История Первого Болгарского царства - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Рансимен cтр.№ 31

Борис также спрашивал, могла ли его страна через некоторое время назначать своего патриарха самостоятельно. Николай отвечал с осторожностью. Западная церковь, которой он управлял, была подозрительно настроена по отношению к патриархам. Подоплека этого вопроса Бориса была простой — он желал поравняться с восточным императором. Папа ответил уклончиво. У Бориса должны быть епископы, а позже, когда булгарская церковь увеличится, — архиепископ; и только потом они смогут рассмотреть вопрос о патриархе. Константинополь неохотно предоставлял ему даже собственных епископов; так что хан вынужден был довольствоваться обещанием получить архиепископа из Рима ^[222].

Конечно, римское духовенство начало свою работу в Болгарии с понятным рвением. Борис предоставил им монопольное право в пределах своих владений отклонять всех других священников и миссионеров. Латинский язык заменил греческий в качестве священного языка. Католики построили церкви и организовывали конгрегации, принося свет христианской доктрины в самые отдаленные части государства и говоря в то же самое время о необходимости повиновения гражданской власти. Борис был в восторге. Схватившись за волосы, по старой булгарской привычке, он поклялся, что будет всегда предан престолу святого Петра ^[223]. Папский двор также был восхищен и хвалил хана повсюду в западном мире. За исключением Константинополя, все были счастливы.

Этот триумф стал возможным в основном благодаря такту и любезности одного человека, Формозия, епископа Порто. Он снискал совершенное доверие и привязанность хана; и Борис предназначал его на патриарший престол, который он все еще надеялся получить из Рима. Спустя некоторое время, в 867 г., он послал в Рим требование, чтобы Формозий, по крайней мере, получил назначение архиепископа ^[224]. Но Николай не привык к диктату: Борису теперь предстояло понять, какой в действительности являлась римская церковь. Возможно, попроси Борис за любого, кроме Формозия, его требование могло быть удовлетворено. Но к Формозию при папском дворе начали относиться с подозрением. Когда его отправляли в Болгарию, он был подходящей кандидатурой прежде всего из-за своей известной ненависти к грекам. Но он также был крайне честолюбив и, возможно, поощрял мечты Бориса об автономной булгарской церкви, надеясь стать ее независимым патриархом. Несомненно, что Борис взял на себя обязательство добиваться выполнения требований Формозия ^[225]. Николай стал подозрителен: Формозий, как он напомнил хану, являлся епископом Порто, и его епархия нуждалась в нем после столь длительного отсутствия. Он отозвал предыдущих посланников и вместо них прислал в Болгарию двух новых епископов, Гримоальда из Полимарти и Доминика из Тревизо ^[226].

Булгары не были довольны решением папы, но тот полагал, что теперь может позволить себе это. Ситуация в Европе изменилась, так как в сентябре 867 г. император Михаил был убит помощником конюшего, которому он оказывал поддержку, а на его троне обосновался Василий Македонянин. Василий жаждал популярности: он также строил проекты в отношении Италии и Иллирии, осуществлению которых могло помочь понимание Рима. У Фотия были враги даже в самом Константинополе, которые не простили его за обиду, нанесенную им Игнатию. Василий быстро низложил Фотия и восстановил Игнатия. Затем он написал папе, высказав просьбу направить легатов на собор, на котором было бы забыто прошлое, в том числе установленное римское первенство и намеки на его превосходство, также никто не должен был упоминать слово «filioque» ^[227]. Николай расценил просьбу как полную победу Рима, и его движение к примирению ослабло. Он практически не знал монархов, с которыми должен был иметь дело, выскочку Василия и бывшего варвара Бориса.

И он так никогда и не узнал их. 13 ноября 867 г., все еще празднуя свою победу, он умер ^[228].

Его преемник, Адриан II, считался личным врагом Формозия. Более чем когда-либо папство заняло жесткую позицию, отказав булгарам. Гримоальд и Доминик продолжили свое путешествие в Болгарию; а Формозий и Павел Популонский должны были возвратиться к своей пастве. Но Борис не желал терять надежду обрести собственного архиепископа, и если Формозию не суждено было стать им, то, по крайней мере, булгарский хан желал назначения на данный пост лично приемлемого для него человека. При дворе в то время находился дьякон Марин, которого Николай однажды послал с миссией в Константинополь в разгар войны с Фотием. Впоследствии император отказал ему в просьбе вернуться в империю, и тот нашел убежище в Болгарии, где сумел снискать дружбу хана. У Марина не было епархии, которая могла бы потребовать его к себе, почему бы ему в таком случае не стать булгарским архиепископом? Второе посольство, снова возглавленное Петром, отправилось в Рим вместе с возвращающимися епископами.

Но Адриан II был непреклонен. Теперь он полагал, что Борису необходимо преподать урок раз и навсегда о том, что папа обладает правом всегда назначать любого по своему личному усмотрению во всех духовных владениях Рима ^[229].

К концу 869 г. собор, известный как Восьмой Вселенский собор, на котором присутствовали легаты, присланные всеми патриархами, собрался в Константинополе. Папские легаты — Стефан, епископ Непи, Донат, епископ Остии, и Марин, друг Бориса, — присутствовали на нем, довольные победой. Однако события не развивались гладко; в отличие от приехавших епископов, император Василий придерживался другого взгляда на процедуру суда над Фотием. Но они твердо следовали своим инструкциям, и наконец, торжествовали. 28 февраля 870 г. собор был распущен, вызвав лишь еще большее чувство враждебности всех его участников друг к другу, но папские легаты оказались удовлетворены своими достижениями. Тремя днями позже неутомимый Петр, посол своего двоюродного брата хана ^[230], прибыл в Константинополь, чтобы спросить Вселенский собор, к какому патриаршеству относилась Болгария. Василий снова созвал ассамблею. Легаты восточных патриархов, хорошо принятые Василием и, так же как и греки, с неприязнью относившиеся к претензиям Рима, с удовольствием согласились с греческими епископами и с исторической правдой, ответив, что Болгария принадлежит патриаршеству Константинополя. Представители папы оказались в меньшинстве; они могли только заявить свой протест. После, удрученные, они возвратились к своему господину; мнимое провидение задержало их в пути на девять месяцев, которые они провели в плену у далматских пиратов. Едва папские легаты уехали, Игнатий в марте начал процедуру посвящения в сан архиепископа и епископов для Болгарии, возможно, из числа тех, кого избрал Борис ^[231].