История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 90

Из Тифлиса полетели во все стороны гонцы с известием о победе. Один из них 11 сентября прибыл и в Сигнах, где жил царевич Георгий, тотчас же отпраздновавший торжество победы. Он выехал на загородный луг и предался народному празднику, состоявшему в том, что царевич и Народ «стреляли из находившихся там четырех пушек, пили много нового вина, делали радостные восклицания и определяли погибель шаха».

Расположившись на пике Шави-Набада (что означает черная бурка) и испытав неудачу, Ага-Магомет готов был отступить, но ганжинский хан уверял шаха в бессилии грузин и малочисленности их войска. Опасаясь военной хитрости царя Ираклия, Ага-Магомет-хан все еще не решался перейти в наступление, и тогда ганжинский хан показал ему в подзорную трубу на Дигомское поле, по которому тифлисские жители уходили из города в большом беспорядке, кто пешком, кто верхом, кто на арбах. Тогда шах решился двинуться на штурм города. Ираклий вышел навстречу со своими войсками, число которых не превышало 2700 человек против 70 000 человек, приведенных Ага-Магомет-ханом. Царь расположил их у сайдабадских садов и разделил на четыре отряда. Справа, на верхней тифлисской дороге, там, где пересекается она дорогами из Салалака и Табаклили, стоял отряд царевича Давида. Проходя через Сайдабад, дорога эта, суживаясь к Чорчкале, соединяется с нижнею дорогою. Вся эта местность скалиста, а дороги были неровны и неудобны. В центре стоял сам Ираклий с царевичем Вахтангом и князем Амилахваровым; на левом фланге стоял князь Иоанн Мухранский со своим отрядом, а авангард поручен был внуку царскому, царевичу Иоанну.

Авангард персиян спустился в долину, примыкающую к позиции, занятой грузинами, а царевич Давид, по приказанию Ираклия, занял Картсанисы.

Пользуясь утренним туманом, грузины напали на персиян и гнали их перед собою, но, лишь только прояснилось, персияне увидели перед собою горсть храбрых и, пользуясь своею многочисленностью, перешли в наступление. Разбивши свои войска на четырнадцать отрядов и занявши приступом возвышенности Саганлуга, Каснабада, Телет и Картсанис, Ага-Магомет-хан решился штурмовать город.

Для поощрения своих солдат к храбрости и для возбуждения в них особенных усилий к одержанию победы повелитель Персии прибегнул к весьма странному способу. «Он всегда водил с собою до 6000 туркменов, ненавидевших персиян и возбуждавших в последних то же самое чувство. Связанные религией, по разделенные обычаями и привычками, эти два народа явно враждовали и презирали один другого. Ага-Магомет-хан воспользовался этим обстоятельством, собрал туркменов вокруг себя, поставил в тылу своего войска и приказал бить и умерщвлять каждого персиянина, которому пришла бы охота показать пятки».

Вынужденные обстоятельствами и изобретательностью своего предводителя, персияне упорно наступали. Авангард грузин, дравшийся с семи часов утра, потеряв много убитыми, стал было отступать, когда на подкрепление ему явился царевич Вахтанг, посланный Ираклием с отборным войском, составленным из кизихцев, жителей берегов Арагвы, пшавов и хевсуров. Подкрепленный авангард дрался отчаянно и перешел в наступление тогда, когда получил новую помощь, посланную царем, под начальством Мочабелова, начальника над шутами и музыкантами. Взяв свой чонгур и пропев несколько строк веселой песни, Мочабелов присоединился к отрядам царевичей Иоанна и Вахтанга и вместе с ними «проник до знамен персидских», из которых многие достались грузинам, отнявшим их у персиян на глазах Ага-Магомет-хана.

– Я не помню, – проговорил тогда властитель Персии, – чтобы когда-либо враги мои сражались с таким мужеством.

Находившаяся в резерве и в арьергарде мазендерская пехота получила приказание шаха идти в атаку. Ираклий двинул свои последние и немногочисленные резервы, и если только не все, то большая часть их погибла в свалке с несоразмерным числом неприятеля.

Сражение продолжалось с утра до вечера. Три раза персияне были отбрасываемы грузинами от стен города; но превосходство персидских войск подавило незначительное число грузин, начавших отступать к городу. Ираклий все-таки не хотел покинуть места сражения.

– Каждый из подданных твоих, – говорили царю его окружающие, – знает, что ты готов к смерти для пользы народа и отечества; но если уже суровая судьба изменила нам, то не увеличивай своей смертью торжества неприятелей. Ты нужен для отечества.

Царь не слушал увещаний даже и тогда, когда персияне зашли в тыл отрядам Вахтанга и Иоанна, чтобы завладеть дорогами, и двинулись к позиции, занимаемой Ираклием. Произошла жаркая схватка. Ираклий бросился на персиян и, наверное, погиб бы, если бы «внук не спас своего знаменитого деда».

С 300 человек царевич Иоанн врубился в глубь толпы персиян «и вырвал своего деда почти из рук их».

Тем не менее Тифлис был взят и предан разграблению. Ираклий, покинув город, скрылся в ущельях Арагвы; при нем было только до 150 человек грузин, по большей части раненых.

«Царь сам в Кахетии, – писал Гудович, – с царицею и с детьми, но войска при нем нет; большой царевич Георгий имеет тысячи три; он стоит тут же в Кахетии, но особливо. Общим голосом грузины ропщут, что войска грузинского совсем в собрании на границах с царем не было и что будто сие по совету царицы, надеясь на внука – царя Имеретинского; но имеретины, увидя, что одним им остается драться, ушли».

С удалением Ираклия из Тифлиса в городе произошло страшное смятение.

Оставшиеся жители искали спасения, а ворвавшиеся персияне грабили и опустошали дома, покинутые их хозяевами. Один только царевич Давид твердо держался на своей позиции и несколько раз опрокидывал нападавших персиян. «Но когда он увидел, что толпы их занимают город, когда сведал, что царь покинул свою столицу, то решился отступить к северу в горы. Узкими и крутыми тропинками проник он туда и через три дня прибыл на Арагву в Мтиулсты, с намерением не покидать своего деда, пока персияне не уберутся восвояси».

С удалением царевича Давида Тифлис всецело перешел в руки персиян. «Сие сделалось так странно, – писал Гудович, – что похоже, как будто хотя не сам царь Ираклий Теймуразович, а приближенные его умышленно отдали Ага-Магомет-хану».

«Ага-Магомет-хан не завладел Тифлисом, – сказано в одной частной современной записке, – а ему отдали Тифлис тамошние раздоры и интриги. Все приезжающие оттуда так сказывают, и на царя, а особливо на царицу жалобы горькие приносят. Говорят, что совсем не защищали и не имели намерения защищать».

Если бы грузины сколько-нибудь хотели отстоять свою столицу, они легко могли это сделать и даже отразить неприятеля. Царю и всей Грузии давно были известны неприязненные намерения Ага-Магомет-хана, и более четырех месяцев было времени для приготовления к защите. В день штурма в городе было тридцать пять пушек, тогда как во всей армии Ага-Магомет-хана было только два дурных орудия. Насколько нетрудна была защита, видно из того, что цитадель тифлисская, «ничего не значащая и развалившаяся», защищалась и неприятелем взята не была. По всему видно было, что Ага-Магомет-хан имел себе преданных среди подданных царя Ираклия, вел с ними переписку и шел смело, заранее зная, что не встретит значительного сопротивления.