Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий - читать онлайн книгу. Автор: Мониша Раджеш cтр.№ 56

Швейцарские вагоны скользили по рельсам практически бесшумно, движение почти не ощущалось, я и не заметила, как мы тронулись, пока в окно ярко не засветило солнце, тогда я вышла в коридор, чтобы лучше рассмотреть город. Город сиял под синевой необычно ясного неба, которое не было затянуто дымом фабрик и выхлопным газами. Больше не было видно серости и запустения. Башни Пхеньяна выглядели воплощением слащавого совершенства, напоминая башни в Диснейленде из-за розового и мятного цветов. Вдоль путей кружевом расстелились фиолетовые цветы. Виктор присоединился ко мне у окна, и в этот момент нашим глазам открылось зловещее, но уже знакомое по картинкам зрелище. Вздымаясь на сотни метров ввысь, гостиница Рюгён была почти в четыре раза выше любого другого строения в городе и в пять раз шире. Строительство 105-этажного здания, прозванного «Гостиницей судьбы», началось в 1987 году, но прекратилось во время распада Советского Союза, который опустошил экономику Северной Кореи. Работы по экстерьеру из стекла с тех пор завершились, но никто и понятия не имеет, откроется ли гостиница когда-либо для посетителей. Здание напоминало космический корабль, который может взлететь в любую минуту.

– Чудовищно, – сказал Виктор, когда мы проезжали мимо «Рюгёна» и поезд начал набирать темп. – Но должен признать, меня завораживает скорость, с которой меняется эта страна.

– Вы уже бывали здесь?

– Это четвертый раз, – ответил Виктор, глядя прямо перед собой; ветер начал шевелить его зализанные назад волосы. Виктор был из Ванкувера, когда-то, в конце шестидесятых, он наверняка выглядел как темноволосый вариант Роберта Редфорда ^[46]. Без лишней скромности он сообщил мне, что состоялся в бизнесе и сколотил состояние, а теперь отдался своей любви к путешествиям.

– Почему вы здесь в четвертый раз? В чем причина такого интереса?

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Причины те же, что и у вас. Любопытство. Интрига. Желание лицезреть, как на твоих глазах творится история. И, конечно, это… – Виктор жестом указал на окно. – Ничто не сравнится с путешествиями на поезде. Это способ увидеть настоящую красоту. Можно летать, можно ездить за рулем, но нигде не увидишь город изнутри так, как стоя у окна поезда. А вы любите путешествовать на поездах?

– Я люблю. Поэтому мы и выбрали этот тур.

– Это необычно, знаете ли.

– Что именно?

– Что девушке нравится такой способ путешествий. Я думаю, похвально, что вы решились на эту поездку.

Мои ноздри задергались от возмущения, но я промолчала. Справедливости ради, группа действительно в основном состояла из одиноких белых мужчин, которым захотелось приключений.

– Последний раз я был здесь пару лет назад и, когда прочитал об этом маршруте, не смог устоять перед шансом выбраться из Пхеньяна и увидеть остальную часть страны, – сказал Виктор. Он бросил взгляд на купе гидов. – Они много от нас скрывают, как вы, наверное, уже поняли.

Правда заключалась в том, что я не понимала, а точнее, не смогла бы понять, насколько это соответствовало действительности. Я знала, что за красивой ширмой скрывалась уродливая реальность, но не было способа оценить, насколько ужасно все было на самом деле. Люди были вежливыми, хотя и очень сдержанными, а инфраструктура находилась в лучшем состоянии, чем во многих городах, где мы уже побывали. Более того, я не хотела допрашивать гидов с пристрастием в первые дни, опасаясь попасть под подозрение или заставить их чувствовать себя неловко. И Пак, и Ли провели свои подростковые годы за границей, и это вселило в меня веру в то, что если они вернулись жить в Северную Корею и продолжают распространять мифы об этой стране, то хотя бы в полной мере осознают всю ситуацию и отдают себе отчет о положении вещей в своей стране и отношении к ней в остальном мире. Я также задавалась вопросом, почему их семьи решили вернуться на родину, но выяснилось, что, когда дипломатические семьи командируются в другие страны, один ребенок часто остается в стране, что гарантирует их возвращение обратно.

Виктор порылся в своей сумке, достал упаковку из двенадцати шоколадных батончиков и разломил один из них полам, чтобы поделиться.

– Я упаковал с собой еду на десять дней. В мою прошлую поездку еда была ужасной, едва съедобной, поэтому я взял свою – консервированного тунца… много орехов. Но я не смогу описать, насколько в этот раз все оказалось по-другому. Я хочу сказать, что еда сейчас отличная. А тогда многие отравились! Вот почему я продолжаю возвращаться сюда. Мне нравится наблюдать прогресс. Здесь все будет совсем по-другому через десять-пятнадцать лет. Думаю, мы не узнаем эту страну. Я очень надеюсь, что все станет лучше в первую очередь для людей.

– Вы не чувствуете вину из-за своих многократных визитов?

– Нет, а почему должен? У США есть ядерное оружие, как и у вас, ребята. Америка совершила одни из самых серьезных нарушений прав человека на этой земле и продолжает делать это каждый день. В Саудовской Аравии бьют граждан кнутом и обращаются со своими женщинами как с грязью, но никто не налагает на них санкций. А что же они делают? Великобритания и США дают им самолеты и боеприпасы для убийства мирных жителей в Йемене.

Сара бесшумно подошла к нам в своих домашних тапочках:

– Все в порядке?

– Все хорошо, спасибо. Мне нравятся виды, – сказала я.

– Это точно, они потрясающие, не правда ли? Так приятно выехать из города.

Я кивнула на купе, где Пак и Ли возились с айпадом Сары и периодически истерически смеялись, а мисс Ким молча взирала в окно.

– Мы видели, как они копались в вашей сумке, – сказала я.

Сара рассмеялась.

– Они просто не различают понятия «мой» и «твой» и идею личных вещей.

– Социалисты, – пробормотал Виктор.

– Гиды регулярно лазят в моей сумке в поисках снеков или айпада, я не против. Я даже нахожу это забавным. Я помню, как однажды вернулась в купе и увидела Ли и Пака, которые достали косметичку, при этом Пак держал в руке компактное зеркало и наносил BB крем. – Она посмотрела на них, и лицо ее выражало искреннюю к ним привязанность. – Пожалуй, единственное, что меня раздражает, – это когда они называют людей жирными, особенно с учетом того, что понимают, что на западе это считается грубым. Однажды у меня произошла неприятная история с Ли: он сказал мне, насколько я растолстела с нашей последней поездки. Но есть отличный способ насолить им в ответ – сказать, что у них прекрасный загар, на что они обычно очень обижаются.

Как и во всех азиатских странах, более темная кожа подразумевает принадлежность к более низкому классу, а именно работу на солнце, в то время как благородный молочно-белый цвет лица указывает на более высокий социальный статус, что объясняло склонность мисс Ким к отбеливанию своих селфи – даже несмотря на то, что она, очевидно, принадлежала к «элитной» семье.