоваться привыкли они в прежние времена. Но забыли они о том, что грузины из любви к православной вере, из преданности к отчизне своей, с горстью земского войска, неоднократно поражали их даже в пределах самой Персии, не будучи тогда защищаемы сильною рукою государя всероссийского…

Теперь, когда справедливое мщение ожидает персиян от государя нашего за разбойническое вторжение в землю нашу, вы, без сомнения, все поспешите ополчиться противу врагов религии нашей, врагов алкающих крови грузинской! Кто из вас не помнит или не знает о нашествии Ага-Магомед-хана, дяди нынешнего шаха Персидского, в пепел обратившего Тифлис? Не персияне ли, изверги, гордились всюду жертвами здешними, наполняя ими гаремы свои, и несметное число христиан, соотчичей ваших, принужденно обращали в магометанскую веру?

Когда, подобные персиянам, вероломные единоверцы их, подданные наши татары, отважились изменить законному нашему правительству, то не довлеет ли мне требовать от всех христиан, жителей высочайше вверенного мне края, единодушного усердия, дабы всякого состояния люди, т. е. князья, дворяне и вообще поселяне, оставя из своих лишь нужное число стражи для домашней безопасности, сами вооружились и поспешили с 20-дневным провиантом в назначенное для сборища место – Тифлис. Из каждого уезда поведет сие земское войско дворянский маршал или его кандидат, тогда велю я с частью победоносного российского воинства ударить на нарушителей вашего спокойствия и при помощи Божией разобьем подлых неверных персиян, выгоним из земли нашей, а по прибытии скоро ожидаемых из России войск, внесем войну в самое сердце Персии и сугубо отмстим, в недрах их отечества, за все несчастья от них Грузиею потерпенные и за то бедствие, которое так нагло вновь они ныне для вас предуготовляют. Мне же дайте случай всеподданнейше довести до сведения моего всемилостивейшего государя об отличном усердии вашем на пользу службы Его Величества в десятилетнее управление мое вашим краем, постоянно вами оказываемом, и испросить за то монаршее воззрение, коего недостойными соделались одни только неверные татары.