От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. | Нина Владимировна Васильева, Виталий Богданов, Виктор Гаврилов | страница 248 | pharmateka.ru

Противовоздушной обороне страны, ее укреплению было уделено явно недостаточное внимание, выразившееся в недостаточном количестве вооружения и боевой техники. Не было создано единой системы управления ПВО. Слабой оставалась и организация боевого дежурства.

Существенное место в боеспособности вооруженных сил принадлежит их стратегическому развертыванию перед войной. Степень стратегического развертывания вооруженных сил является концентрированным выражением их готовности организованно вступить в войну, реализовать заложенную в них боеспособность в решение задач, поставленных перед ними накануне и в ходе начавшейся войны. Своевременность и полнота проведения всех мероприятий по стратегическому развертыванию вооруженных сил обеспечивает успех их действий, особенно в начале войны, в ее первых операциях.

Решение проблемы стратегического развертывания и использования Вооруженных сил являлось наиболее сложным во всей системе подготовки к войне. Главный вопрос, который определял весь характер развертывания и использования Вооруженных сил, заключался в четком определении вида стратегических действии с началом войны.

В основу всех оперативно-стратегических планов была заложена идея отражения нападения агрессора, а затем перехода в мощное контрнаступление и завершение разгрома противника на его территории. Данная концепция требовала от Генерального штаба исключительной четкости в планировании, глубокого научного предвидения характера войны и особенно се начального периода, высокой бдительности в отношении намерений вероятного противника и поддержания постоянной боевой готовности войск. Однако достаточно четкой системы планирования в этот сложный период добиться не удалось.

Оперативные планы были рассчитаны на отмобилизование и приведение в полную боевую готовность первого стратегического эшелона в течение двух недель с момента начала войны. После этого предусматривался мощный ответный удар с целью отражения вторжения противника и перенесения боевых действий на его территорию.

Это мнение Наркомата обороны и Генерального штаба в теоретическом плане было явно устаревшим, а на практике не соответствовало реально сложившейся обстановке. Главные силы противника оказались полностью отмобилизованными, развернутыми и готовыми по получении приказа начать вторжение, в то время как на приведение Красной армии в полную боевую готовность требовалось определенное время. Войскам и командному составу вермахта были поставлены конкретные задачи, какого противника (соединения, части), в каком месте, к какому времени разгромить (окружить, уничтожить), какой местностью овладеть и т. п. В этом заключалось кардинальное отличие процесса стратегического развертывания группировок войск Германии и ее союзников, предназначенных для вторжения на территорию СССР, от аналогичного процесса в Красной армии.

Советское командование не учитывало, что противник сможет достичь большого превосходства в силах и средствах и в короткие сроки нанесет поражение армиям прикрытия. В планах советского командования не учитывалась возможность захвата противником стратегической инициативы, ведения войсками первого стратегического эшелона длительной обороны и отхода их на глубину 300–500 км. Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели. В силу этого нанесение главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника.

В Наркомате обороны и Генеральном штабе в предвоенный период не было четкого понимания сущности и содержания начального периода надвигающейся войны и вероятных способов ее развязывания. По существу, нерешенными оказались проблемы построения обороны в оперативно-стратегическом масштабе при отражении наступления крупных масс пехоты и танков. Планирующие документы практически не основывались на фактических данных, которыми располагал Генеральный штаб. Оперативно-стратегические расчеты и замыслы зачастую отрабатывались без учета реальной обстановки. Выводы из ее анализа подгонялись под указания сверху. Вместо аналитической работы Наркомат обороны и Генеральный штаб занимались составлением боевых документов с учетом субъективного мнения одного лица.

Необходимые планы разрабатывались с большим опозданием, а уже имевшиеся корректировались несвоевременно и с ошибками. Генеральный штаб к началу войны не успел завершить разработку детального оперативного плана войны, и ему не удалось в полной мере выполнить свою основную функцию стратегического планирующего органа, готовящего Вооруженные силы к войне. Мероприятия по отражению первых ударов противника в оперативных планах разрабатывались Генеральным штабом недостаточно полно, а содержание оборонительных действий в оперативно-стратегическом масштабе не отрабатывалось вообще.

Нападение Германии застало Вооруженные силы СССР в разгар стратегического развертывания, когда все необходимые мероприятия были уже начаты, но к началу войны не завершились. В наиболее тяжелом положении оказались Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты (бывшие Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа), войска которых приняли на себя с первых дней войны удары главных группировок войск противника – групп армий «Север», «Центр» и «Юг». Объединения, соединения и части на указанных направлениях должны были в наиболее полной мере осуществить оперативное развертывание, занять исходное положение для отражения ударов противника. Однако этого сделано не было.

Мобилизационный план МП-41, разработанный Генеральным штабом, войсками не был освоен и в материальном отношении в полной мере не мог быть обеспечен. Он не позволял приводить войска в боевую готовность поочередно. В результате этого мобилизация войск западных особых округов фактически ставилась под угрозу срыва. К тому же меры по управлению процессом мобилизации достаточно полно разработаны не были. Не было сделано главного – не проведено отмобилизование и приведение в полную боевую готовность войск армий прикрытия (108 дивизий) и не созданы боеспособные группировки войск. Руководство Вооруженными силами совершенно необоснованно полагало, что это можно будет осуществить в течение короткого времени, в период, когда война фактически станет неизбежной.

В целом советское военно-политическое руководство провело крупные мероприятия, направленные на повышение боевой и мобилизационной готовности Вооруженных сил. Однако они не в полной мере соответствовали реальной складывавшейся на тот момент времени обстановке, уровню подготовки германского вермахта и оценке возможных сроков нападения Германии на СССР. В условиях реальной угрозы нападения на Советский Союз (июнь 1941 года), когда все предпринимаемые меры дипломатического характера не давали желаемых результатов, решение о приведении Вооруженных сил в полную боевую готовность следовало принять и осуществить своевременно. Отсутствие такого решения привело к чрезвычайно тяжелым последствиям, в значительной мере предопределившим крупные неудачи и поражения Красной армии в начальном периоде войны.

Вместе с тем следует отметить, что допущенные просчеты и упущения, имевшие тяжелые последствия и создавшие ряд непредвиденных ситуаций для советского военно-политического руководства и Вооруженных сил в начальном периоде войны, имели временный характер и не привели к полной военной катастрофе. Несмотря на то, что оперативные и мобилизационные планы исполнялись с существенными изъянами, к 1941 году советская мобилизационная система сумела сформировать общий резерв живой силы в 14 млн военнослужащих. Это позволило Красной армии создать уже в начальный период войны значительное число новых армий, дивизий и других соединений. В конечном счете именно эта система дала возможность Красной армии и Советскому государству пережить катастрофический по неудачам первоначальный период войны и оказаться победителями в 1945 году.